– Не могу? Ты даже не представляешь, на что я способен.
– Но почему? – Элеонора постаралась взять себя в руки, изо всех силах пытаясь подобрать верные слова. – Почему ты злишься, зная, что я выбрала тебя? Неужели ты сомневаешься в моей искренности? Тогда чего ты хочешь от меня? Чтобы я отреклась от Леви и всех, кто меня окружает? Осталась только с тобой? Разве это не жестоко – запереть меня в клетке, точно канарейку? Ливьен мой единственный близкий друг послетебя…
Кай покосился на Элеонору. Вместо того чтобы понять ее, он процедил:
– Значит, ты винишь меня в том, что у тебя нет друзей?
Люциан мысленно закрыл лицо рукой.
Элеонора едва удержалась от вымученного вздоха. Порой общаться с темным принцем, все равно что говорить с ребенком.
Она сползла на середину кровати, встала на колени и обняла за талию стоящего рядом Кая, прильнув щекой к его груди. Он не сопротивлялся, но убрал руки за спину, не желая прикасаться в ответ.
– Я совсем не то имела в виду… Я ни в чем тебя не виню. Прости за все, что наговорила. Если ты чего-то хочешь от меня, просто скажи.
– Я хочу, чтобы ты перестала печься о Леви.
– Тогда пообещай, что не сломаешь его ментально и не убьешь.
– Пф-ф, ну а ты сократи время общения с ним. До минимума.
Элеонора стиснула зубы. Требование Кая было жестоким, ведь он насильно вырывал кусок ее сердца из рук другого человека. Он будто жаждал поглотить ее душу целиком, а она не могла даже сопротивляться.
– Ладно, – выдавила Элеонора.
Кай самовлюбленно хмыкнул и положил руки на ее спину, как будто делал одолжение.
Глава 26. День добрым не бывает
Люциан открыл глаза. К счастью, он находился в комнате на постоялом дворе, а не в лазарете. Его сон закончился примирением Элеоноры и Кая. Они воздержались от очередной демонстрации чувств и обошлись парочкой поцелуев.
Поведение темного принца и его возлюбленной Люциан не обдумывал. Он был слишком черств, чтобы понимать мысли других людей, и не любил влезать в чужие отношения.
Вскоре очнулся Эриас. К этому моменту Люциан уже переварил увиденный сон и был готов вернуться в собственную жизнь. Он поспешил выбраться из кровати и подошел к другу, чтобы не дать тому встать. Склонившись над Эриасом, владыка Луны посмотрел ему в лицо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как жалкий смертный после дикой попойки, – вяло отозвался страж. Лицо его было бледным, а под глазами залегли темные круги – все признаки ужасной усталости после того, как был сосудом для буйного духа.
Люциан присел на край кровати и, взяв руку друга в свою, начал проверять пульс. Времени на тщательный анализ требовалось много, но Эриас не возражал. Он смирно лежал на месте и смотрел на Люциана безучастным взглядом, пока тот считал удар за ударом, прислушиваясь к течению магии в меридианах.
– Тебе нужно поесть и помедитировать около трех часов, чтобы хватило сил сесть в седло. Если скажешь, что не готов ехать, и пожелаешь отлежаться, я пойму, – сказал Люций, отняв пальцы от его запястья.
Эриас протяжно выдохнул, будто был разочарован в том, что проверка пульса завершилась. Он провел ладонью по каштановым волосам и с нотами раздражения в голосе сказал:
– Если это избавит нас от общества белоголового засранца, то я готов ехать хоть прямо сейчас без всяких медитаций.
– Так не пойдет. Без трапезы и трех часов медитации я при всем желании не пущу тебя в седло.
– Тогда пойдем трапезничать и медитировать! – Эриас собрался было встать, но владыка Луны остановил его, надавливая рукой на плечо.
– Полежи, я попрошу принести еду, – спокойно сказал Люц. Он уже поднялся с места, как друг схватил за запястье и потянул на себя, отчего Люциан неуклюже повалился на кровать. Чтобы не навалиться на Эриаса всем телом, он выставил вперед руку и оперся ногой на матрас, нависая прямо над чужим лицом. – Зачем?
Эриас крепко сжимал его запястье, демонстрируя негодование, хотя лицо сохраняло невозмутимость. Он какое-то время задумчиво смотрел в глаза друга, а затем отпустил его, так ничего и не сказав. Люциан не понял, что это сейчас было, но расспрашивать не стал. После сна, где сладкая парочка обжималась в постели, этот момент с Эриасом смутил его еще сильнее. Он быстро ретировался, чтобы друг не заметил его заалевших ушей.
Спустившись на кухню, Люциан разузнал, можно ли отобедать в комнате, и заказал еды для них с Эриасом. Прежде чем вернуться к себе, он заглянул к Сетху и Абраму. И поскольку Абрам спал мертвым сном, Люциан сообщил Сетху о том, что Эриас пришел в себя и они будут есть у себя.
– Завтракайте без нас, хорошо? – добавил владыка Луны.
Лохматый и заспанный, Сетх понимающе кивнул. Он зевнул и потер глаза.
– Как он?
– Если поест и помедитирует, мы сможем сегодня отправиться к Темным глубинам.
– Он согласен?
– Да, все в порядке.
Сетх еще раз кивнул. К счастью, он не стал спорить и советовать отправить Эриаса на внеплановые выходные. Видимо, понимал, что страж такой же упертый, как и их владыка.
Люциан вышел в коридор и направился в комнату Мориона, чтобы оповестить того о дальнейших планах. Он застал его за чтением книги. Облаченный в черное, бессмертный полулежал на застеленной кровати. Солнечный свет, проникавший в окно, падал на белую макушку, отчего его волосы переливались как дорогой металл. Морион немного щурился, хотя его лицо оставалось бесстрастным.
– Уже выдвигаемся? – спросил он, даже не оторвав взгляда от страниц.
– Пока нет, – ответил Люциан, а после сообщил то, что поведал Сетху.
– Я вас понял. – Морион звучал сухо. Казалось, ему не было дела до бытия; он полностью сконцентрировался на книге, обложка которой настолько затерлась, что название было не прочесть.
Люциан не знал, что еще добавить, и поспешил уйти.
Эриас лежал на кровати и задумчивым взглядом сверлил потолок, пока Люциан раскладывал напольные подушки и чайный столик.
– Ты сможешь поесть за столом? – поинтересовался владыка Луны, как всегда вовремя, когда уже все подготовил, кроме тарелок с едой.
Эриас искоса взглянул на него.
– Нет. Я буду есть в постели, а ты будешь меня кормить.
Люциан промолчал.
– Что? – Страж приподнялся на локтях. – Ты мне должен за то, что позволил белоголовому засранцу играть со мной всю ночь.
– Кстати об этом…
– Мне не нужны твои извинения, – сказал Эриас, подняв раскрытую ладонь. – Я даже слушать не хочу, почему ты молча смотрел, как Морион издевается надо мной. Покорми меня, и я подумаю, простить ли тебе такое предательство.
Люциан выдержал паузу, анализируя услышанное. Ему несложно исполнить просьбу, но она выходила за рамки разумного.
– Я не стану тебя кормить.
– Станешь.
– Нет.
– Да.
– Нет. – Люциан обратил пламенный взгляд на Эриаса. Тон его голоса стал жестче. – Не зазнавайся. Согласен, я поступил некрасиво, когда не защитил тебя от издевок Мориона, но я не тот, кем ты можешь помыкать и чье чувство вины использовать. Если подумать, то это тебе стоит извиниться передо мной, учитывая, сколько всего тебе сходит с рук. Ты часто переходишь границы в общении со мной, забывая, что я в первую очередь твой владыка, и только потом – друг.
Эриас внимательно слушал жесткий монолог, не меняясь в лице, словно знал, что именно такой ответ и получит. Казалось, он только и хотел, что спровоцировать Люциана, чтобы выведать правду.
– Забавно, – протянул Эриас, медленно поднимаясь с кровати. – Я твой самый близкий человек после Амели, но даже меня ты ставишь на место, а ему все спускаешь с рук. – Эриас прошел к столу и показательно сел на подушки перед Люцианом. Взгляд его был хмурым и претенциозным. – Как я должен воспринимать это? Чем тебе так нравится Морион, что ты терпишь его выходки?
– Речь не о симпатии. Я терпелив сам по себе.
– Да, но ты не давал в обиду никого из нас, пока не появился он. Ты всегда затыкал тех, кто переходил границы.
– Видимо, зря. Может, тогда вы были бы менее восприимчивы к чужим насмешкам и не ныли так часто.
Эриас потрясенно вскинул брови. Люциан и не думал говорить это, но слова сорвались с языка прежде, чем он хорошенько все обдумал. Страж хохотнул и отвернулся, уставившись в стену.
Он прищелкнул языком и неободрительно покачал головой.
– Нельзя ему доверять… кем бы он ни был для тебя.
– А кем он для меня может быть? Мы знакомы несколько недель. – Люциан непонимающе посмотрел на друга. Не получив ответа на вопрос, он вздохнул и добавил: – Знаешь, за последние дни я осознал, что мой отряд слишком привык к комфорту. Вы позабыли о том, как уживаться с другими людьми. С появлением Мориона Сетх стал хмурым и зажатым, Абрам вечно чем-то взбудоражен, а ты не сдерживаешь эмоций. Думаю, хорошо, что этот человек попал в нашу компанию, – отличный способ всем научиться терпению.
Эриас расплылся в неприятной улыбке.
– Как чудесно ты использовал сложившуюся ситуацию для отвода подозрений от своей персоны. Твои замечания так точны, что на самом деле хочется поверить, что это мы с парнями виноваты, а не кто-то другой. Даже не знаю, что думать. Неужели мы и впрямь так расслабились и привыкли к комфорту? – язвительно спросил Эриас.
Люциан проигнорировал упреки и чужой тон. Он кивнул и сухо сказал:
– Рад, что ты все понимаешь. Надеюсь, у тебя получится донести мою мысль до остальных, потому что в дальнейшем я не потерплю замечаний по поводу взаимоотношений с Морионом.
Эриас скривил губы, но промолчал. Он знал, что если Люциан поставил на место лучшего друга, то ему и правда надоело выслушивать чьи-то придирки и наставления. У Люциана по натуре своей было недюжинное терпение, он предпочитал мир конфликтам, не любил проявлять жесткость и ставить кого-то на место, потому ругался, только когда уже перегнули и сломали палку.
Если подумать, Абрам, Сетх и Эриас действительно перешли за последнее время сотню границ. И дело было не только в Морионе, но и в панибратском отношении к своему владыке. Да, они все давние друзья, и Люциан не запрещал им неформально обращаться к нему, но это вовсе не значило, что надо забывать о разнице социальных статусов. Люциан, кем бы он ни приходился Абраму, Эриасу и Сетху, до последнего будет их владыкой, а уже потом товарищем, знакомым, врагом.