Страж кивнул, и они с Сетхом разошлись по разным углам. Порезав палец, чтобы пустить кровь, они начали шептать заклинание.
– Для чего это? – напряженно спросил Гуан Синь, обернувшись на них.
– Не беспокойтесь, – отмахнулся Люциан. – Просто эту тайну нельзя никому раскрывать.
Владыки четырех кланов насторожились. Вергилиан сжал руки в кулаки, а Лаванда и Гуан Синь выпрямили спины так, что стали походить на натянутые струны.
– Готово, – сказал Эриас, вытирая кровь с ладони, и вернулся на свое место возле владыки Луны.
– Благодарю. – Люциан начал вставать, и Морион помог ему отодвинуть стул. – Прошу не обнажать оружие, я не собираюсь ни на кого нападать.
Не успел Вергилиан выдохнуть недоуменное «А?», как густой поток светлой духовной силы ударил ему в лицо.
Люциан снял ограничение, и его аура заполнила все помещение и окутала присутствующих с ног до головы. Силы этой оказалось настолько много, что у владык пропал дар речи, но она не была агрессивной и мягко обнимала каждого, словно приветствовала родных.
Его облик изменился. Он стал выше и шире в плечах, его глаза засверкали как два маленьких солнца, а от волос начало исходить легкое золотистое сияние. Заклинательские одежды обратились в нарядные императорские, украшенные богатой золотой вышивкой на светлой ткани; широкие рукава скрыли пальцы рук, а на лбу загорелась печать.
Эриас и Сетх, не видевшие его истинного воплощения, ахнули.
Вергилиан пошатнулся.
– Лю… циан?
Лаванда и Гуан Синь невольно поднялись со своих мест и даже отступили подальше от стола, словно остерегаясь.
– Владыка Луны, вы… – нерешительно прошептал владыка Реликтов, но не смог закончить вопрос.
– Люциан, это… – Лаванда тоже не договорила, словно запуталась в собственных мыслях, а ее лицо помрачнело.
– Ты богом стал, что ли? – в лоб спросил Вергилиан. В отличие от остальных, он так сильно не растерялся.
Люциан кивнул:
– Что-то вроде того.
– Как возможно, что заклинатель стал богом, да еще и подле демона? – прошептал Гуан Синь. – Это ведь случилось, когда вы были с владыкой тьмы, верно? Что вы сделали, чтобы получить такую мощь? Неужели вам помогли демоны?
– Нет, я родился таким.
Гуан Синь приподнял брови и потер ухо, словно его заложило и он плохо расслышал.
– Родился? – повторила Лаванда так, словно впервые слышала это слово. Потом она погрузилась в мысли, будто вспоминала всю свою жизнь, проведенную подле Люциана с юных лет.
– В таком случае… – после долгой паузы пробормотал Гуан Синь и медленно опустился на стул. – Раз владыка Луны более не человек, теперь понятно, почему вы решили отречься.
– Но это не объясняет, почему он явился сюда с этим темным. – Вергилиан указал пальцем на Мориона, который стоял сейчас ближе всех к Люциану и даже не морщился от исходящей от него светлой духовной силы. – Бог подле тьмы? Разве такое возможно или… – Он запнулся, словно на него внезапно снизошло озарение. Его взгляд стал острым, как кинжал, и Вергилиан уставился на бессмертного. – Постой… Ты говорил, что владыка тьмы унес тебя в Асдэм…
– Верно, это был я, – произнес Морион, скалясь. – Не рад знакомству с вами.
И Вергилиан вмиг все понял, осознав, что за бессмертный на самом деле сейчас стоял здесь. Он всплеснул руками и перевел взгляд на Люциана.
– И ты считаешь нормальным быть божеством, которое бросит клан и отправится невесть куда с этим приспешником тьмы?!
– Так, быть может, я тоже божество? – ехидно спросил Морион. – По-вашему, божества только светлые существуют?
– Да! – в унисон ответили владыки трех кланов.
– К тому же ты совсем не похож на божество, – прорычал Вергилиан.
– Успокойтесь, – взмолился Люциан, и его светлая аура зарябила от напряжения, вынудив окружающих замолкнуть. – Как высшая сущность, я не могу находиться среди вас и поэтому должен уйти, надеюсь, теперь вы меня отпустите? Я останусь в компании Мориона, потому что, будучи бессмертным, он не относится к вашему миру, и с ним мне позволено общаться свободно.
С этими словами Люциан запечатал свою силу, чтобы не светить ею дольше положенного. Даже установленное Эриасом и Сетхом заклятие не могло подавить ее до конца, и это был лишь вопрос времени, когда кто-то снаружи заметит неладное.
Как только он сжался до человеческих размеров, заклинатели с новой силой осознали, что рассказ про перерождение – чистая правда. Их друг вырос и уменьшился прямо на глазах, как будто был не более чем надувной бумажной куклой.
– Кто займет трон вместо тебя? – Голос Вергилиана звучал рассудительно, но глухо.
– Эриас, – ответил Люциан, указав на стража, который всеми силами старался удержать на лице бесстрастную маску, словно давно знал об этом, а его восхождение на престол было обсуждено вдоль и поперек.
А вот лицо Вергилиана стало напоминать иссохшую сливу, политую лимонным соком.
Морион не преминул подметить:
– Некоторое время назад владыка Солнца был неосторожен, оскорбляя нового владыку Луны. За это полагается какая-нибудь кара?
– Если только карать будут тебя, – огрызнулся Вергилиан.
– Тц, у владыки Солнца совсем нет чувства юмора.
Вергилиан яростно скрежетнул зубами, но спорить не стал.
В зале совета воцарилась звенящая тишина.
Люциан почувствовал, как тяжело вдруг стало дышать владыке Солнца, а вместе с ним и владычице Неба – настолько теплой и крепкой была связь между ними троими. Гуан Синь же на происходящее реагировал куда сдержаннее, хотя, судя по тому, как он нервно теребил рукав своих белых одежд, примириться с ситуацией ему тоже было нелегко.
Лаванда поежилась, а потом встрепенулась, словно птичка на заснеженной ветке.
– Это ужасно… За свою жизнь я многое пережила, но впервые пребываю в таком шоке, – сказала она и посмотрела на Люциана. – Ты уверен, что обязан покинуть нас? Ты ведь говоришь сейчас с нами, почему не можешь и дальше делать это? По твоим словам, боги не должны открыто появляться перед смертными, но ты перед нами… Настолько ли строги ваши законы?
– Это исключительный случай, – бесстрастно ответил Люциан. – Я не мог просто исчезнуть, мы все это понимаем. Ради мира и всеобщего блага я пришел, чтобы сообщить о новостях лично, успокоить вас и назначить преемника.
– Ты должен назначать его не перед нами, – сказал Вергилиан. – А перед советом и всем кланом.
– Я знаю. И сделаю это. Но первым делом я хотел обсудить все с вами. Своим советникам я не смогу рассказать то, что рассказал вам. Вы останетесь со мной, чтобы пресечь их желание добраться до истины.
Вергилиан хохотнул.
– Решил напоследок использовать нас, перед тем как бросить? Прекрасный поступок, Люций, – процедил он.
Люциан поджал губы. У него в душе расцвела обида от чужих слов, но в то же время он понимал: Вергилиан язвит только потому, что злится. Злится на собственное бессилие, на возникшую ситуацию, на то, что снова теряет близкого человека. Давным-давно его мать и отец погибли от лап демонов, а теперь и хороший друг бросает его после жизни с этими тварями.
«Надеюсь, Лаванда останется с ним. Иначе мне придется снизойти с небес, чтобы утешить его», – подумал Люциан, сохраняя внешнее равнодушие.
Обладая спокойствием нача́ла, он думал, что разговор пройдет легче, но в итоге Люциан, как и все остальные, погряз в эмоциях и был расстроен. Конечно, он не хотел оставлять тех, кто любил и дорожил им, но в то же время понимал, что теперь его долг заключался в другом. Четкое осознание своих новых обязанностей подталкивало идти вперед, не оглядываясь, но больше всего не замедлять шаг позволяла вера в то, что это еще не конец.
И не последняя встреча.
«Я буду за вами приглядывать, мы не прощаемся», – с теплотой подумал Люциан, хотя его следующие слова звучали равнодушно:
– Если у вас больше нет вопросов, то я велю пригласить сюда членов совета. Надо поведать им об уходе и смерти владыки демонов.
Вергилиан и Лаванда посмотрели на него опустошенными глазами.
– Делай что хочешь, – шепнул первый и развернулся к дверям.
Сетх направился за ним, но не для того, чтобы утешить, а дабы позвать советников.
Лаванда же покосилась на Мориона, который снова устроился на тумбе, а потом посмотрела на Люциана. Эриас уже сидел рядом с ним, потому что являлся участником следующего собрания.
– Я верну его, – наконец сказала она, обернувшись на двери.
– А мне нужно подышать, – произнес Гуан Синь и поднялся с места.
Люциан махнул рукой, позволяя владыкам покинуть зал.
Двери закрылись, и они остались втроем.
– Держись, – тихо сказал Эриас, увидев, каким опечаленным стал его владыка, стоило всем уйти.
От его слов Люциану легче не стало. Когда он в Асдэме думал об отречении, оно представлялось ему пусть и печальным, но необходимым. Сейчас же, когда он озвучил свое решение друзьям детства, глядя им прямо в глаза, то стал сомневаться и корить судьбу за постигшую его… несправедливость. Осознание происходящего сдавило грудь как никогда раньше.
– Эй, можешь не выпускать здесь свою ауру? – выругался Эриас, резко обернувшись на Мориона; волосы демона почернели, а из-под ног растекалась темная дымка.
Демоническая сила в тот же момент окружила Люциана, и он почувствовал, что дышать стало легче. Учитывая, что силы их были заблокированы, они не могли обмениваться эмоциями, и Морион таким способом пытался передать ему чувство спокойствия.
– Я в порядке, – прошептал Люциан, махнув демону рукой.
Тот кивнул и забрал тьму, так что волосы его вновь стали белыми.
К тому времени, когда Сетх вернулся вместе с советниками и владыками, в зале не осталось ни следа демонической ци. Люциан, успевший собраться с мыслями, терпеливо поведал адептам Луны об уничтожении владыки демонов и своем отречении, благополучно умолчав о перерождении. Конечно, причина его ухода вызвала уйму вопросов, но владыки трех других кланов помогли урегулировать ситуацию: они сообщили, что Люциан достиг бессмертия, и поэтому не может больше занимать трон. В это оправдание все поверили легко – силы владыки Луны были полностью скрыты, а подобной способностью обладали лишь бессмертные, которым запрещалось править из-за необходимости естественной сменяемости власти.