– Да разве ж я… – Смотритель так и закончил предложение под леденящим душу взглядом карих глаз. Поджав губы и склонив голову, он тихо пробормотал извинения и поспешил уйти.
Когда непрошеный помощник скрылся на лестнице, Сетх шумно выдохнул.
– Что-то случилось? – спросил он, подняв взгляд на Эриаса.
– Мы планируем телепортировать в Синьсинь, чтобы проследить за обстановкой в период шествия мертвых огней.
– Оу? – Сетх приподнял бровь. – А почему не пошлешь адептов?
Эриас указал ладонью на Хаски.
– Лион хочет прогуляться.
– А-а. Я уж подумал, случилось что-то серьезное, а вы просто планируете совместить приятное с полезным. – Сетх встал и начал прибираться на столе, пряча некоторые записи в свой поясной мешочек. – Отправляемся прямо сейчас?
– Если тебе ничего не нужно брать в дорогу, то да.
– У меня все с собой, – ответил Сетх и, взяв со стола стопку книг, развернулся к стеллажам.
Наблюдая за его действиями и излишне спокойным поведением, Эриас и Лион невольно поймали себя на мысли, что Сетх словно был и здесь, и нигде одновременно. Его лицо слегка осунулось, а под глазами залегли темные круги.
– Он точно готов идти с нами? Может, отправить его отсыпаться? – безмолвно спросил Лион, красноречиво глядя на Эриаса.
Эриас покачал головой, давая понять, что сон не поможет, а потом подозвал смотрителя, чтобы передать новость о своем отъезде на несколько дней. Только после этого они с Хаски и Сетхом, активировав пару заряженных браслетов-телепортов, спокойно перенеслись в Синьсинь.
Город этот находился в полусутках езды верхом, но они оказались напротив постоялого двора уже через минуту. Синьсинь был не самым густонаселенным местом, не отличался ни активной торговлей, ни ремесленничеством, а единственное, что делало его особенным, – это божественные храмы. Больше, чем здесь, мест для поклонения было нигде не сыскать, и именно активное идолопоклонство, по мнению местных жителей, защищало их от бед.
Сняв пару комнат и сменив заклинательские одежды на обычные, чтобы не привлекать лишнего внимания, они втроем направились на вечернюю прогулку, планируя потратить на нее остаток дня и ночь, пока не завершится шествие мертвых огней. Улицы Синьсинь были прибраны и немного украшены, прямо как дом, готовящийся принять гостей. На жилых домах висели таблички с именами почивших – смертные верили, что именно так близкие смогут отыскать нужную дверь. Но, вопреки такому гостеприимному жесту, двери были обклеены талисманами против демонов, мстительных и буйных духов и прочей нечисти. Лишь некоторые из талисманов были рабочими, но и они, не тая в себе духовной силы заклинателя, оставались просто бесполезной золотистой бумажкой. Сами заклинатели не пытались помочь жителям и закрывали глаза на происходящее, иначе клан бы истратил все свои силы на защиту каждой семьи, что проживала в Синьсинь. Куда проще было организовать уличный патруль.
И хотя Лион притворялся достопочтенным бессмертным и выглядел почти на сорок лет, оказавшись на торговой площади, повел себя как ребенок. Он носился от прилавка к прилавку, таская за собой Сетха в попытке развлечь, несмотря на то что ранее сказал Эриасу, что не станет работать шутом, но в итоге нарушил свое собственное слово. Бедный Сетх не понимал, как он удостоился такого внимания, и поначалу только испуганно оглядывался на своего владыку. Но, заметив, что тот не против остаться в стороне, поддался божественной инициативе и позволил Лиону утянуть его в водоворот развлечений.
Эриас наблюдал за ними, мысленно посмеиваясь с Хаски, которому совсем нельзя было верить, и думая о Сетхе, который весь месяц ходил молчаливым и замкнутым, но за полчаса на торговой площади оживился и стал походить на себя прежнего.
Хаски иногда оборачивался и подмигивал Эриасу, словно спрашивая: «Я хорошо справляюсь? Сейчас за день твоего стража на ноги поставим!» – и от этого внимания в груди Эриаса разливалось тепло.
«У тебя доброе сердце, пусть, как сказал Люциан, ты и убил когда-то много людей», – подумал он, следуя за спутниками к следующему прилавку.
В переписке они с Люцианом мало говорили о делах клана, но, чтобы не прерывать регулярное общение, стали обсуждать их окружение – именно так Эриас и узнал о прошлом Хаски, о котором темное нача́ло поведало светлому. Как оказалось, придя из разлома, Бог Обмана долгое время не менял свою форму, оставаясь в обличье дракона. Он жил под горой, и именно из-за него родилась легенда о хранителе неба и гор – о драконоподобном духе, спящем под вулканом, которому приносились жертвы, чтобы небосвод не рухнул на головы, а скалы не обрушились на дома. Уже позже его стали считать одним из четырех духов элементалей, к которым также относились леший, или хранитель лесов, октопус – хранитель вод и фельсифул – пламя земли и хранитель вулканов, чьим именем сейчас и назывался Бог Войны. (Тому вдохновением послужила его первоначальная версия, пришедшая из разлома вместе с Хаски.)
За размышлениями Эриас не заметил, как проходящий мимо мальчишка в неприметных, сливающихся с людской толпой одеждах протянул руку и ловко сорвал с него поясной кошель. Обычно он прятал его в бездонный заклинательский мешочек, но сейчас достал, чтобы быстро оплачивать покупки.
Мальчишка нырнул в толпу, и Эриас сразу же рванул за ним, отчего лица Хаски и Сетха вытянулись от удивления. За спиной послышались шаги товарищей, и Эриас не стал замедляться. Он чувствовал себя акулой, преследующей маленькую юркую рыбку, которая пыталась скрыться в потоке людей. Вместо того чтобы нырнуть в ближайший переулок, мальчишка скрылся за дверью одного из домов.
– Эриас! – предупреждающе выкрикнул Сетх, издали увидев, как его владыка без стука распахивает дверь и входит в здание.
Внутри находился просторный зал, заставленный старыми деревянными столами, за которыми сидели рослые и вороватые на вид мужчины. Все они пили дешевый алкоголь из глубоких чаш и заедали это дело жирными закусками, но одновременно обернулись на дверь, у которой стоял Эриас.
Мальчишка, своровавший кошель, ловко спрятался за спиной высокого жилистого мужчины, похожего на крепкую сухую палку. Этот человек, облаченный в потрепанную серую тунику длиной до колен и держащий в руке поднос с тремя наполненными чашами, в недоумении уставился на Эриаса темными, как болото, глазами и спросил:
– Почему вы ворвались, как разбойник? – Его голос звучал мягко и вежливо, но с неприятной на слух хрипотцой. Палка махнул свободной рукой, указывая на полупустой зал. – И у нас все столы заняты.
Эриас не удержался от кривой усмешки.
– Я пришел не за выпивкой, – низко произнес он, выпрямившись и посмотрев на собеседника сверху вниз. – Мальчишка за твоей спиной украл мой кошель, верните его. – Эриас вытянул руку ладонью вверх.
– Ты что-то брал? – с невинным удивлением в голосе спросил мужчина у мальчишки, цепляющегося за край его одежд.
– Нет, – шепнул тот.
– Говорит, что не брал, – спокойно заключил Палка, вернув внимание к Эриасу.
Эриас лишь вздернул бровь и посмотрел на него как на сущего идиота. Он не сказал ни слова, но все почувствовали гнетущую темную ауру, окутавшую его, и увидели вмиг омрачившееся лицо. Эриас медленно опустил руку и сжал пальцы в кулак. Стулья вокруг него заскрипели, когда напрягшиеся гости начали привставать со своих мест.
Цокнув языком, Эриас сплюнул и выругался себе под нос.
– Местная стража вообще не работает? Откуда все эти отбросы? – Он исподлобья зыркнул на пятерых близстоящих мужчин, которые пристально наблюдали за ним.
– Что ты сказал? – с брезгливым смешком спросил Палка. – Назвал нас отбросами? – Уголок его губ нервно дернулся.
– А что? Нужно было назвать вас глухими, раз не слышите слов? – фыркнул Эриас, и стулья снова заскрипели, когда некоторые гости вышли из-за столов.
Палка передал мальчишке поднос, наказав отнести за барную стойку, а сам, спрятав руки за спину, приказал гостям:
– Заприте двери.
Эриасу не пришлось даже оборачиваться, чтобы увидеть, как один из мужчин прошел позади него и закрыл засов. Он сделал небольшой шаг в сторону, потому что в следующий момент только что запертая дверь с грохотом распахнулась, и мужчина повалился на спину там же, где только что стоял владыка Луны.
– Эриас, – выкрикнул Сетх, когда они с Лионом появились в дверном проеме.
Эриас ответить не успел. Лежавший рядом мужчина схватил его за лодыжку и резко дернул, уронив лицом в пол.
– Эриас! – воскликнул Лион, и они с Сетхом ввалились внутрь, а им навстречу рванул весь зал.
Но Эриас не обратил на них внимания. Он ловко увернулся от удара, пнул противника с такой силой, что тот отлетел, и сшиб другого мужчину, шедшего с ножом прямо на Сетха. Резко подскочив на ноги, Эриас бросился вперед и сбил с ног еще двоих, бежавших к Лиону, который вжался в стену.
– Уходи! Мы разберемся, – крикнул ему Эриас.
– Никуда я не пойду! – Лион нырнул в сторону, уклоняясь от летящего в его лицо кулака. – Я не могу вас оставить. Вдруг вы пострадаете?
– Мы? – Сетх хохотнул и впечатал в дощатый пол одного из противников так, что тот потерял сознание. – Скорее они, – рыкнул он, вскинув взгляд на двух безоружных толстяков, идущих навстречу.
Сетх не стал призывать мечи, лишь сжал руки в кулаки и принял боевую стойку. Толстяки не решились нападать на него одновременно. Сначала в атаку пошел мужчина со шрамом на щеке и собранными в тугой пучок черными волосами, тогда как другой попытался зайти Сетху за спину. Не успел толстяк приблизиться, как его кисть оказалась мгновенно вывернута. Он закричал от боли и упал на пол, ударяясь коленями. Сетх пнул его, вынуждая откатиться на достаточное расстояние, и резко повернулся ко второму противнику. В глазах мужчины вспыхнул ужас, но он все равно замахнулся для удара. Его рука тут же была перехвачена и вывернута, а лицо поцеловало пол.
В глазах Сетха горела жажда крови.
Эриас наблюдал за ним, стоя за спиной крепкого молодого парня и душа того в локтевом захвате. Лион в этот момент улизнул к стойке, за которой обычно разливали напитки, но сейчас там прятался мальчишка с украденным кошельком.