– Да.
Люциан вздрогнул от этих слов. Он и подумать не мог, что его демон – всегда непоколебимый, уверенный в себе и язвительный, – когда-то был рожден, чтобы погибнуть. Словно запертый в клетке зверь, он покорно ожидал своей участи.
Каин буквально разрывался от незнания, как ему поступить. Будучи демоном, он должен был думать лишь о себе самом, но в то же время искренне не желал погубить брата. Он рос за счет жизни Кая, его воспоминаний и пережитого опыта, был связан с ним настолько, что сам из себя почти ничего не представлял. Он постоянно терзался вопросами, сможет ли существовать без Кая, если Ксандр все-таки разделит их? Выживет ли на воле после жизни в заточении? Какой из него демон, если он с самого рождения наблюдал, как быть человеком? Каин не знал и о чувстве несправедливости, поэтому даже не думал о том, что его заточение в чужой душе – это нечестно. Не думал он и о том, что достоин свободы. Он просто хотел познакомиться с этим удивительным чувством и теперь, когда наконец познал его, мог оставить все попытки выйти. Тьма хотела, чтобы жил его брат, а он этой жизни был недостоин.
Ну а Ксандр…
Люциан почувствовал, как после слов Каина стража пронзила такая колючая боль, словно он хорошо понимал чужие страдания. Возможно, именно поэтому он исполнил просьбу и больше не призывал его.
Вплоть до одного момента.
Время шло, Кай становился старше, а первородная тьма медленно поглощала маленького демона у него в душе. В тот момент, когда жизнь Каина висела на волоске из-за начавшегося перерождения, Ксандр позвал его в последний раз.
Каин пробудился в покоях Кая, прямо сидя за низким столом. Перед ним стояли две пиалы и полупустой чайник, указывающий на то, что чаевничать братья начали уже давно.
– Зачем призвал? – спросил он. Прошли годы с тех пор, как он выходил на свободу, но Каин вел себя так, словно видел Ксандра каждый день. Он был спокоен и смирен, будто и не умирал вовсе.
– Извини… я волновался, – ответил Ксандр, смущенно опустив взгляд. – Девчонка твоего брата уже двое суток лежит без сознания, владыки поставили столько печатей на ее покои, что мне и не снилось. – Он наконец посмотрел на Каина. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Нет. – Тьма внутри его тела бушевала как никогда раньше. – Тебе лучше оставить меня, чтобы не пострадать.
Ксандр вздрогнул.
– Это перерождение, да? – с беспокойством прошептал он. – Ты умираешь, верно? Тебя поглощают.
Чужой голос подрагивал, но Каин почему-то не верил этим эмоциям. Он исподлобья посмотрел на брата. Отражавшаяся на его лице тревога казалась искренней, но словно не совпадала с тем, что таилось в душе.
Каин не ответил на вопросы, но Ксандра это не обмануло.
– Я не дам тебе исчезнуть, – сказал он и решительно поднялся на ноги. – Я придумал, как тебя освободить. Жди здесь.
С этими словами Ксандр поспешно покинул комнату, проигнорировав распахнутые глаза собеседника и его вытянувшееся от удивления лицо.
«Освободить?»
Каин подумал, что у него начались слуховые галлюцинации из-за тьмы, что волнами накатывала на него во время разговора и сильно кружила голову.
Воспоминания резко оборвались, но Люциану и не нужно было их досматривать. Он знал, что случилось дальше.
Пока Каин просто ждал в комнате, брат убивал его отца. В какой-то момент он заподозрил неладное и вышел в коридор, где увидел умирающего родителя и юношу, скрывающегося в окне. Каин понесся по улицам вслед за ним; в каждом встречном адепте он видел Ксандра и убивал всех их, чтобы отомстить за отца. Он даже не осознавал, что прикончил брата уже сотню раз, а тот все еще мелькал перед глазами. Когда Каин наконец очнулся от гипноза, то обнаружил, что меч его торчит из тела Элеоноры, и это стало концом – как для него самого, так и для Кая, которого он пытался сберечь.
Ксандр погубил их и возложил всю вину на Каина.
Тьма и свет уничтожили души Элеоноры и Кая, бесследно поглотив, но вот Каин уничтожен не был. Он думал, что умрет вместе с ними, но через мгновение, за которое успел родиться Люциан, осознал, что теперь нача́лом предначертано стать ему.
Перед тем как возродиться и вступить в схватку с тем, кто его погубил, Каин молил тьму поглотить его, не оставив и следа. Он не хотел жить, зная, что пригрел змею на груди и позволил отнять все, чем дорожил его брат и, возможно, он сам. Не хотел жить, помня, как убивал соклановцев, Элеонору, Кая.
«Я был рожден, чтобы умереть. Так забери же меня!» – Он молил о смерти, словно раненый зверь, уставший бороться.
Тьма повиновалась и поглотила его, но не убила – позволила возродиться началом, получить ее знания и… потерять свою человеческую суть.
Которой у него никогда и не было.
Поскольку он всегда являлся частью первородной тьмы, при перерождении Каин сохранил свое «я», обрел великую силу и, став началом, перестал быть подвластен демонической сути и инстинктам, как все чистокровные демоны. Теперь он мог вести себя сдержаннее, терпеливее и мягче, любить не так удушающе, как его сородичи.
Осознав эту истину через чужие воспоминания, Люциан почувствовал, как в голове у него все прояснилось. Он наконец понял, почему Кай в детстве и юности был таким холодным и злым – его отравлял демон. Он вспомнил все те мгновения, когда Киай говорил, что не является Каем, что раньше жил в клетке чужого тела.
«Если так подумать, то даже Бог Войны всегда называл его иначе, Хаски – тоже, потому для них он никогда не был Каем».
От этой мысли Люциан ужаснулся. Смирение, с которым Каин принял его желание называть его именем почившего брата, не могло не пугать.
«Я ошибался. Как же я ошибался…»
Люциан зарычал, разозлившись то ли на самого себя, то ли на демона, поддавшегося его прихотям.
– Почему ты не рассказал мне все? – выкрикнул он, вцепившись в тьму Каина, которая пыталась ускользнуть и слиться с чужой. – Почему позволил мне так издеваться над тобой?
Люциан начал прорываться сквозь тьму, желая добраться до той, что принадлежала ему. Окруженный силой двух демонов, которые почти слились друг с другом, он истошно бранился, казалось, на всех вокруг.
«Поверить только, я целый год называл тебя чужим именем, и никто меня не поправил! Ни Хаски, ни Бог Войны, ни Бог Ветров, ни кто-либо еще, кто знал о ситуации. Ни один из них не исправил ошибку, которую я снова и снова допускал! Но почему? Почему они позволили мне звать тебя именем брата, который умер по твоей вине? Почему никого не волновало, что это причиняло тебе боль?»
– Потому что он никому не нужен, – ответил голос владыки демонов. Спокойный, как море во время штиля.
Люциан отогнал от себя его тьму и прошипел:
– Ошибаешься. Он нужен мне, – и сила его взорвалась подобно звезде, готовой к перерождению.
Огромный столп света пронзил вихрь тьмы и устремился высоко в затянутое грозовыми тучами небо. Люциан обхватил Кая потоками своей силы, вклиниваясь между ними с Ксандром и разрывая их связь. Хватка владыки демонов напоминала корни пустынного цветка, вросшего в каменистую почву, и он не желал отпускать брата, словно тот был живительной влагой. К счастью, Каин не потерял себя, и стоило озверевшей силе Люциана коснуться его собственной, как они тут же объединились, отгоняя чужеродную тьму и беря верх над владыкой демонов.
Бог Войны и Бог Воды, все еще кружившие в облаках, снаружи ударили своей силой по чудовищу из тьмы и душ, а Люциан и Каин сделали это изнутри. Разрушающая мощь нача́л стабилизировалась и продолжила уничтожать все, до чего дотягивалась. Она разрывала чужую тьму и полотно из душ, чтобы пробраться к сердцу монстра или к тому, что от Ксандра осталось.
– Ты правда сделаешь это, братец? – вопрос прозвучал везде и нигде одновременно. – Убьешь меня? – с мольбой спросил он.
Но владыке демонов никто не ответил.
Существо, которое он создал и частью которого стал, медленно ослабевало. Помимо богов и нача́л, его атаковала и брешь, ведущая в лимб, – она принялась затягивать ослабевшие души обратно, возвращая в вечную тюрьму.
Почувствовав, что все вот-вот кончится, Люциан велел богам убираться. Последовавший за этим взрыв смел Бэй Сюэ подчистую. Огромный пласт земли содрогнулся, и ударная волна разрушительной силы не оставила и щепки от здешних зданий – один лишь бесконечный пустырь, ровный и гладкий, как сточенный водой камень. Чудовище из душ исчезло, его тьма – рассеялась, а след владыки демонов испарился. Великое зло отправилось на вечный покой, а разорванная материя затянулась, превратившись в тонкую щель посреди неба, но и ее тут же запечатали начала.
Безжизненный ветер поднял пыль, что вплелась в золотистые волосы Люциана. Он опустился на колени и, тяжело дыша, взглянул на пустырь, не в силах поверить, что они справились. Он почувствовал, как рядом сел Каин, чьи разум и эмоции пребывали в куда большем хаосе: там смешалось все, начиная от сильнейшей боли и заканчивая невероятным облегчением. Люциан поджал губы и отгородился от его эмоций, понимая, что не способен вынести их в таком нестабильном состоянии, как сейчас.
Магия трепетала и хаотично металась вокруг них, а кончики пальцев покалывало от неописуемой мощи, которой они достигли минутой ранее. Крупицы тьмы и света медленно возвращались в физические оболочки своих властителей, пока где-то вдали боги все еще воевали с демонами.
– На самом деле ты не хотел его убивать, – хрипло прошептал Люциан, сложив в сознании кусочки воспоминаний. – Ведь именно смерти он и жаждал.
– Как брат, я не мог убить брата, – с хриплым смешком ответил Каин. – Вечный покой и невозможность существовать как нечто целостное – прекрасное наказание за то, что он натворил.
Люциан устало вздохнул, не желая спорить. Он понимал одно: как бы Каин и Ксандр ни ненавидели друг друга, они все равно были связаны, пусть их привязанность и напоминала стычку двух диких псов. Крепкая, как хватка клыков, она причиняла им и боль, и наслаждение от игры.