Фельсифул фыркнул и закинул руку ему на плечи.
– Не переживай! Я уверен, что племянничек тебя прекрасно обучил и ты справишься.
Люциан слегка поежился под чужой рукой и неловко покосился на Ривера, который никак не реагировал на дружелюбие своего товарища. Как он относился к ситуации, Люциану было невдомек, ему хотелось спросить и в то же время нет…
Бог Литературы, к которому они сейчас направлялись, был одним из немногих, кто жил не в замке, а в целом дворцовом комплексе, огороженном высокими кирпичными стенами. До переезда в Бессмертный город ему и его покровителям не требовалось так много места, но, когда принялись искать кандидатов для поддержания порядка и организации деятельности местных жителей, Бог Литературы оказался завален работой, как и некоторые божества из смежных сфер, поэтому в скромном замке кипы бумаг уже не умещались. И хотя отправка письменных сообщений не входила в его обязанности, он, как наставник, отдавал приказы Богу Писем, с которым проживал под одной крышей.
Найти Бога Литературы внутри многоэтажного архива было непросто. Пока они бродили по лабиринту из шкафов, на каждой полке которых громоздились бесконечные свитки и книги, Фельсифул несколько раз выругался и успел предположить, что Вэньсюэ специально спрятался ото всех. Он даже пригрозил устроить пожар, о чем услышали снующие мимо покровители, все до одного выглядевшие как четырнадцатилетние черноволосые ученики философской школы. Испугавшись, что Фельсифул и впрямь исполнит угрозу, они тут же помогли отыскать своего бога.
Вэньсюэ был погребен под горой свитков, которую, как подсказала сопровождавшая их девочка, он пытался разобрать со вчерашнего дня. Если бы не выглядывающий из-под бумаг уголок бежевого халата, никто бы и не догадался, что он здесь – даже магия его почти не ощущалась в воздухе.
– Вэньсюэ, ты там помер? – Фельсифул пнул свитки, попав одним из них в чужую голову.
– Ай! – Гора зашевелилась, и с ее вершины начали скатываться свитки. – Тебе что надо? – буркнул Бог Литературы, показав растрепанную голову и заспанный взгляд.
– У наших правителей сегодня День перерождения, нужно разослать письма-приглашения на торжество, которое пройдет на центральной площади, после заката.
Вэньсюэ явно собирался спросить: «Почему ты просишь об этом меня, если у нас есть бог, отвечающий за письма?» – но при виде Люциана в его статном и пышущем невообразимой силой истинном обличье не решился открыть рот. Тяжело вздохнув, он начал выбираться из-под завала. Его бежевые, расшитые коричневой нитью одежды были помяты, а каштановые длинные волосы спутались на макушке, приняв форму, напоминающую птичье гнездо. Под зелеными глазами залегли пугающе темные круги, особенно выделявшиеся на белой коже.
– Есть пожелания к содержимому писем и их внешнему виду? – вяло спросил Вэньсюэ, спокойно глядя на Люциана, который тут же покосился на Бога Войны.
Фельсифул со смешком ответил:
– Конверты должны быть черными с золотыми разводами, в письме прямым текстом пиши, что в честь Дня перерождения сегодня будет организовано торжество, приглашены все.
– А от чьего имени писать? – Вэньсюэ попытался ладонями разгладить ткань своих одежд.
– От своего и пиши, ты всегда так делаешь, тебе уже доверяют.
Вэньсюэ ничего не сказал, только бросил на Фельсифула острый взгляд.
– Понял, сделаю, – сухо ответил он. – Но на отправку уйдет не меньше двух часов.
– Без проблем. – Фельсифул махнул рукой. – У нас еще ничего не готово. Пойдемте.
С этими словами он развернулся, поманив Люциана и Ривера за собой.
– Благодарю вас, – сказал Люциан, поклонившись Богу Литературы, а потом поспешил за младшими дядями Каина.
Ушли они так же быстро, как и явились. Выбравшись на улицу, озаренную теплыми солнечными лучами, Фельсифул вдруг остановился и объявил:
– Предлагаю разделиться. Я схожу к Богине Застолья, а вы отыщите Бога Торжеств, вчера мы с ним поругались, так что нам пока не стоит видеться.
– Поругались? – искренне удивился Люциан, потому что с Фельсифулом, казалось, невозможно поругаться. – Из-за чего? Может быть, я смогу помочь?
Он и правда обеспокоился этим вопросом; не хотел, чтобы под его крылом кто-то вздорил.
– Не берите в голову, – сказал Ривер, положив ладонь ему на плечо. – Они поругались из-за того, что вчера перепили, и наш достопочтенный Бог Войны разрисовал забор вокруг его дома.
Фельсифул тут же всплеснул руками.
– Да он сам просил показать, как я рисую! Кто виноват, что ему не понравились наши с тобой портреты?
– А он разве просил наши портреты? Мне кажется, он был бы рад полюбоваться своим лицом, а не чужими. – Ривер старался говорить невозмутимо, но в его голосе слышался намек на смех. – Впрочем, неважно, – продолжил он, посмотрев на Люциана. – Давайте сделаем, как он хочет, а потом встретимся возле замка Бога Очага.
Люциан кивнул, особо не раздумывая.
– Вы знаете, где находится замок Бога Торжеств? – тихо поинтересовался он, когда они вместе с Ривером направились вдоль по улице.
– Конечно. Я ведь вчера забирал из его замка нашего Бога Войны.
– Они хорошо общаются?
– Лу… кхм… Фельсифул со всеми хорошо общается, хотя иногда создается впечатление, что это не так. Думаю, они с Ду-Ином помирятся на грядущем мероприятии, сойдясь за распитием очередного хмельного напитка.
– Я заметил, что Бог Войны любит выпить.
Ривер не сдержал смешка.
– Да, но не до такой степени, чтобы заменить еду алкоголем.
Широкая улица, по которой они шли, была полупуста. Большая часть божеств в это время занимались делами, а те, что попадались им по пути, направлялись по этим самым делам. Мощеная светло-серая дорога длинной лентой тянулась вдаль и перед чьим-то замком уходила влево; вдоль нее выстроились невысокие дома со светлыми стенами и крышами.
Замок Ду-Ина, Бога Торжеств, напоминал карнавальный магазин – если честно, он им и являлся. Располагался в соседнем квартале, неподалеку от центральной площади, и представлял собой двухэтажное здание: на первом этаже продавалось все, начиная от салютов и заканчивая мебелью, а на втором располагались комнаты для ночевки. Такое место на территории Бессмертного города не казалось странным – здешние жители нуждались в досуге и торжествах, а не только работе. Божества открыли множество заведений для отдыха, сделав из Бессмертного города не просто резиденцию, а полноценное место для жизни в удовольствие.
Ду-Ина долго искать не пришлось. Люциан с Ривером еще издалека увидели возле забора из красного кирпича сидящего на корточках мужчину, облаченного в оранжевое. Он усердно пытался оттереть с камней черную краску; ему помогали покровители, чьи одежды были сшиты из разноцветных лоскутов.
Взглянув на рисунки, Люциан сразу понял, почему Бог Торжеств поругался с Фельсифулом. Это были не просто портреты, а настоящая драматичная история, в которой Ривера возносили как единственного бога на всем белом свете. Люциан покосился на Бога Воды и заметил, что тот поджал губы, а прохладный взгляд его голубых глаз стал ледяным. И хотя выражение лица Ривера казалось возмущенным, Люциан почему-то был уверен, что тот ужасно смутился из-за рисунков.
Окликать Ду-Ина не пришлось – первородная сила нача́ла чувствовалась за версту. Стоило Люциану приблизиться, как Бог Торжеств сам обернулся и недоуменно спросил:
– Ваша Светлость, Ривер, чем могу быть полезен? – Он бросил тряпку в ведро и встал, чтобы отдать поясной поклон.
Люциан и Ривер тоже поклонились.
– Сегодня наш с темным началом День перерождения, – произнес Люциан. – И я хочу отметить его, устроив вечером торжество на центральной площади. Чуть позже вы получите письмо с полной информацией, а пока я хочу попросить вас помочь в оформлении мероприятия.
– Ох, – протянул Ду-Ин и с растерянным видом почесал затылок, пропуская сквозь пальцы длинную русую прядь. Он мельком взглянул на Ривера и многозначительно обернулся на забор, изображения с которого придется оттирать еще несколько суток. – Боюсь, мы можем не успеть. Я не готов сейчас бросить дела и, думаю, даже на торжество не попаду. Прошлой ночью Бог Войны хорошо попортил мое имущество, и мне очень неприятно оставлять все вот так. – Последнее предложение он произнес с нажимом и вновь посмотрел на собеседников.
Люциан с трудом удержался от желания вскинуть брови. Конечно, он просил о помощи, но это не значит, что в его просьбе можно было отказать. В нем внезапно пробудилась злость, но она быстро улеглась, когда благодаря своей человечности или просто характеру он все понял и смог войти в чужое положение.
«Ду-Ин обижен, неправильно проигнорировать его проблему и заставить работать, а Фельсифула оставить безнаказанным. Мне нужно или принудить виновника оттирать забор, пока хозяин замка занят, или же…»
Люциан махнул рукой в сторону рисунков, и с кончиков его пальцев сорвался поток светлой духовной силы. Он проник прямо в черную краску, разрушая ее и обнажая гладкий красный камень, который, казалось бы, никогда не терли и не скребли.
Ду-Ин и его покровители потрясенно ахнули. Даже лицо Ривера слегка переменилось и вытянулось.
– Теперь достопочтенный Бог Торжеств сможет мне помочь? – Голос Люциана звучал слишком учтиво, а он сам выпрямил плечи и завел руки за спину, ненамеренно глядя на окружающих сверху вниз.
Ду-Ин сглотнул – то ли испугался, что его намек был верно понят, то ли просто растерялся, – а потом поклонился своему владыке так низко, как мог, не вставая на колени, и послушно произнес:
– К-конечно. Простите, что вынудил вас помогать мне.
– Ничего страшного, это ведь не ваша вина, а Бога Войны, – спокойно сказал Люциан, хотя в его голосе слышалось желание назначить Фельсифулу наказание за содеянное. Оно было притворным, но Ду-Ин этого не заметил.
– Спасибо за понимание, Ваша Светлость. – Ду-Ин растянул тонкие губы в скромной улыбке. – Позвольте спросить, вы хотите видеть на торжестве какие-то конкретные украшения? Или доверитесь моей фантазии?