Люциан попал невесть куда. Ему казалось, что он провалился под пол, но все случилось столь мягко, что он даже ноги не успел напрячь. Он не запаниковал, просто замер и прислушался, чтобы отследить угрозу. Ощутив, что его нигде не поджидает темная тварь, он выпустил световые сферы и обнаружил, что стоит в такой же комнате с плитами и проходом, вот только рядом нет ни сапфирового тигра, ни товарищей.
Люциан запрокинул голову и посмотрел вверх. Подпрыгнув, он несколько раз пощупал подушечками пальцев свод потолка, но ничего похожего на лаз не нашел. Он прошелся по зале в поисках неправильных плит, надавил на одну из них, повторил свои действия, проделанные в другой комнате, но снова ничего не изменилось. Он пошарил везде, где мог, постучал по стенам, потолку, осторожно потопал по полу и подождал несколько минут, а затем повторил все еще раз и, утомившись, уставился на темный ход. Казалось, он вел в точно такой же туннель, из которого они пришли.
«Мне это не нравится».
Люциан нахмурился, предчувствуя недоброе, хотя окружающая обстановка была спокойной. Он не знал, где оказался и почему никто не последовал за ним. Не чувствовал и не слышал товарищей – густая тьма лей-линий наглухо блокировала связь с «поверхностью».
Он обратил серебряные наручи в меч и, запустив вперед несколько световых сфер, направился в туннель. Он охотился на самых разных тварей, потому шагать в неизвестность для него было привычным делом. Страх не коснулся его сердца, хотя настороженность не отступала.
Туннель оказался коротким и совсем не похожим на тот, по которому они шли изначально. Люциан подошел к арочному проему, ведущему в просторную залу с куполообразным потолком. Вдоль стен висели магические фонари, пламя в них было красным и ядовитым – пропитанным темной энергией. Вместо пола находился бассейн с водой, по поверхности которой плавали кувшинки с черными цветами. В центре, на круглой плите, в позе лотоса сидел мужчина.
Незнакомец всем своим видом напоминал статую: его лицо словно застыло, а грудь не вздымалась при дыхании. Кожа его была бледной, волосы цвета прополотой земли струились по плечам и укрывали пол вокруг него, а темно-зеленая одежда казалась слегка помятой, но опрятной. Если предположить, что это Бог Земледелия, запертый здесь больше двух сотен лет и находящийся при смерти, то выглядел он свежо, словно пришел только вчера.
Люциан остановился в проходе. Приближаться к существу на платформе не хотелось – хотя бы из-за того, что придется идти по воде. Бог Земледелия хоть и выглядел безобидно, но выступал сосредоточением всей тьмы, скопившейся в этом месте. Люциан решил не глупить и отступил, намереваясь вернуться назад и повторно исследовать ту комнату. Шагая спиной вперед, он уже начал тонуть во тьме туннеля, как вдруг у него в голове раздался голос:
– Я ждал тебя.
На лице Люциана дрогнули только брови. В остальном он никак не отреагировал, даже не замедлился. От темных тварей можно было ожидать чего угодно – и слуховые галлюцинации не исключение, – хотя от осознания того, что существо на платформе не спит, его окатило волной беспокойства.
– Ты точно хочешь уйти? – продолжал голос.
«Уже ушел», – подумал Люциан и скрылся во тьме. Он быстро направился в первую комнату, вот только когда обернулся лицом ко входу, снова оказался у арочного проема в том же помещении с гигантским бассейном вместо пола.
«Заклятие замкнутого коридора? – Люциан разочарованно вздохнул. – Но попытаться стоило».
Он крепче перехватил в ладони меч и устремил сверкающий взгляд золотых глаз на незнакомца. Пусть тот продолжал играть роль безжизненной статуи, у Люциана не осталось сомнений в том, что голос в голове принадлежит ему.
– Ты Бог Земледелия? – спросил он.
– Возможно, – расплывчато ответил голос, но сам мужчина не шелохнулся.
– Чего ты хочешь от меня?
– Свет. Дай мне свой свет.
Люциан напрягся.
– Если я дам свет, это не поможет очистить тебя от тьмы, которую я вижу. Лучше скажи, как мне выбраться, и я приведу того, кто окажет помощь.
– Нет. Я ждал слишком долго и не смогу терпеть еще. Мне нужен… твой… свет.
Мужчина в центре платформы медленно поднял голову и распахнул глаза, заполненные тьмой. Люциан разглядел острое лицо, гладкую кожу, густые брови и алые губы. Как странно смотреть на смертельно опасную сущность, в которую обратилось божество, и осознавать, что ее наружность могла затмить свет луны или солнца. Боги… с их красотой невозможно смириться, и Люциану потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он взирает не на произведение искусства, а на настоящую угрозу.
– Я голоден, – хрипло произнес Бог Земледелия, в упор глядя на него.
– Если честно, я тоже, – буркнул тот, подумав о лепешке с сыром, – они не ели с самого прибытия в Фаэллу, но мысли о еде быстро испарились, когда сгусток темной энергии в виде Бога Земледелия рванул в его сторону. Люциан ловко вынырнул из прохода, выставив перед собой меч, чтобы удержать врага на расстоянии, но Хаанану было все равно. Он бросился в бой, атакуя голыми руками и используя духовную силу. Кожа на его ладонях была прочнее алмазов, так что меч Люциана не наносил никаких увечий.
Они вихрем закружили по воде глубиной по щиколотку; благо, заклинательские сапоги Люциана, выполненные из кожи темных тварей и защищенные различными рунами, не намокали, в отличие от штанов и одежд, на которые попадали брызги. Хаанан двигался с изяществом лани и скоростью гепарда, и в сравнении с ним Люциан казался медведем – сильным, но недостаточно изворотливым, поэтому вскоре его отбросили в стену. Прикосновение к холодному камню одарило жаром все его тело, особенно спину; позвоночник хрустнул вместе с ребрами, и он с трудом удержал в руке меч.
В следующее мгновение Люциан пропустил через себя магию и, убедившись в отсутствии переломов, вскочил на ноги, игнорируя боль в мышцах. Он нырнул в сторону, уходя от раскрытой ладони, что разбила каменную кладку. Когда он оказался в другом конце помещения, Хаанан резко обернулся, диким взглядом ища добычу. Люциан вновь выставил перед собой меч, чтобы показать, что не позволит приблизиться к себе.
С губ Бога Земледелия сорвался смешок. Обернувшись к Люциану всем телом, он тряхнул широкими рукавами и призвал собственное оружие. Увидев огромную косу, Люций понял, что не выстоит против нее больше пяти минут. Она была заражена темной энергией, а длинное дугообразное лезвие выглядело настолько тонким, что способно было на лету разрезать перо. Против такого оружия мог выступить лишь божественный кнут, но вот какая загвоздка: Бог Земледелия гнался за светом, а Междумирье было его сосредоточением.
Люциан решил не рисковать и продолжил обороняться мечом, усиливая удары и защиту своей светлой ци, но она не ранила Хаанана – лишь раззадоривала. Всю атакующую энергию Люциана Бог Земледелия поглощал, смешивая со своей тьмой, из-за чего его тело начало разрушаться, но удары обрели небывалую ранее мощь. Смешение темных и светлых духовных сил было губительным для всего живого, а то, что сейчас порождал Хаанан, напоминало магию Элеоноры и Кая, некогда уничтожившую кроличью поляну в клане Луны.
Люциан начал отступать, раздумывая, как ему выбраться отсюда. Хаанан контролировал или его разум, или помещения в этом храме. Возможно, даже приложил руку к тому, чтобы Люциан провалился под пол.
Когда кончик косы ранил его в плечо, Люций отрекся от мыслей и зашипел от жгучей боли – темная энергия поразила кожу, как кислота. Он увернулся, отходя подальше от врага, и быстро осмотрелся. Бежать было некуда. Хаанан загородил выход, коридор был закольцован. Силы истекали. Основными преимуществами заклинателей в бою были магия и атакующая аура, но они сейчас сжирались голодным Богом Земледелия, что создавало огромные проблемы. Люциан не мог бороться с ним без использования духовных сил, но и с ними долго не выстоит, учитывая способности противника.
– Такими темпами ты истощишь меня и убьешь, снова останешься здесь в одиночестве и без «еды», – попытался схитрить он. – Не проще ли нам обоим выбраться, чтобы оказать тебе помощь?
– Я выберусь сам, когда съем тебя.
Хаанан клацнул зубами и, перенаправив в косу разрушительную энергию, сорвался с места, чтобы одним махом сокрушить противника. В этот момент Люциан воззвал к остаткам своих духовных сил и призвал кнут. Конечно, это было безумство, но во время подобной атаки только Междумирье мог его уберечь. Когда коса Хаанана оказалась достаточно близко, Люциан замахнулся кнутом, чтобы перехватить и выбить оружие из чужих рук, но не успел осуществить задуманное.
Мощный всплеск тьмы поразил окружающее пространство, заставив стены дрогнуть, а противников замедлиться. Магия лей-линий возросла и вырвалась из недр земли, как кровь из широкой вены, как лава из жерла вулкана.
Перед Люцианом возникла высокая фигура, вынудившая прервать атаку и отступить. Рука в черной перчатке перехватила лезвие косы и остановила ее. Демон насмешливо хмыкнул, в упор глядя на выжившее из ума божество.
Стоя за его широкой спиной, Люциан не удержался и облегченно выдохнул.
«Пришел!» – подумал он, едва не рассмеявшись.
Глава 84Я снова спас тебя, модао
Перчатка исчезла с руки Кая, и коса Хаанана рассыпалась в пыль. Демон обернулся туманом и мгновенно оказался в сантиметрах от божества. Одним касанием пальцев он уничтожил половину его лица, отчего Бог Земледелия упал без сознания, чуть не растеряв мозги. Поскольку божества были сильными созданиями и имели сложную суть, от прикосновения Кая сразу не умирали. Медленно регенерировали – конечно, если он не уничтожал их полностью.
Лишившись половины головы, Хаанан стал выглядеть ужасно: кровь обагрила его лицо и пропитала ворот одежд, а внутренности черепа были обнажены и беззащитны.
Люциан пребывал в растерянности и не знал, как реагировать. Он не мог поверить, что из всех возможных спасителей к нему пришел именно темный принц, и, казалось, не мог этому нарадоваться. Он отозвал кнут и схватился за раненое плечо, которое начало болеть так, что отдавало в шею.