Туман больше не окутывал Бэй Сюэ и не прятал за серой дымкой вершины окружающих его гор, а гробовая тишина, которая всегда царствовала здесь, была нарушена. Ткань мироздания была разорвана, и из огромной трещины высоко в небе лились мертвые души – серые сгустки пыли с бесформенными лицами, похожие на парящие головы. Бездумные, опустошенные и бессознательные, они вылетали из лимба – измерения, откуда не было выхода. Раньше не было.
Демон стоял посреди черного вихря, который столбом поднимался кверху. Широко раскинув руки, он поглощал души одна за другой, позволял каждой войти в тело через центр груди и изменить его облик. Он стремительно терял человеческую форму, обращаясь в нечто совершенно ужасное, но на губах его застыла улыбка, как у покойника, счастливо умершего в собственной теплой постели.
Взгляд Люциана скользнул в сторону, и он увидел брошенный на землю рядом с владыкой демонов кнут. На нем больше не было неведомой печати, поэтому оружие безропотно вернулось к хозяину, стоило Люциану призвать его. Сомкнув пальцы на рукояти, он почувствовал невообразимую силу Междумирья, раньше ему не доступную, и наконец обрел знания о его возможностях.
– Так вот какова его основная способность – открывать миры, – удрученно произнес он, пряча кнут внутрь запястья и ощущая приятную легкую тяжесть в руке.
– Только не вздумай с ним играть, – мягко пригрозил Кай, игнорируя бурю вокруг. – Бреши, порожденные твоим кнутом, не затягиваются.
– Значит, придется запечатать ее? – Люциан глянул на трещину в черном небе.
Кай кивнул.
Они оба стояли на месте, наблюдая за быстро разраставшейся темной сущностью и будто чего-то выжидая. Ксандр уже поглотил столько душ, что стал их сосредоточением и обрел новую форму, напоминающую черный туманный шар лиц с когтистыми лапами, торчащими из всех возможных сторон.
Люциан чувствовал, как в нем нарастает тревога. Поглощение обезумевших, разбитых, не помнящих себя душ было равносильно самоубийству.
– Зачем он пожирает столько? Это принесет ему лишь вред, а сильнее нас все равно не сделает, – спросил он, покосившись на Кая.
– Очевидно, чтобы нанести себе вред, – ответил демон, обнажая клыки, и Люциан понял, что просьба Ксандра убить его вовсе не была бредом или шуткой. Лишь стремлением.
Кай призвал меч, который когда-то отнял у брата, и посмотрел на свое отражение в серебристом лезвии. Его лицо исказилось, когда оружие своенравно задрожало, словно бьющийся в клетке зверь, страстно желающий вырваться на свободу.
Люциан пригляделся к мечу. Поскольку взгляд его после перерождения стал острее, он увидел, что его аура отличалась от истинной ауры божественного оружия.
– Что это такое? – закономерно спросил он.
– Сосуд жизненной силы, – со смешком ответил Кай. – В нем заточена его душа.
Он поднял взгляд на чудовище. Тут меч вырвался из плена его пальцев и рванул к владыке демонов, сотни ртов которого в унисон рассмеялись.
– Все это время ты хранил его и не уничтожил? – вопросили они, когда меч закружил вокруг темной горы из лиц.
– Не было нужды. – Голос Кая звучал бесстрастно, и он завел руки за спину, словно демонстрируя свое превосходство.
Чудовище взвыло так громко, что обломки Бэй Сюэ задрожали подобно костям пляшущего скелета. Его меч в страхе метнулся в сторону и исчез где-то за горизонтом.
Сосуд души, который мог уничтожить владыку демонов, навсегда был потерян по вине владыки тьмы. Люциан чуть не треснул Кая из-за этого, но вовремя остановил свой порыв, смутно догадываясь, что происходило между этими двумя.
– Объединимся, – спокойно сказал Кай, протягивая руку Люциану.
Сотни душ с криками ринулись к ним:
– Остановить нас не в твоей власти!
Люциан взмахнул рукой, чтобы отбросить их, но его сил…
«Не хватило!»
Ветер ударил ему в лицо, когда тьма Кая укрыла их словно куполом, не позволяя душам прорваться сквозь него.
– Лимб – слишком сильное измерение, а ты еще не познал свою мощь до конца, поэтому не пытайся справиться с таким количеством душ, – предупредил Кай. – Нам стоит быстрее рассеять их.
Он взял Люциана за руку и направил свою силу к нему. Но, стоя прямо в эпицентре урагана из обезумевших душ, они не смогли объединиться. Кай был сосредоточен на поддержании купола, Люциан – на самозащите, потому что в этой тьме ему приходилось нелегко. Как бы он ни пытался обрести контроль над собой и переплести свой свет с тьмой, льющаяся из лимба энергия, казалось, пугала его, и он не решался довериться.
Внезапно яркая вспышка света пронзила рой и одним махом уничтожила сотни душ. Люциан вдохнул полной грудью и слегка расслабился, почувствовав, что помощь близко. Он увидел сияющую голубую нить, а рядом с ней – огненную. Две змееподобные линии устремились вперед и закружили вокруг них, отталкивая темные души. Аура стихийных богов сияла, как алмазы на солнце, и испепеляла все темные сущности поблизости.
– В сравнении с ним дяди слабы, так что времени у нас мало, – сказал Кай, глядя, как Ксандр продолжает напирать на барьер.
Он снова попытался объединиться, вливая свою тьму в чужую ладонь. Люциан с трудом принял его силу, а сам подумал: «Учитывая, сколько душ сожрал Ксандр, его сознание наверняка ослабело и заклятие запечатывания в замке рухнуло, позволив богам и демонам освободиться». Конечно, ему хотелось бы дотянуться до своих друзей, чтобы проведать, живы ли они, но он не смог выкрасть и секунды на это. Крепче сжав руку Кая, он сосредоточился на великой силе, объединяющей их, и прикрыл глаза, обращаясь в пыль.
Два потока – света и тьмы – столкнулись с безумием тысячи душ. Каждое лицо, вплетенное в тело Ксандра, кричало так, что звенело в ушах. Ветхие здания начали осыпаться, земля под ногами – чернеть, а небо заволокло непроглядными тучами. Магический вихрь, накрывший Бэй Сюэ, поглощал дома, кирпичную кладку, деревья, камни – все вокруг, в том числе и души, слипшиеся в ком.
Когда магия нача́л стала все разрушать, Бог Воды и Бог Войны устремились наверх, ведь если бы их задела эта стихия, то они бы исчезли следом за владыкой демонов.
В этот момент Люциан уже ни о чем не думал. Он растворился в Кае, стал его частью, помогая направлять их ужасающую силу.
Но Ксандр был не так прост.
Внезапно души, которые он поглотил, перестали сопротивляться и принялись сливаться с тьмой Кая, вырывая его из сплетения со светом. Как великая сущность, Кай был основой для чудовища, коим сейчас являлся его брат, поэтому по своей природе они оставались едины и могли легко объединиться.
Люциан не был к этому готов. Связь их начала разрушаться.
Тьма Ксандра и Кая переплеталась между собой, увеличивая баланс темных сил. Двух демонов затянуло в водоворот единой силы, которая собиралась уничтожить Люциана.
Люциан был скован. Он брыкался, призывая свою мощь и Кая к контролю, но объединение с Ксандром подавляло разум владыки тьмы. Кай не мог отделиться от брата, как бы того ни желал или же… плохо пытался?
В черном омуте сливающихся сознаний Люциан увидел то, о чем не знал. О чем не мог и подумать.
Перед ним предстали братья.
Их было трое.
Глава 116. Близнецы и владыка демонов
Люциана затянуло в водоворот чужой памяти, настолько хаотичной, что его бросало от одного воспоминания к другому, но каждое из них рассказывало о связи двух демонов – глубокой и болезненной.
Он увидел тот первый раз, когда Ксандр вывел Кая из себя так, что принц с головой погрузился во тьму.
Во время тренировки в саду они разругались из-за гарема, который Каю предложил отец. Физическая связь помогала заклинателям темного пути учиться контролировать желания и чувства, тем самым взращивая силу, на них базирующуюся, а также давала эмоциональную разрядку и удовлетворение, чего, по мнению отца, не хватало вечно напряженному сыну, рожденному с огромной, но неподконтрольной ему мощью.
Услышав о гареме, Ксандр начал утверждать, что плотские утехи созданы для дураков и Каю просто нужно оттачивать мастерство контроля с ним на тренировочном поле, а не скача из постели в постель, как обитательницы публичного дома. Он совершенно не следил за языком, распалялся все больше и сильнее, словно имел к борделям какое-то отношение, так что в один момент Кай не выдержал и набросился на него с кулаками. Ксандр, естественно, не стал прикидываться тренировочной марионеткой и дал отпор, приправляя удары ядовитыми словами. Эта ситуация настолько вывела Кая из себя и пробудила в его душе столько тьмы, что он потонул в ней.
Тогда-то и пробудился ᙢậлǣкиай.
Он уже и не помнил, когда в последний раз видел этот мир своими глазами. Казалось, единственный раз случился в момент их с Каем рождения, но даже тогда он успел разглядеть лишь стены да потолок, прежде чем первородная тьма увлекла его в свои объятия, позволив брату взять контроль над телом. А он оказался заперт на дне сосуда души, не имея права вырваться.
Сад пустовал, поэтому никто не видел разгоревшийся конфликт. Киай сидел на своем друге и сжимал пальцы на его тонкой шее. Темная аура застилала мягкую траву, стремительно черневшую и увядающую. Ксандр продолжал скалиться ему в лицо и язвить, хрипя и задыхаясь, пока не заметил, что с принцем что-то не так, а его глаза целиком почернели. Лишь тогда он заткнулся и замер. ᙢậлǣкиай тоже остановился, невольно ослабив хватку на шее товарища, – растерянность внезапно сковала его.
Казалось, они вечность смотрели друг на друга, словно видели впервые. Киай блуждал взглядом по чертам чужого лица, цепляясь за каждую деталь. Поскольку их с Каем сознания были связаны, он знал Ксандра, вот только вживую, можно сказать, никогда не видел, довольствуясь лишь образами из памяти. Киай позабыл обо всем и жадно пытался запечатлеть облик мальчишки в своих собственных воспоминаниях, а не в чужих.
Сначала выражение лица Ксандра было таким же потерянным и непонимающим, как у демона, но чем дольше длилась их игра в гляделки, тем больше оно менялось, становясь задумчивым. Он не паниковал, нет, напротив, стал спокоен как никогда, хотя буквально две минуты назад рычал подобно дикому зверю. Не прерывая зрительного контакта, Ксандр накрыл ладонями руки, все еще сжимавшие его шею, и медленно отвел от себя.