— И не нужно, — сказал Нави, слегка стесняясь. — Первая волна… ммм… совокупления началась двенадцать минут назад. Девяносто два процента, что самые рьяные уже близки к финалу. Восемьдесят девять процентов, что кого-то из самых рьяных мы найдем… где-то здесь.
Он указал в укромную темень под лестницей. Действительно, оттуда доносились недвусмысленные стоны. Когда глаза освоились с темнотой, Дороти увидела девушку, стоящую на четвереньках, и парня, что пристроился сзади. Оба были обнажены, одежда ворохом валялась в стороне. Нави зашептал ей на ухо:
— Маловероятный офицер опустится настолько, чтобы совокупляться под лестницей. Девяносто пять процентов, что это — простой матрос. А значит, его одежда — та, что нам нужна.
Нави выудил из вороха тряпок матросскую полосатую сорочку и круглый синий берет. Хозяин вещей даже ухом не повел. Он был так занят, что не заметил бы ни пожара, ни урагана.
Дороти начала смекать:
— Ты прикинешься моряком и уведешь меня на корабль? Но как выйти из форта? Все заперто!
— Сейчас — вероятно, да. Примерно через шестнадцать минут откроется выход и останется открытым около тридцати минут. Нам нужно только подождать.
— Просто ждать?
— Да.
— И само откроется?!
— Ну, не само, конечно, а с помощью человека.
— Тьма сожри, скажи толком!
— Ы! Ы! Ыыы! — все громче стонал матрос под лестницей.
— Здесь ждать нельзя, скоро заметят. Спрячемся в…
— Есть шестнадцать минут? — перебила Дороти.
— Уже пятнадцать.
— Идем за Карен!
Нави прищурился:
— Только двадцать процентов вероятности, что сможем забрать ее.
— Я рискну.
— Она снизит общий шанс успеха на шесть и четыре процента.
— Он и так был не ахти. Я решила: идем за Карен. Скажи — как?
Нави мог сказать: «Я не знаю». Было бы логично, если бы не знал. У входа в женский корпус — трое медбратьев. Внутри — полно моряков, и, возможно, тот гвардейский майор, о котором страшно думать. Карен заперта на ключ. Как вынести младенца из логова змей? Простительно не знать ответа.
Но Нави знал. Дороти начинала подозревать, что он знает все.
— Идем, — Нави сунул за пазуху матросский берет и сорочку, взял Дороти за руку и повел прямиком ко входу в корпус.
— Вы откуда взялись? — удивился медбрат Кодди, главный среди здешних охранников.
— Убирали во дворе, теперь веду Дороти в палату, — Нави показал им пустые ведра.
— Поставь их в сарай и иди. Я сам ее отведу.
— Мне нужно увидеть Кейтлин. Она задолжала мне число.
— Какое еще число?!
— Я Нави, мне нужны числа. Брат Кодди, ты же меня знаешь, я не успокоюсь без числа. А Кейтлин задолжала!
— Ты не видишь, что творится? Только тебя не хватало, счетовод чокнутый! Пошел вон!
— Ладно, тогда ты мне скажи число.
Медбрат Кодди взял паренька за шиворот и поднял над мостовой.
— Число — пять. Это сколько зубов я тебе выбью, если не исчезнешь!
Дальше произошло нечто очень странное. Дороти никак не сумела объяснить это себе. Дороти даже не знала, верить ли глазам и ушам.
Нави просто назвал числа:
— Тысяча семьсот шестьдесят семь. Девять и пять. Двенадцать. Двадцать восемь.
Кодди побледнел и разжал кулаки. Его губы задрожали, лицо оплыло, будто сделанное из сырого теста.
— Как… ты… узнал?
— Скажи число, брат Кодди. Или пусть Кейтлин скажет.
— Пошел прочь, недоносок! — заорал на юношу другой охранник, но Кодди оттолкнул его.
— Идем. Подавись своими числами.
Кодди вошел в женский корпус. Оставив ведра, Нави и Дороти двинулись следом. Они шагали по коридорам, из каждой второй палаты доносились звуки: сладострастные стоны, грубые крики, брань, иногда шлепки, плач. Дороти думала: обитель любви и заботы. Наверняка это все как-то связано с терапией! Вот только связь никак не угадывалась.
На втором этаже Кодди достал ключ и отпер палату, втолкнул Дороти внутрь, буркнул Нави:
— Зайди, спроси число и проваливай!
Нави возразил:
— Я немного побуду здесь, с барышнями.
— Не положено!
Нави мягко вынул ключ из руки охранника:
— Девять и пять. Двенадцать. Двадцать восемь. Два. Ступай, брат Кодди. Я принесу тебе ключ, когда закончу.
Охранник уткнулся взглядом в пол и ушел, согнувшись, как под тяжким грузом. Нави закрыл за собою дверь палаты. Дороти не смогла постичь эту магию — но сейчас и не время. Позже будет время для загадок.
— Леди Карен, я пришла за вами.
Аннет куда-то запропастилась — легко догадаться, куда! Карен была одна. Она подняла голову с подушки, села на кровати — как обычно, полностью одетая, даже в башмаках.
— Вы согласны на мое предложение, миледи? Зачем вы привели Нави? Простите, я стыжусь при нем.
— У меня встречное предложение, миледи. Я бегу с острова. Зову вас с собой.
Карен приподняла бровь.
— Редкий абсурд, миледи. Форт заперт, двор полон людей, шхуна стережет бухту, и лодкой не доплыть до материка.
— Нави говорит: вероятность тридцать семь процентов… то есть, уже тридцать один.
— Это означает, что шанс нашей смерти — две трети. Но я отказываюсь не поэтому, миледи.
— Тогда почему?
— Разве я похожа на зайца или крысу? Я не собираюсь умирать на бегу.
— Я тоже. Я выберусь на материк живой и вытащу вас.
— О, нет, благодарю за заботу. Все это не для меня.
— А что для вас? — вскричала Дороти, теряя терпение. — Гнить заживо в своей постели, слепнуть над дрянными книжонками? Наслаждаться своим разложением и презирать тех, кто еще жив? Удел, достойный леди!
— Прощайте, — сказала Карен и легла лицом к стене.
— Время истекает, — сообщил Нави. — Осталось пять минут.
Дороти схватила его за плечи:
— Послушай, твоя магия с охранником… Она на всех действует?
— Нужно знать критические константы. Чьи-то я знаю, чьи-то нет.
— Можешь заколдовать Карен, чтобы пошла со мной?
Он прокрутил что-то в уме.
— С вероятностью сорок два процента. Но… кажется, у вас, дворян, так не принято. Это бесчестие, вроде бы, да?
— Это нужно для ее спасения!
— Боюсь, что спасение с вероятностью тридцать один процент вернее будет назвать гибелью. Ну, с точки зрения математики…
— Ладно, я сама.
Дороти склонилась над Карен и произнесла:
— Шесть. Ваша Праматерь, миледи, на ступень выше моей. Елена-Путешественница, покровительница странников, купцов, мореходов и мечтателей. Ваши родовые черты — осторожность, аккуратность, сдержанность. Но подо всем этим — тщательно скрытая трепетная вера в чудеса. У всякого еленовца есть садик с мечтами, огороженный каменной стеной, охраняемый башнями и лучниками. Там, внутри, живут волшебные феи. Хотя бы раз в жизни, миледи, выпустите их на свободу!
Карен шевельнулась, и, возможно, ответила бы что-то, но именно в эту секунду за стеной раздался грохот и треск. Карен накрылась подушкой. Нави застонал:
— Дороти, идем! Окно в две минуты! Девяносто процентов, что сможем выйти! Потом — нет!
Дороти отняла и отшвырнула подушку Карен, заорала:
— Да проживите вы хоть день! Поверьте хоть во что-нибудь! Захотите хоть чего-то!
Карен повернулась, готовая огрызнуться. Внезапная мысль ветром охватила Дороти, и она выкрикнула:
— Он все еще любит вас!
Карен вздрогнула. Двигаясь механично, как деревянная кукла, поднялась с кровати. Сделала шаг к Дороти. За стеною снова завопили, со звоном разлетелось стекло. Дороти отступила, Карен двинулась к ней со страшным, искаженным лицом.
— Одна минута! — завопил Нави, схватил подругу за локоть и поволок прочь, в коридор.
Соседняя палата орала в два голоса: истошный, смертельно испуганный — мужской, и свирепый, нечеловеческий — женский. Что-то грохнулось изнутри о дверь, мужской крик захлебнулся, обратившись в стон. Снизу по лестнице загремели шаги охранников. Нави пнул одну дверь — заперта, другую — заперта, третью — поддалась. Втащил Дороти в пустую комнату, закрылся. Охранники пронеслись мимо, в два приема вышибли дверь палаты, из которой звучали вопли. Раздался грохот драки, брань, треск.
— Идем! — шепнула Дороти.
Нави содрал с себя рубаху пациента, натянул моряцкую сорочку, нахлобучил берет.
— Теперь идем.
Они выскочили в коридор, сбежали по лестнице, помчались по коридору.
— Это Пэмми, вспышки агрессии с вероятностью шестьдесят восемь. Сработало!
Входная дверь корпуса была распахнута, снаружи — никого. Все медбратья вбежали внутрь — спасать матроса от Пэмми.
— Постойте, — раздалось сзади.
Из тьмы лестничного проема вышла леди Карен.
— Предложение еще действительно, миледи?
— Да, миледи. Если вы больше не хотите меня убить.
— Я и не испытывала такого желания.
Дороти собралась было выйти на улицу, Нави задержал ее.
— Прости, Дороти. Ты только не подумай ничего, я не хочу тебя обидеть, но это прибавит пять процентов вероятности.
Он дернул лиф ее платья. Шнуровка ослабилась, грудь свободно повисла за корсажем. На ходу она будет непристойно болтаться — но в этом, наверное, и смысл. Нави — матрос, а Дороти — его девица.
— И ты, Карен, тоже прости.
Он наклонился и разодрал подол ее платья, стянул чулок вниз до колена, белое бедро Карен засияло сквозь прореху.
Обняв сразу двух женщин, Нави вышел во двор. Медбратья на вахте у ворот глянули в его сторону, он развязно отсалютовал им и ткнул пальцем подмышку Дороти, она хохотнула. Охранники поглазели недолго, а потом отвлеклись на новое зрелище: из женского корпуса волокли связанную Пэмми.
Трое беглецов подошли к решетчатой калитке. Отчего-то здесь не было охраны.
— Пусть помогут нам боги, — сказала Карен.
Нави лукаво усмехнулся:
— Уже помогают.
Он легко толкнул калитку.
* * *
Тропинка петляла, озаренная лунным светом. По сторонам темнели кусты и деревца, внизу искрилось море. Ночной покой, безмятежная природная краса. Но Дороти была далека от покоя. Она ничего не понимала: что за критические константы, почему калитка открыта, откуда Нави знает все наперед? Непонимание рождало тревогу: такое сказочное везение не может длиться долго, вот-вот судьба отвернется, пропажу заметят, начнется погоня. Нельзя медлить, нужно спешить, бежать! Она ускоряла шаг, но Нави всеми силами сдерживал ее.