– Ваша младшая дочь тоже в отъезде? – поинтересовался Сетх, присев на софу в просторной гостиной.
– Нет, она играет на заднем дворе, – ответила мать Виолы. – Надеюсь, вы не станете ее расспрашивать? Она так и не оправилась после смерти сестры, как, впрочем, и остальные, но староста объяснил ситуацию, потому мы не могли ее проигнорировать.
– Скажите, – заговорил отец Виолы, сидящий рядом с женой, – наша дочь действительно стала злым духом?
Сетх кивнул.
– Боги… – Мужчина тяжело вдохнул и закрыл лицо ладонью.
Сетх, Абрам и Эриас разместились на софе, которая стояла напротив стола и другой такой же софы, где сейчас сидели родители Виолы. Морион с Люцианом встали за спинкой.
– Мы хотим освободить вашу дочь от оков тьмы и позволить ее душе переродиться, но для этого нам надо узнать, каким человеком она была, – спокойно произнес Эриас, глядя на смертных. – Можете рассказать нам о своей дочери? Чего она желала? Что могло удержать ее в этом мире?
– Что? – недоуменно переспросила мать девушки. – Разве желания могут помочь ее душе упокоиться?
Эриас кивнул.
– Ваша дочь переродилась духом, которого в этом мире держит какое-то заветное желание.
Родители нахмурились. Судя по их напряженным лицам, они силились понять, какую информацию стоит сообщать, а какую нет. Видимо, не все секреты дочери могли быть раскрыты. Родители долго молчали, боролись с сомнениями, но заклинатели не торопили.
Люциан бросил на Мориона выразительный взгляд.
– Эм, – начал он, разорвав тишину. – Приношу свои извинения, но…
– Ему нужно в отхожее место, – со смешком перебил Морион, отчего у Люциана покраснели уши. Он не собирался придумывать такой повод, чтобы отойти!
– О! Понимаю, давайте я вас провожу. – Хозяйка дома встрепенулась и собралась подняться с места.
Люциан взмахнул рукой.
– Не стоит, иначе мне совсем станет неловко. Просто укажите, куда идти. – Он натянуто улыбнулся.
Женщина странно поглядела на него. Затем ее будто бы осенило, и она пару раз кивнула, после чего указала на задний двор.
Люциан поспешно удалился, оставив своих товарищей продолжить разговор. Ему, конечно, не нужно было справлять нужду. Он хотел поговорить с младшей дочерью и искал способ улизнуть из гостиной, но Морион опередил, сочтя забавным поставить его в неловкое положение.
Искать младшую дочь долго не пришлось. Люций покинул дом и вышел на веранду, где и увидел девочку лет десяти. Она сидела на ступенях, прижав колени к груди, и смотрела на колышущиеся ветви фруктовых деревьев.
Не нужно было быть мудрецом, чтобы уловить настроение ребенка. Несмотря на то, что ее сестра умерла около полугода назад, Люциану показалось, словно ей сообщили об этом вчера. У него самого не было ни братьев, ни сестер, и он не понимал полностью чужих чувств, но мог представить, потому что в свое время потерял родителей.
Люциан остановился рядом с девочкой.
– Могу я присесть?
Малышка подняла голову, чтобы взглянуть на того, кто вторгся в ее пространство. Она замерла, рассматривая человека, который, казалось, был поцелован солнцем. Его черты лица были мягкими, а уголки губ – приподняты.
Девочка моргнула.
– Кто вы?
– Я заклинатель клана Луны. Дядя Бао рассказал, что в вашей деревне поселился дух, и я приехал помочь. – Голос Люциана звучал не громче шелеста ветра, но был хорошо слышен. Его речь, четкая и ясная, несла в себе нечто такое, что естественным образом вызывало у всех симпатию.
Малышка подвинулась и освободила место подле себя.
– Раз вы пришли победить злого духа, тогда садитесь. Только здесь пыльно, ваши серебряные одежды замараются.
– Ничего страшного, штаны у меня темные. – Люциан беззаботно опустился на ступеньку. – Будешь? – спросил он, протягивая рисовое пирожное со сладкой начинкой. Эта сладость была любимым лакомством у детей: девочка от такого угощения не откажется, даже если была не голодна. Люциан еще в обед прикупил несколько конфет и пирожных, зная, что сегодняшний день придется провести за беседами с людьми.
Малышка недоверчиво взглянула на сладкий шарик, наполовину завернутый в салфетку, и, проглотив слюну, ответила:
– Мама не разрешает брать что-то из чужих рук.
– И правильно, ведь в подарках может прятаться гадость. – Люциан разломил пирожное пополам. – Но я не пытаюсь тебе навредить и, дабы развеять опасения, предлагаю вместе отведать этот тинчоу[12].
Малышка нахмурила светлые бровки, задумавшись над его словами. Спустя мгновение она неуверенно приняла половинку пирожного и, лишь когда Люциан откусил кусочек от своей части, попробовала следом.
– Мое имя Люциан, а твое?
– Лин.
– Лин, могу я спросить, почему ты сидишь здесь одна? Я думал, люди твоего возраста очень активны и предпочитают занимать свободное время играми. – Люциан не стал обращаться к ней как к ребенку. Многие дети из зажиточных семей умели читать и писать с пеленок и не любили, чтобы с ними общались как с маленькими.
– У меня нет настроения играть, – угрюмо ответила она, тихо причмокивая, ведь рисовое пирожное было клейким.
– Почему?
Лин будто не услышала вопроса и продолжила есть.
Люциан вздохнул. Ему стоило действовать аккуратно, но времени на хождение вокруг да около не было.
– Это связано с твоей сестрой? – спросил он прямо. Его голос звучал спокойно и мягко, чтобы сгладить резкость вопроса. Он скрывал в себе утешение, нежность, понимание и каплю сочувствия. Совсем незаметную, чтобы не принять ее за жалость.
Лин замерла.
– Откуда вы знаете про сестру?
Люциан понял, что не ошибся, обратившись к ней как ко взрослому человеку. Этот ребенок, несмотря на принятый дар и дружелюбное знакомство, не терял осторожности.
Он почти не соврал, когда ответил:
– Злой дух на кладбище связан с теми, кто умирал в последнее время. Нам нужно собрать информацию об усопших, чтобы понять, как его одолеть. Так что я пришел задать тебе вопросы о сестре.
– Только один, – ответила Лин так тихо, что ее голос слился с шелестом листвы.
Люциан кивнул, принимая условие.
– Ты знаешь, чего Виола желала сильнее всего?
Малышка поджала губы.
– Больше всего она хотела отметить свой день рождения… мечтала поскорее отпраздновать восемнадцатилетие. Она так долго ждала его, планировала в тот день наконец-то попробовать ханай с красивым мальчиком, который ей нравился, а после выйти под дождь и танцевать всю ночь.
Люциан нахмурился.
– Ей кто-то нравился?
– Мы договаривались только на один вопрос, – отрезала Лин. – Вы дали мне пирожное, я удовлетворила ваше любопытство. Сделка завершена. – Ее голос, может, и был детским, но озвученные слова – нет.
«Вот что значит родиться в семье купцов», – пронеслось в голове Люциана, и он улыбнулся. Он прекрасно понимал, что добиться чего-то от Лин без вреда для ее ментального здоровья не выйдет. Она наверняка ушла от вопроса не только из-за сделки, но и потому, что воспоминания о сестре причиняли боль.
Хотя Люциану требовалось больше подробностей, он не любил идти по головам ради достижения целей. Ему было проще поставить под удар себя и вслепую заключить сделку с буйным духом, чем замучить расспросами невинную девочку, которая не так давно потеряла близкого человека.
– Спасибо, что согласилась побеседовать со мной. – Люциан поднялся со ступеней и протянул Лин еще один тинчоу. – Хочу заключить еще одну сделку: даю это пирожное взамен на то, что ты не расскажешь родителям о моем вопросе. – Он невинно улыбнулся. – Твоя мама отругает меня, если узнает.
– Только о вопросе? А о знакомстве можно?
– Можно.
– Ладно. – Лин забрала тинчоу. – Вы правда так боитесь гнева моей мамы?
– А ты разве не боишься ее разозлить?
Девочка отвела взгляд в сторону, о чем-то усиленно размышляя, а затем кивнула.
– Боюсь. Маму лучше не злить.
С губ Люциана сорвался тихий смешок, и ласковая улыбка тронула его губы.
– Рад, что мы договорились, – прошелестел он.
Девочка обернулась, но не увидела золотого человека в серебряных одеждах.
Люциан проскользнул обратно в коридор. Ему показалось, что на разговор с Лин ушло много времени, но на самом деле он уложился всего в пять минут.
Когда он вошел в гостиную, Эриас и Сетх вовсю расспрашивали родителей Виолы о жизни дочери. Разговор был пустой, но такой оживленный, что никто не обратил внимания на Люциана. Он тихо подошел к Мориону, и тот бросил на него вопросительный взгляд. Люциан кивнул в ответ, показывая, что получил все, что хотел. Морион усмехнулся, словно говоря: «Прелестно, значит, вы не совсем безнадежны».
Глава 23. Последнее желание. Часть вторая
Покинув купеческий дом, заклинатели снова направились на кладбище. По дороге они обсудили, как поступить с духом, построить ли диалог или уничтожить навсегда.
– Виола была обычной избалованной богачкой, – подытожил Абрам. – Она хотела всего, на что падал глаз. Ее мать сказала, что она мечтала посетить Солнечные земли, переехать в крупный город, выйти замуж, научиться шить такие платья, от которых все в округе обомлеют, завести псину, научиться ездить верхом… – Он перечислял желания почившей еще минут пять, неустанно загибая пальцы. – В общем, есть где разгуляться.
– Но эти желания довольно старые, – отметил Сетх. – Виола мечтала выйти замуж еще с четырнадцати лет, и обязательно за красивого, высокого, сильного и богатого мужчину. Это желание свойственно большинству девушек ее возраста, так что вряд ли для буйной души это важно. Посетить Солнечные земли она хотела с десяти, да и переехать в крупный город – тоже. В общем, из всего перечисленного подойдет только «научиться ездить верхом» и «завести собаку», потому что этим Виола загорелась накануне восемнадцатилетия.
– Что-то мне не верится, что все так просто. Собака или лошадь? Как-то ограниченно для девчонки, которая могла купить себе конюшню. – Абрам перевел взгляд на Люциана. – Что скажешь?