Люциан почти сразу понял, что окружающее пространство – чья-то иллюзия, причем настолько сильная, что у него в сознании появились несуществующие знания, которые сейчас помогали отыгрывать отведенную роль. Не будь он таким сильным, то фальшивые знания, скорее всего, вытеснили бы настоящие, и тогда он наверняка стал бы чьим-то кормом.
«Тише, – одернул себя Люциан, стараясь не думать о происходящем. Он чувствовал, что его мысли могут прочесть, и поэтому решил подыграть тому, кто прятался в тени и не давал себя найти. – Надо позаботиться о детях».
– Успокойтесь. – Голос его звучал сухо, но по-доброму. – Метэль, ты съел свои конфеты еще за завтраком и не должен просить их у сестры.
– Но папа… – воспротивился сын, но для продолжения не подобрал слов. Лишь понурил голову и неловко ковырнул сапогом землю.
Люциан смерил его взглядом и ощутил, как душу обволакивает тепло. Дети… его дети… Несмотря на все происходящее, он чувствовал родство с ними, и это было приятно и необычно. Еще будучи смертным, он всегда планировал стать отцом, потом заиметь внуков и правнуков, а теперь что? Теперь ничего из этого ему не светило?
Тяжело вздохнув, Люциан сказал:
– Я дам тебе еще сладостей, если ты десять раз победишь тренировочную марионетку.
Метэль вздернул подбородок и в неверии уставился на отца. Увидев, что Люциан не обманывает, он сразу воспрял духом.
– А если я повалю марионетку двадцать раз, ты дашь мне вдвое больше сладкого?
– Конечно, – ответил Люциан, зная, что сын не справится и с десятью раундами.
– Папа, а как же я? – Алуна дернула его за штанину, потому что не дотянулась до рукавов, убранных под серебряные наручи. – Я тоже хочу получить больше конфеток!
– Покорми кроликов и лошадей и проведи час в медитации.
– Всех лошадей? – переспросила Алуна, вытаращив глаза. Скакунов в резиденции насчитывалось больше тысячи.
– Хм… Можешь ограничиться парой конюшен.
Алуна с облегчением выдохнула. Казалось, в этот момент с ее плеч свалился гигантский груз, хотя Люциан прекрасно знал, что количество лошадей – ничто по сравнению с тем, что из-за своего шебутного характера дочь не просидит в медитации и десяти минут.
Голодные до сладостей, дети решили не медлить и оставили отца в саду, побежав выполнять поручения. Люциан проводил их взглядом и покачал головой.
«Пора запретить им драться, особенно за еду. Вскоре Метэль станет сильным, и он не должен нападать на сестру».
Люциан оглянулся на озеро, задумчиво скользнув взглядом по неподвижной водной глади, как будто кого-то выискивал, но все безуспешно.
«Вечер еще не наступил, я успею немного поработать перед сном». – С этими мыслями он развернулся и, повинуясь не своей воле, покинул сад.
– Так и знал, что найду тебя здесь. – Эриас встретил его у дверей в кабинет. Он выглядел совсем не таким, каким Люциан запомнил его при их последней встрече. Его внешний вид был из воспоминаний годовой давности, когда друг еще собирал каштановые волосы в короткий хвост, а его клановые одежды имели характерный для стражей темно-серый оттенок.
– О? – удивился Люциан встрече. – Я думал, сегодня ты останешься в божественном источнике.
Эриас открыл дверь, пропуская его в кабинет, который совсем не изменился: те же широкий стол, стул с резной спинкой, книжные полки, чайный уголок с софой и креслом.
– Я тоже так думал, но потом понял, что, как страж, не смею надолго разлучаться со своим подопечным.
– Благородный поступок, – сказал Люциан, присев за стол. – Но в резиденции со мной ничего не случится, и ты можешь позволить себе отдалиться ради самосовершенствования. Стражу нужно оставаться сильным.
– Не переживай, я компенсирую отсутствие медитаций частыми тренировками. – Эриас уселся в кресло и придвинулся ближе к столу. – Помочь с работой?
– Буду признателен. – Люциан протянул ему стопку писем. – Составь ответы, если потребуется.
– У-у, – недовольно протянул Эриас, – опять бумажная волокита.
Люциан усмехнулся из-за его напускного возмущения, прекрасно зная, что друг привык помогать ему в работе. В обязанности Эриаса это не входило, но для него было важно оставаться осведомленным о делах клана на тот случай, если понадобится подменить владыку. За историю всех правителей клана Луны только Люциан ставил так много задач собственному стражу – то ли потому, что ситуация вынуждала, то ли их прекрасный тандем действительно благоволил этому.
Люциан из-под опущенных бровей посмотрел на работающего Эриаса и застыл, не в силах оторваться. Тот с расслабленным видом сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и даже не замечал пристального взгляда золотистых глаз. Его грудь размеренно вздымалась и опускалась, так что даже казалось, что страж вовсе не дышит – настолько тихим он был то ли сам по себе, то ли чтобы не мешать своему владыке. Пушистые темные ресницы отбрасывали тени на его гладкие щеки, пока он, низко опустив голову, читал письма. Пухлые мягкие губы были слегка приоткрыты, а кончик языка то и дело выскальзывал, чтобы смочить их.
Несмотря на навязанные воспоминания этого мира, где они с Эриасом никогда не расставались, он все еще помнил, что в реальности не видел его в облике стража почти год, и осознал, как ужасно скучал по этому.
– Мда… – под конец дня выдохнул Эриас. Он поставил точку в последнем письме и протянул его Люциану. – Каждый раз, разгребая эти завалы, я понимаю, почему ты при первой же возможности сбегаешь на охоту.
– Я вовсе не поэтому хожу на охоту, – бесцветно отозвался Люциан, хотя в словах друга была доля истины.
Приняв письмо, он мельком пробежался взглядом по строкам, после чего сложил его, упаковал в конверт и поставил магическую печать. Отложив послание в стопку к остальным, которые следовало отправить завтра же, Люциан посмотрел в окно.
Время уже было позднее, и он начал прибираться на столе, показывая Эриасу, что на сегодня хватит. Страж с довольным мычанием потянулся в кресле, так что в спине хрустнуло, а потом встал и размял шею. Помог своему правителю навести порядок и, дождавшись, когда тот выйдет из-за стола, открыл дверь.
– Ты не идешь спать? – удивленно спросил Люциан, когда Эриас не свернул в сторону спальных покоев.
– Конечно нет. Сначала нужно пойти поесть, ты разве не хочешь? Мы полдня проработали.
– Я в порядке. Мои тело и дух достаточно сильны, чтобы не нуждаться в регулярном питании. – Люциан махнул рукой. – Бери на кухне все, что пожелаешь, но не задерживайся и не поднимай шум. Нехорошо, если ты кого-то разбудишь.
– Не беспокойся. Не в первый раз, – ухмыльнулся Эриас.
Люциан прищурился, глядя вслед другу, пока тот не скрылся за углом.
Заглушив свои мысли, он направился по коридору и поднялся на третий этаж, где располагались покои детей. Он обещал им сладости и, даже зная, что они наверняка не выполнили задания, все равно решил наградить за труд, каким бы он ни был.
Будучи заклинателем третьей ступени, Люциан бесшумно проник в детские покои и оставил по несколько конфет на прикроватных тумбах. Действовал он так скрытно, что даже если бы дети владели духовной силой, то все равно не заметили бы отца. Перед уходом он еще раз бросил взгляд на детей, всегда шумных, но сейчас поразительно спокойных. Во сне Метэль и Алуна были прекрасны и почему-то напоминали небезызвестного демона, который в такие моменты тоже становился удивительно мирным, позволяя любоваться собой сколько угодно. Порхающие под потолком магические сферы тускло освещали их милые кукольные лица с маленькими лбами и пухлыми щечками, на которых так и хотелось запечатлеть поцелуй. Люциан не сдержался и поцеловал их, почувствовав на губах настоящее тепло. Шепотом пожелав крепких снов, он поправил одеяла и покинул комнату.
В коридоре его взгляд из теплого и любящего обратился в острый и пугающий, а на лицо опустилась мрачная тень от осознания того, каким чувствам он сейчас поддался и что именно совершил. Он не различал, было ли это чужим сценарием или его собственным желанием, но раздумывать над этим больше секунды не стал. Кто-то наблюдал за ним – Люциан чувствовал это затылком, поэтому не мог слишком явно показывать свою независимость.
«Нужно поспать», – со вздохом подумал он, потерев ладонью лоб, и направился в собственные покои.
Согретый лучами солнца, Люциан беззаботно спал, никуда не торопясь, как вдруг его губ коснулось что-то теплое и нежное. Абсолютно не сравнимое с привычным холодом, который он каждое утро ощущал на своих губах, и не только.
Рванув вперед, Люциан схватил чужака за горло раньше, чем открыл глаза.
– Амели?
В его золотистых радужках вспыхнул ужас, который нельзя было описать словами. На мгновение Люциан потерял связь с реальностью, осознав, что вдавил хрупкую девушку в кровать, но, как бы ему ни хотелось разжать пальцы и отпустить ее, его тело будто одеревенело. Инстинкты не позволяли ему освободить ту, что была врагом.
Амели схватилась за его запястье, пытаясь освободить свою шею, и большими круглыми глазами уставилась на мужа, хрипло умоляя отпустить. Она совсем не походила на владыку демонов, казалось, она никогда и не была одержима им.
Люциан повиновался и с трудом отстранился, оставив на чужом горле явный красный след пальцев.
– Прости… прости… это все рефлексы, – сказал он, оказавшись на краю другой половины кровати.
– С каких пор ты так насторожен? – Амели нахмурила темные брови, но голос ее звучал привычно мягко и невинно.
Люциан не удержался, чтобы не заострить внимание на ее лице. Таком же, как и всегда. Она вся выглядела такой, какой он запомнил ее в светлые времена, – темноволосой красавицей с ясными сапфировыми глазами. Ему стоило огромных усилий, чтобы не взорваться и не сжечь это место дотла прямо вместе с тем, кто создал его, но он сдержал дикий порыв и успокоил боль в своей душе.
Криво улыбнувшись, Люциан вместо ответа задал другой вопрос так, словно ничего не случилось: