Глаза Люциана расширились, и он замер, растерянно глядя на демона.
– Ты сказал, что не винишь себя в случившемся и все это дело рук Ксандра, тогда почему тебе важно исполнить обещанное? – тихо спросил он. – Семья не видела тебя двести лет… Думаю, месть заботит их меньше, чем встреча с тобой.
– Я так решил. Вот и все, – сказал Морион голосом, в котором не слышалось ни единой эмоции. Пока говорил и разглядывал ароматную выпечку, демон выглядел совершенно спокойно, но Люциану вдруг стало больно от его слов, словно он видел то, что ему не показывали.
Решение Кая не возвращаться к семье, пока не отомстит, больше подходило сыну, который стал разочарованием для родных и сейчас пытался искупить грех и восстановить свое доброе имя. Могла ли взаправду великая темная сущность и демон всех демонов испытывать чувство вины перед близкими? Кай понимал, что не по собственной воле уничтожил клан, знал, что это Ксандр одурманил его, о чем и сказал Люциану еще в Асдэме, но освобождало ли его это от страданий? Не врал ли он другим и самому себе о своем равнодушии? Или Люциан хотел видеть то, чего в помине нет?
Он наблюдал, как Морион договаривается с торговцем о покупке нескольких булочек. Видел, как в мягких солнечных лучах блестят его белоснежные волосы и переливается золотая вышивка на черных одеждах. Разглядывал приятный профиль с не такими острыми чертами, как у его истинного воплощения, и думал о том, что перед ним стоит не просто юноша приятной наружности, а убийца адептов клана Ночи и своей возлюбленной. Тот, кто за многие годы так и не увидел внутри лучшего друга демоническое зло, которое посеяло хаос и уничтожило его родных. Тот, кто допустил фатальную ошибку. Кем бы он ни был – демоном или великой сущностью, – мог ли он не переживать о минувшем? Ответ на этот вопрос Люциан не знал, а страдания чужой души, если те были, постичь был не в силах.
Морион расплатился и принял от торговца небольшой мешочек.
– Пойдем дальше, – сказал он, вырывая Люциана из объятий тягостных дум. – Я хочу сушеный пряный картофель и рисовые шарики в кляре, давно не ел эту жирную гадость.
С этими словами он развернулся и направился вдоль прилавков.
Какое-то время Люциан постоял, глядя вслед удаляющемуся бессмертному, который двигался, как плывущий по водной глади кленовой лист – свободный в своей беззаботности. Только когда чужая фигура уменьшилась вдвое, поспешил за ним.
Закупившись, они вернулись на постоялый двор. Абрам, Эриас и Сетх встретили их в гостевой комнате – просторном и светлом помещении, где было принято ожидать освобождения комнат и проводить время за беседами и играми. Заклинатели сидели на подушках за столом, на котором была разложена фишечная доска. Рядом с ней стояли два кувшина с ханаем, один из них был уже наполовину пуст, а слева – курильница, из которой струился дым с приятным успокаивающим ароматом.
Стоило Люциану и Мориону переступить порог, как их разговор стих.
– Отлично, я уже начал переживать, что останусь голодным. – Абрам поднялся и протянул руки, чтобы забрать у Мориона небольшой мешочек. Он подвинул один из кувшинов и поставил закуски на стол. – Вы взяли мне булочек?
Люциан задумался.
– Да, – ответил Морион, усевшись во главе стола рядом с ханаем. Он как раз и покупал эти булочки, а вот Люциан о них благополучно забыл еще в начале прогулки, хотя четко помнил, как разглядывал на прилавке выпечку.
«Хорошо, что хоть Морион все взял».
Когда Люциан с благодарностью посмотрел на него, Морион поймал взгляд и мягко улыбнулся, слегка приподняв уголки губ.
Абрам недоверчиво покосился на бессмертного, а затем нырнул рукой поглубже. Нашарив на дне мешочка мягкую сдобу, он расплылся в улыбке.
– Превосходно! – И осторожно выложил еду на стол вокруг игрового поля. – Угощайтесь, я же не только для себя просил.
– Меня уговаривать не надо, – хмыкнул Сетх, потянувшись за булочкой.
Эриас последовал его примеру; на фоне сухих или жареных закусок мягкая ароматная сдоба выглядела аппетитнее.
Когда Люциан занял свое место, Абрам сказал:
– Раз все в сборе, можем начинать?
– Да, – ответил Эриас с набитым ртом.
Игра вышла более увлекательной, чем предполагалось изначально, поэтому заклинатели разошлись только глубокой ночью. Прежде чем отправиться спать, они снова ввязались в конфликт, решая, с кем будет ночевать владыка Луны. На одну из кроватей в его комнате претендовало двое: личный страж и проказливый демон, – но если мотивы Эриаса были благородны и прозрачны, то у Мориона они являлись чем-то непонятным, поэтому спор окончился тем, что демона отправили в пустующую комнату Хаски.
Проснулись они только к полудню – не имело смысла вставать раньше. Такие дни, как этот, когда не нужно ничего решать и куда-то спешить, были редкостью, поэтому ими наслаждались сполна. Даже деятельный Люциан решил отлежаться, не беспокоя и не подгоняя других.
Абрам первым оставил всех и пошел прогуляться. Сетх направился следом, пожелав пообщаться с селянами и позаботиться об отдыхающих в стойлах лошадях, которым завтра предстоит отправиться в долгий путь.
– И как долго владыка тьмы собирается пробыть в нашей компании? – проворчал Эриас, стоило им с Люцианом и Морионом остаться в гостевой комнате одним.
– Уже прогоняешь меня? – усмехнулся бессмертный, скрестив руки на груди. – А я думал, ты скучал по мне.
Эриас чуть не сплюнул:
– По Вашему Темнейшеству здесь никто не скучал.
– Да-а? – Морион бросил взгляд на Люциана, который разглядывал полотна на стенах, словно они и впрямь интересовали его. – Правда никто не скучал?
Люциан остался безучастным, даже когда сознание его кольнула мысль: мог ли он скучать по Мориону, если сам же от него сбежал?
«Да нет, чушь какая-то».
Морион не стал настаивать на ответе, лишь развернулся и шагнул к софе возле стены. Он сел и чинно закинул ногу на ногу.
– Я уйду, когда захочу, – сказал он Эриасу. – Лучше смирись с моим присутствием, иначе твои нервы не доживут до нашей разлуки.
– Может, хватит вам препираться? – бесцветно поинтересовался Люциан. – Знакомы не первый день, пора уже зарыть меч войны.
– Это не я начал, – невинно сказал Морион. – Все вопросы к беспокойному стражу владыки Луны.
– Я не беспокойный, – огрызнулся Эриас. – Просто вижу тебя насквозь.
– О-о? – Морион подался вперед, словно пытался напирать на собеседника. – И что ты видишь? Поведай же, мне очень интересно.
– Я вижу, что ты ведешь свою игру, правила которой нам неведомы. Чувствую, что общение с тобой не пойдет нам на пользу.
Морион скучающе хмыкнул и достал из поясного мешочка книгу.
– Тебе нравится озвучивать очевидное? – Он откинулся на спинку софы и выжидающе уставился на Эриаса. – По-моему, всем и так ясно, что демон в компании не к добру, но что с того? Прогнать меня ты не в силах, убить тоже; даже если я поведу вас в ловушку, вы не найдете сил сопротивляться мне.
– Значит, ты признаешь, что снова ведешь нас по вытоптанной тобою тропе? – Эриас направил на Мориона уничтожающий взгляд, словно в нем затаилась пара клинков, готовая порезать противника на части.
Люциан не разделял чувств стража и, положив ладонь ему на плечо, поспешил урезонить:
– Оставь это. – Он взглянул на книгу в руках Мориона. – Вижу, владыка тьмы собрался читать, не будем ему мешать. Лучше пройдемся, а потом поможем Сетху.
Люциан убрал ладонь с чужого плеча и повернулся к дверям. Шаг его был таким уверенным, что Эриасу ничего другого не оставалось, как поспешить следом.
– Я не могу позволить ему идти с нами! – прошипел страж, как только они покинули дом и вышли на улицы.
– Можешь, – устало выдохнул Люциан. – Прогнать его не в твоих силах.
– Тогда ты прогони! Я понимаю, что ты к нему благосклонен, но вспомни, куда он завел нас в прошлый раз и кем оказался на самом деле! Он же врал нам с самого начала, только чтобы затащить в Асдэм, кто знает, в чем солжет сейчас? Хаски ушел с ним и пропал! Он даже друзей не щадит.
– С Богом Обмана все хорошо, перестань волноваться. И это не Кай затащил нас в Асдэм, – напомнил Люциан, остановившись посреди пустой улицы. – Это сделал я. Мы поехали в Несуществующий город из-за моего желания, а владыка тьмы лишь сопроводил нас. Я понимаю твою настороженность и согласен с тем, что Кай не станет цепляться к людям, если они не являются частью его планов, но пока он на нашей стороне, его не нужно опасаться.
– А ты уверен, что он на нашей стороне? Как по мне, так у него нет стороны. Хаски однажды сказал, что владыка тьмы не просто великая сущность, а нечто намного хуже – из-за его демонической сути. Его ум острее проклятого кинжала, погубившего тысячи душ. Никто из богов не способен выносить его вечные манипуляции, и только Хаски понимает его, потому что сам является Богом Обмана. – Эриас вздохнул и добавил: – Мне кажется, ты предвзят. Тебе льстит, что он защищает тебя, и поэтому ты считаешь его добрым, но на самом деле владыка тьмы делает то, что делают демоны, – дурит. Он играет с нами, Люциан, а его безграничная сила делает эту игру бесподобной и неуловимой. Ради безопасности нам нужно отдалиться от него.
Уперев руки в бедра, Люциан отвернулся, чтобы Эриас не увидел, как его губы на мгновение искривила усмешка.
«Льстит, что он защищает меня? Ха, – подумал он, вспоминая, с какими мыслями бежал из Асдэма. – Да мне меньше всех должна льстить его защита и больше всех настораживать», – мысленно проворчал он, хотя уже не мог вспомнить затаившихся в душе тревог, потому что их перекрыла радость от встречи в гробнице Хаанана. Образ безмерно сильного существа, который пришел туда ради него, казалось, был высечен на стенах замка воспоминаний, перекрывая собой все остальные изображения, описывающие жизнь и страхи владыки Луны.
Люциан тяжело вздохнул и осмотрел фасады домов, протянувшихся вдоль улицы, словно в их окнах крылись ответы на его вопросы. Он должен был бояться Кая, как и тогда, узнав о началах, но времени прошло столь много, что угроза стать великой сущностью почти забылась, как страшный сон, о котором, к счастью, ему не напоминали.