– М-м… спасибо за комплимент моим безграничным талантам, но не собираешься же ты всю тренировку бегать от меня?
– А почему нет? – хмыкнула Элеонора. – По-моему, не первый наш бой так проходит. Я думала, ты привык.
Кай усмехнулся:
– Я каждый раз надеюсь, что что-то изменится. – Он оказался прямо перед ней. – Но, видимо, не судьба. – Взмахнув копьем, Кай сделал обманное движение и в следующий миг повалил Элеонору на землю, приставив наконечник к ее горлу.
Золотые глаза Эленор сверкнули, и она потребовала:
– Еще раз.
– До трех проигрышей?
– До пяти.
– Любишь же ты проигрывать. – Кай не удержался от смешка, а затем протянул руку и помог ей подняться.
Элеонора принялась отряхивать свои серебряные одежды от пыли.
Люциан подумал, что от этих тренировок нет никакого прока, учитывая, что в конце следующего раунда она снова окажется на земле без сил к сопротивлению.
«Лучше попросить обучить приемам, а не пытаться самостоятельно что-то понять во время практики, – мысленно вздохнул он. – Кай слишком быстрый, его техники сложные, даже я не сразу что-то пойму. Эленор не ошиблась лишь в том, что если научиться защищаться от него, то потом можно будет защититься от многих».
Когда она закончила приводить себя в порядок, Кай достал платок и, потянувшись к ее лицу, буркнул:
– Ты вся в пыли. – Затем стер серые пятна с ее светлых щек.
Элеонора улыбнулась.
– Спасибо.
Кай наклонился и чмокнул ее в губы. От его жеста Элеонора залилась краской, а Люциан с тихим шлепком прижал ладонь к лицу.
Отстранившись, темный принц развернулся и взмахнул рукой:
– Начнем второй раунд.
Как Люциан и предполагал, следующие четыре раунда Элеонора проиграла даже без призрачного шанса на победу. Это возмущало его. Наблюдая за девушкой, он отметил множество ошибок в ее технике. «Уверен, Кай тоже видит недочеты, но отчего-то молчит и не пытается помочь». Люциан такое поведение не понимал – это было совсем не по-дружески.
После тяжелой тренировки, из которой Элеонора вышла всецело проигравшей, Кай вызвался проводить ее. Ей нужно было в учебный корпус, ему – в лазарет, где находился Ксандр, прибывший из клана Луны. Эти два здания как раз располагались на одной улице.
– Давно он вернулся? – поинтересовалась Элеонора уже за пределами невидимого барьера, окружавшего тренировочное поле.
– Вчера. – Кай убрал ладонь, которая лежала на девичьей талии, пока они шли к выходу с поля.
Элеонора искоса взглянула на него.
– Ты уже был у него?
– Да. Учитывая, как долго Ксандр допрашивал меня, чувствует он себя сносно. Через пару дней будет как новенький.
– Ты рассказал ему о нас?
Кай причмокнул:
– Думаю над этим…
– Он злился? Ну, за то, что мы сделали. Он столько пролежал в лазарете… ранили мы его душу серьезно.
– Я не понял его чувств. – Кай слегка нахмурился. – Там все смешалось: любопытство, возмущение и ревность.
– Ревность? – Элеонора вздернула бровь.
– М-м… да. Ксандр привык быть моим единственным другом. Он мой страж, брат и адепт моего клана, и, несмотря на наши с тобой отношения, мы проводили много времени вместе с ним, а теперь… Вряд ли будем близки, особенно после того, как я перерожусь.
– Разве Ксандра волнует продолжение вашей дружбы? Я думала, адепты Ночи не привязываются.
– Все так, но не думаю, что Ксандр привязан. Просто он собственник и хочет быть одним-единственным.
– Но тебе все равно?
– Конечно, – ухмыльнулся Кай. – Я не нанимался в его спутники жизни. Ксандру повезло родиться ужасно талантливым и встать наравне со мной – только это и вынудило нас общаться. Иначе мне было бы не интересно держать его подле себя.
От циничных речей принца Элеонора скривила губы. Она была наслышана о том, что адепты Ночи ни к кому не привязывались, не влюблялись и почти ничего не чувствовали в зависимости от уровня темных сил, но не думала, что дружба Кая и Ксандра – фальшь. Эти двое казались неразлучными, всегда ходили рука об руку и были как два сапога пара, а сейчас Кай говорил, что это неважно.
Элеонора шла по мощеной улочке, пиная камушек носком ботинка. Они с Каем держались друг от друга на небольшом расстоянии – он двигался немного впереди, а она следовала за ним, – словно были лишь знакомыми, которых из себя строили. Кто бы сейчас ни увидел эту пару, он даже бы не подумал о том, что они не то что влюблены, а хотя бы дружат, – уж слишком надменно-презрительное лицо было у юноши и незаинтересованное у девушки. Элеонора не грустила, нет, просто думала о грядущем. Возвращение Ксандра отчего-то поселило в ее сердце необоснованную тревогу, словно этот человек являлся средоточием ее будущих бед.
– Ты чего? – бесцветно спросил Кай, обернувшись на возлюбленную, которая замерла посреди полупустой улицы.
Элеонора и сама не поняла, почему остановилась. Внезапно ее сердце защемило, боль и жар охватили все тело. Она резко схватилась за грудь, там, где таилась ее душа, и широко открыла рот в попытке втянуть воздух, как выброшенная на берег рыба.
Кай подлетел к ней, подхватывая на руки падающее тело.
– Эленор! – требовательно позвал он, но ответа не услышал.
Элеонора не могла дышать. Ее золотые глаза в ужасе распахнулись, и она уставилась в синее небо над горными пиками, пытаясь не умереть от охватившей каждую клетку агонии.
Люциан разделил с ней страдания, крича от боли в чужой голове. Он чувствовал, как распадается на части. В его ушах зазвенело, сознание спуталось, а тело не поддавалось контролю. Он видел небо перед глазами и в то же время тьму. Он не понимал, что происходит, не мог определить, откуда взялась эта боль и с чем она связана.
Кай звал Элеонору, одновременно считая ее пульс.
Вокруг начали собираться проходившие мимо адепты.
Кто-то побежал за лекарями.
Элеонора предприняла последнюю попытку втянуть воздух в кричащие от боли легкие, но не успела.
Она погрузилась во тьму.
Глава 64. Еще более хрупкий, чем кажется. Часть первая
Проснувшись, Люциан взвыл, точно волк, с которого заживо сдирали шкуру. Он заметался на простынях и упал с кровати, но в сантиметре от пола его поймали чьи-то холодные руки. Кай тут же заблокировал несколько акупунктурных точек, чтобы Люциан не навредил себе в этом странном приступе.
За окном уже светило солнце, но Люциан увидел лишь намек на его лучи, прежде чем окончательно ослепнуть. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать страдальческие стоны, вызванные головной болью, которая настигала его каждый раз вместе с болезнью.
Люциан родился таким, без четырех органов чувств, присущих каждому человеку, – слуха, зрения, обоняния и вкуса. Мать и отец рассказывали, что он покинул утробу молчаливо и казался совершенно нормальным ребенком, пока через тридцать секунд его не настигла кара. Младенец взвыл как лесное чудище и едва не умер от боли. Если бы лекари в тот же момент не погрузили его в глубокий сон, Люциана сейчас не было бы в живых.
Излечить недуг удалось только благодаря божественному источнику, который находился в подземельях каждого клана и являлся сосредоточением светлой магической энергии. К несчастью, эффект был временным, и Люциану каждые полгода-год приходилось уходить в медитацию, скрываясь за закрытыми дверьми.
«Эриас…» – пронеслось в голове, но он был не в силах закончить мысль. Друг оказался прав, когда предупреждал о болезни и о том, что не стоит себя истощать. После последнего выхода из медитации Люциан рассчитал примерный промежуток времени, когда сможет свободно дышать, но из-за похода в Асдэм цикл нарушился и недуг вернулся раньше положенного.
Люциан хорошо знал свое состояние и поэтому терпел в ожидании, когда боль пройдет и он станет бессильным калекой. Кай поддерживал его тело, и там, где касались ледяные руки, разливался отрезвляющий холод. Люций сосредоточился на нем, чтобы отвлечься от боли, представил, как погружается в холодную воду, уходя в нее с головой.
Кай молчал и просто был рядом, либо Люциан уже оглох и не слышал, даже если принц звал его. Он полностью обессилел, боль стала настолько сильной, что ему хотелось скорее покончить с этим, перетерпев. Он ни о чем не думал и даже не переживал, что его жизнь сейчас находится под угрозой, ведь его главную слабость видит кто-то другой – кровожадный демон, оставшийся с ним в самый беззащитный момент. Кай мог бы сделать все что угодно, но вместо этого… не давал окончательно развалиться на полу, аккуратно поддерживая тело Люциана.
Боль проходила постепенно, точно как отлив в море. Лениво угасала, пока в один момент не исчезла совсем, лишив Люциана возможности ориентироваться в пространстве и полноценно жить. Его способность к осязанию обострилась в четырехкратном размере, и поэтому руки Кая теперь не охлаждали, а замораживали.
Люциан не знал, как долго приходил в себя, и не попытался даже выяснить. Он больше не видел, не слышал – что тут можно выяснять? Использовав духовную силу, он снизил уровень осязаемости, дабы не окоченеть из-за чужих рук.
Поддерживаемый Каем, Люциан сел и с напряженным выражением лица потер лоб, не зная, как объясниться и что делать дальше. Без божественного источника нечем излечить его тело. И вряд ли этот водоем сохранился внутри демонического города.
«Мою болезнь пробудил сон или это просто совпадение? Элеоноре было так же плохо или наши чувства слились? – пытался он хоть что-то прояснить. – У меня во время приступов болит только голова, но у нее страдало все тело, словно его сжигали заживо. Почему она испытала нечто подобное? За шесть лет такого ни разу не было».
Кай взял руку Люциана в свою и перевернул ладонью вверх. Острым когтем он начертил несколько вопросительных рун, и Люциан распахнул глаза от осознания того, что они могут общаться.
Кай спрашивал, все ли в порядке, и просил объяснить, что происходит.
Люций взял его руку и тем же способом начертил ответ: