– Здесь никого нет и нечего искать, я уже все осмотрел.
– А? Х-хорошо. – Люциан слегка растерялся, но опустил руку, за которую его держали.
– Пойдемте в жилое крыло. – Морион разжал пальцы и устремился к закрытой двери.
Остальные последовали за ним.
В коридоре жилого крыла тоже оказалось темно и тихо. Чтобы не быть совсем слепцом, Люциан воспользовался сенсорикой – особым чутьем, позволявшим определять расположение предметов в темноте. Оно было развито у него не на том уровне, как у Мориона, но он все равно смог насчитать в длинном коридоре шесть закрытых дверей.
– Предлагаю разделиться и осмотреть комнаты, – тихо сказал Морион. – Так будет быстрее.
– Я не оставлю Люциана, – твердо прозвучал Эриас.
Раздался усталый вздох со стороны бессмертного.
– Здесь никого нет, чтобы напасть, но как хотите, – отозвался он, махнув рукой. Морион повернулся к ближайшей двери и взялся за ручку.
Эриас и Люциан повернулись к противоположной.
Комната, в которую они вошли, была маленькой, с двумя кроватями и спертым воздухом, отчего сразу захотелось открыть окно. Здесь никто не жил – им даже не пришлось рыскать по углам, чтобы понять это. Эриас выпустил пару магических сфер, которые озарили заправленные кровати, ширму в углу, сундук для вещей и умывальник. И хотя помещение давно не проветривали, пыли здесь не было. Заклинатели на всякий случай прошлись по комнате, заглянув в каждый угол, а затем вышли в коридор, где Морион уже собирался войти в третью комнату на своей стороне.
– В первых двух ничего, – бросил он, дернув на себя дверь.
Люциан и Эриас последовали его примеру и вошли во вторую комнату, которая выглядела так же, как и предыдущая. Быстро осмотрев ее, они перешли в следующую, где обстановка ничуть не изменилась, и шагнули к Мориону, который так и не вышел из комнаты.
– Где он? – хмуро поинтересовался Эриас, попав в пустое помещение. Здесь была одна кровать, заваленный бумагами и книгами письменный стол, умывальник и шкаф. Судя по бардаку, эта комната была жилой.
Люциан глубоко вздохнул и уловил аромат сырости, что тянулся из дальнего угла. Он направил туда светящуюся сферу, которая озарила дыру в полу.
– Надеюсь, Морион залез туда, и его там съели, – хмыкнул Эриас.
– Не говори так, – пожурил его Люциан и шагнул ближе к дыре. Там имелась дверь, которая сейчас была открыта на сто восемьдесят градусов, и потому лежала на полу. Под землю вела хлипкая деревянная лестница, сколоченная руками любителя.
– Я полезу первым, – строго сказал Эриас, вставая у края.
– Будь осторожен.
Люциан не хотел спорить, хотя то, что Эриас подвинул его, не вызвало восторга. К несчастью, он ничего не мог с этим поделать. Таковы были обязанности Эриаса как стража. К тому же после потери матери и разлуки с отцом, который не попадался им на глаза вот уже несколько лет, друг прилип к Люциану так, как не прилипал даже репейник, и делал все, чтобы оградить его от всего. Владыка Луны чувствовал, что в этом крылось нечто глубокое и болезненное, но был слишком скуп на эмоции, чтобы понять.
Эриас свесил ноги в яму и выпустил во тьму очередную световую сферу, озарившую дно. Он легко спрыгнул вниз, не став тратить время на лестницу. Оглянувшись на пустую комнату, Люциан прыгнул следом.
Они оказались в узком, темном проходе. Светящийся белый шар проплыл вперед и врезался в двустворчатую закрытую дверь. Сквозь щель лился тусклый свет, но звуков с той стороны не исходило.
Заклинатели подошли ближе. Эриас чуть помедлил, прежде чем дернуть за ручку, и Люциан подбодрил его кивком. Внешне он сохранял покой, хотя серебряные наручи уже начали нагреваться, желая обратиться в меч.
Перед глазами предстала просторная, освещенная факелами комната с каменными стенами и сводчатым потолком. Кладка на стенах и полу выглядела древней, будто комната существовала дольше, чем сам храм, возведенный над ней. У стены располагался длинный стол, на котором валялись сухие травы, несколько закрытых глиняных сосудов, какие-то бумаги. Посреди холодного пола был вычерчен киноварью рунический круг, в котором находился всем известный служитель, а напротив него со сложенными на груди руками стоял Морион. Он что-то говорил, но его слов слышно не было.
– Заклятие запечатывания комнаты, – произнес Эриас, заставив бессмертного обернуться.
Морион покачал головой, посмотрев в глаза Люциана.
– Впервые я с ним согласен. – Эриас кивнул. – Если это запечатывание на крови, то мы можем не выйти.
– Это заклятие не может принадлежать служителю, он же смертный, – сказал Люциан Мориону, и тот одними губами ответил: «Уже не смертный».
– Осторожно! – резко выкрикнул Люциан, когда служитель храма воспользовался ситуацией и бросился на отвлекшегося Мориона.
Эриас схватил Люциана за наруч и дернул назад, заставляя его отступить от порога. Морион призвал божественное оружие и отразил удар, который служитель нанес голой рукой. Лицо человека исказилось в безумном оскале, а в глазах зажглось яростное пламя. Он рвался вперед, пытаясь длинными тонкими пальцами ухватиться за шею Мориона, но тот не позволял ему даже приблизиться, защищаясь серебряным мечом, который казался в полтора раза длиннее обычного.
Противники двигались быстро. Скорость, которую развил служитель, не могла принадлежать обычному смертному – она была выше; а скорость Мориона не соответствовала бессмертному – она была ниже.
Эриас не понимал, почему Морион не бьется в полную силу, но Люциан знал, что дело в запечатывании, о котором ему не так давно поведали.
– Голой рукой! – ахнул Эриас, когда враг схватил лезвие меча и сжал, глядя Мориону в глаза.
Кровь ожидаемо не потекла на пол, потому что служитель не рассек руку, – либо меч оказался непригодным, либо служитель обратился невесть во что.
«Если у него сделка на крепкое здоровье, возможно ли, что он обладает повышенной регенерацией?» – подумал Люциан, неотрывно наблюдая за движениями противников.
Эриас по-прежнему держал его за наруч, не позволяя переступить проклятую черту, сорваться на помощь, когда сорваться хотелось больше всего. Тревога, пока Люциан наблюдал за Морионом, все нарастала. У него был один только меч, но и тот вскоре был отброшен в сторону, когда служитель снова схватился за лезвие. Благо оружие было божественным и имело собственное сознание: куда бы его не кидали, оно всегда возвращалось в ладонь хозяина.
– Люциан, нет. – Эриас потянул его за запястье, когда владыка Луны дернулся к ним.
– Они будут бороться целую вечность, нельзя это так оставлять. – Люциан строго посмотрел на Эриаса.
– Он бессмертный, вечность – это про него. Очевидно, он просто играется с этим чудовищем и вскоре победит.
Люциан нахмурился и вернул взгляд к Мориону, который продолжал борьбу, не умаляя сил. «Но как он победит, если бессилен?» Он поджал губы.
Служитель снова отбил меч и выбросил вперед руку, толкнув Мориона так, что тот отлетел и врезался в стену.
– Нет! – Люциан вырвался из хватки своего стража. Стоило ему переступить черту, как густая тьма тут же забилась в легкие, не позволяя сделать вдох. Эриас позади него закашлялся кровью, видимо, тоже ворвался в круг, следуя за своим владыкой. Люциан успел среагировать лучше него и защитил тело и душу с помощью магии, потому не пострадал.
Служитель бросился к нему, замахиваясь для атаки. Люциан обратил наручи в меч и ударил по этому чудовищу, но не нанес раны – лезвие прошло по коже словно по камню.
– Проверь Мориона! – приказал он Эриасу и увел беснующегося врага в другой угол.
Эриас секунду колебался, но в итоге сорвался к бессмертному, который без чувств сидел возле стены.
Силы Люциана, в отличие от Мориона, не были запечатаны, но он все равно не мог превзойти скорость противника. «Скольких людей он убил, чтобы стать таким? А главное: зачем?» – недоумевал он, отражая удар за ударом и следом нанося свои. Люциан управлялся с мечом ловко и быстро, а его атаки были сдержанными, но точными и жестокими. Настолько жестокими, что руки служителя храма оторвало бы от соприкосновения с мечом, если бы не непробиваемая кожа. А так его конечности просто отлетали в стороны, отчего казалось, что он неустанно машет руками как сумасшедший.
Люциан смотрел на врага, концентрируя магию в глазах, чтобы отыскать слабое место, которого не было: этот проклятый оказался целиком и полностью пропитан демонической ци. Как он скрывал ее до этого, неизвестно. «А скрывал ли вообще? Может, он сделал что-то с собой, прежде чем мы пришли, и поэтому явилась тьма?» Боковым зрением Люциан увидел начерченный киноварью рунический круг, в котором ранее стоял служитель. Он не мог долго отвлекаться на мысли при такой скорости боя и, в целом все осознав для себя, вернулся к насущному – к драке.
– Люц, он не дышит! – выкрикнул Эриас, отчего Люциан похолодел с головы до пят. Лишь на мгновение его движения замедлились, но это позволило служителю выбить из рук меч.
Люциан отскочил назад, избегая очередной атаки. Его золотые глаза пылали, пока он смотрел в оскалившееся лицо врага. Когда служитель снова кинулся в бой, запястье Люциана загорелось ярким светом, рождая золотой кнут. Учитывая, что меч Мориона не наносил чудовищу вреда, Люциан не планировал призывать кнут Междумирье, считая это делом бесполезным, но ему пришлось прибегнуть к радикальным мерам, поскольку его меч улетел в другой конец помещения.
Все произошло в мгновение. Один отточенный взмах позволил опутать врага. Лицо Люциана не выражало никаких эмоций, когда он потянул за рукоять, сужая золотые кольца вокруг чужого тела. Междумирье обычно одним касанием обращал всех темных существ в пыль, но этот враг божественного оружия не боялся, и сейчас был просто скован.
Люциан поджал губы, напрягая каждую мышцу в попытке удержать противника. Кожа начала источать голубое свечение, а золотые глаза сменили цвет на небесный из-за огромной растраты духовных сил. Когда светлый или темный маг выпускал большое количество духовной энергии, она начинала выходить даже из капилляров, а не только из сосуда души, ввиду чего светлый маг сиял подобно звезде, а темный обращался в пр