– Вы очень порядочны. Родители наверняка гордятся тем, что воспитали такого прилежного сына.
Вздохнув, Люциан попросил торговку продать ему кувшин сливок и масло, а затем обернулся на Хаски.
– Может быть, родители и гордятся мной, но я никогда не узнаю этого. Они умерли полтора года назад.
– Вы горюете?
– Нет. Заклинатель должен уметь быстро отпускать, ведь в нашем деле смерть неустанно следует по пятам. К тому же меня успокаивает мысль, что они продолжают обитать в мире мертвых.
Хаски кивнул, потом помог забрать покупки и отвел к следующему прилавку, чтобы приобрести сахар и соль.
По возвращении в замок Люциан и Хаски отыскали кухню сразу, стоило им только подумать о ней.
Люциан осмотрелся.
– Как здесь просторно!
– Да-а. Правда, я ума не приложу, на кой Киайю такая огромная кухня, если в замке еда нужна только вам. Пустая трата магических сил. Ну да ладно! – Хаски хлопнул в ладоши. – Что вам нужно? Я помогу. Сотни лет не готовил, очень волнующе!
– Мне нужна глубокая посуда для варки, сотейник и жаровня.
Уперев руки в бока, Хаски оглядел помещение со множеством ящиков, в которых хранилось неведомо что.
– Это будет сложно, – пробормотал он, а затем попросил разъяснить, что такое сотейник, жаровня и как выглядит посуда для варки.
Люциан не знал, издевается Бог Обмана над ним или нет, однако начал рассказывать, между делом заглядывая в ящики.
В конечном итоге, достопочтенный владыка и еще более достопочтенное божество снарядились кухонной утварью, нагрели жаровню и, ополоснув руки, принялись готовить. Точнее, готовил Люциан, в то время как Хаски, где-то отыскав свежий горох, сидел на столешнице и хрустел зелеными ядрами.
– Могу я узнать, почему вы представили мне Бога Войны и Бога Воды, как Фельсифула и Ривера, хотя при жизни они носили другие имена? – спросил Люциан, пока в посудине перед ним топился сахар.
– Все благодаря верующим – в своих молитвах они нарекают нас именами. Если ты перерождаешься в бога, имя меняется само. Мое истинное имя тоже звучит не так, как его произносят сейчас.
– Каково ваше истинное имя?
– Ха Маул Ра Ски, или «Война не имеет значения». – Хаски не сдержал смешка. – В иномирье я был кем-то вроде Бога Войны, самым бездарным, потому что ненавидел битвы. И чтобы отстоять свою точку зрения, я при рождении взял это имя. – Он улыбнулся. – Если честно, я даже рад, что между нашими мирами образовался раскол, иначе я бы жил, занимаясь нелюбимым делом.
– Вы взяли это имя при рождении? Сами?
– Ну да.
– Как? Разве вы не были младенцем?
Хаски рассмеялся.
– Конечно, нет! Я – божественная сущность, а не человек. Естественно, я никогда не был младенцем. В моем мире существа высшего ранга рождались уже с самосознанием и речью.
– Удивительно, – пробормотал Люциан и поставил сотейник со сливками греться рядом с сахаром. – Этот человеческий облик – ваша истинная личина?
– М-м… – задумчиво протянул Хаски, пережевывая горох. – Как бы вам объяснить… В моем мире у меня было одно лицо, а в вашем – другое, но оба настоящие.
Люциан принял ответ, хоть и не совсем поверил Хаски. Поскольку размышлять о чужой внешности не хотелось, он посолил сливки и перевел тему:
– Почему вы зовете градоправителя Киай? Я понимаю, это, можно сказать, вторая половина его демонического имени, но разве не проще использовать просто Кай?
– Нет, он убьет меня, если я назову его Каем. Кстати, я потрясен, что это позволено вам. Видимо, вы ему душу продали за это.
– Хуже, – отозвался Люциан и бросил в жидкий сахар кусок сливочного масла.
Хаски не стал уточнять, что значит его «хуже». Он просто загадочно ухмыльнулся и поинтересовался:
– А что за сладость вы, собственно, готовите?
– Соленую карамель.
– Соленую… карамель? Конфету?
– Не совсем. Она будет мягкой, как согретый засахарившийся мед, сладкой и солоноватой с привкусом сливок. Я приготовил две порции, так что вы сами попробуете. – Люциан перелил нагретые сливки в посуду с расплавленным сахаром и начал тщательно перемешивать.
– В Асдэме такого не продают, – задумчиво протянул Хаски. – Откуда у вас рецепт?
– Его придумал мой отец. Он любил готовить.
– Ваш отец научил вас готовить только карамель или что-то еще?
– Что-то еще. – Люциан снял посуду с огня. – На самом деле я многое могу приготовить, а когда есть время, помогаю на общей кухне клана Луны.
– Владыка Луны работает на общей кухне? – изумился Хаски. – Я бы на это посмотрел!
– Там не на что смотреть. – Люциан неловко улыбнулся, а затем достал две стеклянные баночки и влил в них еще не застывшую карамель. Закрутив крышки, он убрал одну баночку в поясной мешочек, а вторую протянул Хаски.
– Спаси-ибо. – С горящими глазами Бог Обмана принюхался к странной субстанции. – А можно мне ложку? – спросил он, взглянув на Люциана.
– Конечно. – Владыка Луны наудачу открыл первый попавшийся ящик и достал чайную ложку, а в соседней тумбе отыскал нарезанный хлеб. – Позволите? – Он жестом попросил вернуть карамель.
Хаски состроил непонимающее выражение лица, но подарок отдал.
Люциан зачерпнул ложкой мягкую сладость, намазал ровным слоем на белый хлеб и протянул ему.
– Попробуйте, так вкуснее.
Хаски подозрительно прищурился, но десерт все-таки принял. Надкусив, он какое-то время сосредоточенно жевал, а потом проглотил, просветлел в лице и сделал еще один укус.
– Как интересно! – с нескрываемым восторгом произнес он и жестом попросил Люциана набрать еще карамели в ложку.
Владыка Луны выполнил просьбу.
Хаски снова откусил от хлеба и облизал ложку.
– Вы правы, с хлебом намного интереснее, но и без него вкусно! Ваш отец просто гений, раз додумался до такого! Интересно, что надоумило его на кулинарные изыски?
– Мама. Она любила вкусно поесть, вот отец и придумывал для нее что-то новое. Мои родители в принципе сошлись на почве еды. Отец был принцем Луны, а мама дочерью одного из советников. Пользуясь своим положением, она бегала на кухню и воровала разные вкусности, а отец ходил туда готовить. Там они и встретились.
– Как мило. Киайю вы рассказывали эту историю?
– Нет.
Хаски коварно хмыкнул, словно обрадовался тому, что узнал семейную историю раньше демона.
Люциан не знал, как реагировать на смешок, поэтому остался безучастен.
– Что планируете делать дальше? – спросил Хаски после того, как доел бутерброд и отряхнул ладони от крошек.
– Отправлюсь в свои покои и погружусь в медитацию. Мои силы ничтожны после зелья уменьшения.
– Понимаю. – Хаски спрыгнул со столешницы и, прихватив с собой подаренную баночку, добавил: – В таком случае я провожу вас, чтобы вы не бродили в темноте.
Люциан сложил ладони в благодарственном жесте:
– Спасибо вам.
Распрощавшись на пороге его покоев, Люциан еще раз поблагодарил Хаски за то, что тот провел подле него целый день. Бог Обмана лишь беззаботно отмахнулся и сказал, что всегда рад прогуляться с ним.
Несмотря на то, что Люциан хотел спать, медитация была намного важнее. Находиться в Асдэме без сил было небезопасно, да и для здоровья вредно, поэтому, переодевшись в ночные одежды, он разложил на полу циновку, сел в позу лотоса и погрузился в транс.
Глава 51. Доброе утро
Из медитации Люциан вышел не по своей воле: его потревожили и вынудили вернуться в реальность.
Все случилось ранним утром, когда солнце только встало, а птицы пропели трель. Густая тьма застлала замок и прокралась в покои. Люциан почувствовал, как под одежду забрались эфемерные щупальца, будто пытаясь заключить его в приветственные объятия.
– Кай… – выдохнул он скорее недовольно, чем радостно.
Люциан высвободил свою ауру и оттолкнул назойливую тьму – только у темного принца были силы заставить магию расползтись и ощущаться почти физически. Описать это чувство было сложно: оно походило на прикосновение уплотнившегося воздушного потока – незаметного, но вполне осязаемого.
Он прижал два пальца к запястью, чтобы оценить свое состояние. Его душа была чистой и неизменно сияющей, а магических сил прибавилось.
Люциан поднялся с пола, и не успел он сделал шаг, как в его покои постучались. Он открыл дверь и увидел на пороге ухмыляющегося хозяина замка. Демон был облачен в халат цвета воронового крыла с красной каймой и широким поясом, такого же оттенка штаны и высокие сапоги. На его запястьях блестели наручи из черного металла с витиеватыми узорами.
– Звал?
– Н-нет, – неуверенно отозвался Люциан. «Ах… И правда нужно назвать только имя?» Он вспомнил свое недавнее негодование, когда тьма демона коснулась его чуть ранее и он вслух озвучил имя. – Прошу прощения, я случайно.
Ухмылка Кая стала наглее.
– Случайно? Это как? Думал обо мне, пока разговаривал с самим собой?
Люциан одарил его равнодушным взглядом из-под опущенных бровей. Ему хотелось поспорить с демоном, но он отступил.
«Какой толк? Этого ребенка ничто не исправит».
Люциан выдержал небольшую паузу, а затем вздохнул и открыл дверь пошире:
– Раз ты все равно здесь, мне нужно тебе кое-что отдать. – Он приглашающе махнул рукой.
– И что же это? – спросил Кай, шагнув внутрь.
Люциан закрыл за ним дверь, а затем взял поясной мешочек и стал в нем копаться. Достав баночку соленой карамели, он повернулся и протянул ее со словами:
– Я хотел отблагодарить тебя за спасение моей жизни. Это самое малое, что я могу дать, но знай: это от чистого сердца.
Кай приподнял брови. Ухмылка исчезла с его губ, словно ее не было вовсе. Он неуверенно принял протянутую баночку с неизвестной субстанцией и, разглядывая ее, спросил:
– Это мазь?
– Нет.
– Отрава?
Люциан фыркнул:
– Нет!
– А что тогда? – В глазах Кая читалось недоумение.
– Соленая карамель.
– А? – Он открутил крышку, и в нос ударил аромат сливок и масла. Демон принюхался и, опустив взгляд, засунул в банку палец.