дался у меня первый и последний раз.
Люциан колебался, не находясь с ответом.
После вчерашней беседы, когда Морион проявил неучтивость, он думал, что дева Фалькор забудет их общество как страшный сон, но она не только не отреклась, но и подарила дружеский подарок, который невесть куда запрятал Абрам. Теперь еще приглашала на совместную трапезу.
«Поистине прекрасная девушка, не изменяющая изысканным манерам, несмотря ни на что!»
Люциан с мягкой улыбкой ответил:
– Хорошо. Поужинаем вместе.
От его слов лицо Лилианы просветлело. Она обернулась на Адору, видимо, чтобы поделиться радостью, но подруга даже не слушала их разговор. Красавица в красном сосредоточенно наблюдала за журчащим ручьем и заклинателями, которые пытались с берега набрать воды. Больше всего ее внимание привлекал Эриас, ворчащий на Абрама за то, что тот брызгался в Сетха.
Задерживаться на берегу заклинатели не стали; закончив свои дела, они сразу ушли и встретились с девушками уже позже возле общего костра. Языки пламени устремлялись в темнеющее небо, а ароматы мяса и каши, витая в воздухе, будоражили рецепторы.
Лилиана проигнорировала предоставленную слугами лавку и заняла место на большом длинном бревне справа от Мориона, который сидел рядом с Люцианом. Адора села подле подруги, а за ней разместились остальные члены кортежа. Пара ответственных воинов начали накладывать еду в деревянные миски и передавать из рук в руки. Шепот людских голосов утопал в безмолвной глуши, где робко шелестели листья, иногда по спирали падающие наземь.
Морион неустанно поддразнивал Люциана. Он нес какую-то околесицу только ради того, чтобы обратиться к нему со слова «модао». За прошедшие пять минут с губ демона слетел десяток глупых вопросов:
Модао, а почему клан Луны носит серебряные одежды? В цвет луны?
Модао, а почему именно владыка клана, а не глава?
Модао, а почему ты ешь яйца, но не ешь мясо?
Модао, а если я накормлю тебя мясом и не скажу об этом, ты разозлишься, когда узнаешь?
Сначала Люциан отвечал ему – объяснил, что цвет одежд выбирался наугад, а слова «глава», когда придумывали титул для правителя, в мире не существовало, – но вскоре устал и замолчал. Позволил этому чаду нести чепуху в почти успешной попытке привлечь внимание того, кто уже отдавал ему больше, чем другим.
Сквозь поток вопросов Люциан краем уха услышал неразборчивый шепот и посмотрел на Адору, наклонившуюся к деве Фалькор.
– Что? Ну уж нет, – проворчала Лилиана, косясь на заклинателей.
Адора вздохнула и что-то снова зашептала.
Люциан не любил подслушивать, да и не собирался, но он сидел так близко к девушкам, что должен был уловить хотя бы несколько слов, но ничего не слышал.
«Я оплошал с концентрацией духовной силы, оглох или же…» – нахмурившись, подумал он и впервые украдкой, из-под опущенных ресниц посмотрел на новых знакомых. Он разглядел, что дева Фалькор имела душу смертной, без магии, но вот ее подруга…
Сущность Адоры оказалась скрыта так же, как у Мориона.
Люциан не поверил своим глазам. Кто бы мог подумать, что одетая в вульгарное платье особа, на которую пытались поспорить его товарищи, окажется бессмертной?
«Теперь ее равнодушное отношение не кажется странным. – Он посмотрел в свою миску с кашей. – Боги, как же мы оплошали, она ведь могла слышать все наши речи».
– Прошу прощения, но мне интересно… – вдруг сказала Лилиана, отстранившись от Адоры. – Вчера вы сказали, что клан Ночи исчез, но в моем окружении даже учителя не знают, что именно случилось. – Она обращалась к Мориону, из-за чего Люциана охватила новая волна удивления, хотя он быстро догадался, что к чему. Не случайно же они с Адорой шептались. – Может быть, вы способны предположить? – Она говорила учтиво, проявляла искреннее любопытство без намека на другие эмоции.
– Его уничтожили, – ответил Морион так же сухо, как и вчера.
– Кто? – спросила Лилиана так же вежливо, проигнорировав его тон.
– Смертным не положено знать. – Морион с равнодушным видом положил в рот кусок кисло-сладкой свинины.
Хотя Люциан понимал, что такой манерой общения демон пытался пресечь дальнейшие расспросы, все равно не выдержал и шепнул ему на ухо:
– Будь поласковее. Лилиана хорошая девушка, она юна и незнакома с жестокостями этого мира. Не будь тем, кто ее ранит.
На губах Мориона медленно расцвела ухмылка. Он посмотрел на Люциана и тихо сказал:
– Не в моей природе быть ласковым, Ваше Владычество. – Голос его словно рокотал в груди и вибрировал в чужом сердце. – Эта девушка сама тянет руки к шипам.
– Так спрячь шипы на время, уверен, это не составит труда.
– Я могу спрятать их только ради одного человека, и это не дева Фалькор.
Люциан нахмурился.
– Не переживай так, – со смешком добавил Морион. – Ты ведь уже заметил, что она куда смелее и наглее, чем кажется, даже меня подразнить осмелилась. Ее сердце не разобьется по воле одного демона.
После этих слов Морион вернулся к беседе с Лилианой. Она снова выслушала Адору, усмехнулась и задала новый вопрос:
– Вам правда около двух сотен лет? Каково это – прожить более трех человеческих жизней? Наверняка очень сложно?
– Несложно. Смотря как жить.
– А ваше тело, разве оно не разрушается? Нельзя считать вас старцем?
Морион издал короткий смешок и покачал головой. Люциан заметил, как он мельком переглянулся с Адорой. В этот момент между ними, казалось, вспыхнула опасная искра.
«Или мне померещилось?»
Люциан растерянно моргнул.
– Мое тело чувствует себя на столько же лет, на сколько я выгляжу, – наконец ответил Морион, а после вкусил еще мяса.
– Значит, вы никогда не умрете?
– Никогда.
– И будете наблюдать, как умирают ваши дети?
– У меня не будет детей.
– Почему? – усмехнулась Лилиана. – Не хотите или этот достопочтенный слишком придирчив к женщинам?
– Этот достопочтенный не способен продолжить род.
Кто-то из слуг поперхнулся, либо услышав чужие слова, либо по чистой случайности.
– Разве такое возможно? – раздался голос из толпы. – Заклинатели поразительно крепкие и обладают нечеловеческим здоровьем.
– Может, он евнух? – спросил кто-то другой.
Слова Мориона заставили Лилиану замереть и закрыть рот. Он с такой легкостью выдал интимную вещь, что ей, казалось, даже стало дурно – настолько побледнело ее лицо. Желая помучить неразговорчивого собеседника, она сама же проявила неучтивость и после короткой паузы извинилась за свой вопрос.
– Я не должна была спрашивать… Это слишком личное.
– Хорошо, что вы догадались. – Голос Мориона был пропитан ядом. – Плохо, что так поздно, – бесстыдно добавил он.
Лилиана закусила губу и, отвернувшись, посмотрела на Адору. Та одарила Мориона тяжелым взглядом черных глаз, а он лишь ехидно улыбнулся ей в ответ и многозначительно покосился на Люциана.
Владыка Луны тихо вздохнул, не уверенный в том, кто выиграл в этом словесном сражении. Для Мориона это было не более чем шуткой, но для людей его состояние представлялось настоящей трагедией и вызывало сочувствие: смертные чтили способность к продолжению рода и молились на здоровье матерей и новорожденных. Как бы холодно Морион ни рассуждал о бездетности, все присутствующие у костра погрустнели и сочли его бедным калекой. Оживленная атмосфера вокруг куда-то испарилась.
Голос Адоры вывел их из транса:
– Вы не прогуляетесь со мной к ручью? Нужно набрать воды. – Она поднялась с места, держа в руках пустой кувшин, и в упор посмотрела на Люциана и Эриаса.
Они с трудом удержались, чтобы не приподнять брови. Переглянулись друг с другом, словно хотели мысленно обсудить, кто проводит алую деву. Но Морион в размышлениях не нуждался – сразу указал на Эриаса, посмотрев на него поверх макушки Люциана.
– Чего сидишь? Иди. Не вынудишь же его туда-сюда ходить? – Он кивнул на Люциана.
Эриас наградил бессмертного хмурым взглядом, но с места поднялся. Видимо, расценив его предложение логичным.
– Позвольте, я провожу, – учтиво, хоть и нехотя обратился он к Адоре.
Люциан проследил, как они скрылись во тьме лесных зарослей, и с немым вопросом обернулся на Мориона.
– Что? – не понял демон.
В ответ Люциан покачал головой, не в силах его в чем-то обвинить.
«Уж какой есть: своевольный, бестактный и обожающий повелевать окружающими», – подумал он о Морионе, хоть и не отрицал, что из них двоих Эриас на роль провожатого годился куда больше.
– Како-о-о-ого? – протянул Абрам, заняв опустевшее около Люциана место. – Почему она обратилась к вам, а не ко мне? – прошептал он так, чтобы дева Фалькор не услышала. – Я ведь сидел совсем рядом, но она даже не взглянула в мою сторону!
– Потому что Эриас и Люциан, в отличие от тебя, не хотят ее опорочить, – съехидничал Сетх, придвинувшись к ним.
– Потому что Эриас и Люциан, в отличие от тебя, интересуют ее гораздо больше, – тихо сказал Морион.
– Откуда такая уверенность? – возмутился Абрам. – Может, она просто постеснялась просить меня?
– Сомневаюсь, что такая роковая красотка чего-то стесняется, – ответил Сетх вместо бессмертного.
Люциану казалось, что он уже наблюдал похожую ситуацию, когда двое наседали на Абрама.
«Ах да, это было в обед», – вспомнил он, а затем обратился к оскорбленному товарищу. Ноздри Абрама раздувались, глаза были прищурены и напоминали лезвия полуобнаженных клинков, готовых вот-вот вступить в бой.
– Не думаю, что тебе стоит переживать из-за этой девушки, – попытался утешить Люциан, похлопав товарища по плечу. – Она подруга девы Фалькор, если бы ты совершил с ней ошибку, нам бы всем пришлось несладко. Безнаказанным от нее уйти не получится, отсутствие искры между вами даже к лучшему.
Дернув подбородком, Абрам отвернулся.
Люциан не стал больше ничего говорить, потому что вся эта ситуация была нелепой, а друг вел себя не как разумный человек, а как капризный ребенок, не получивший конфету. Вернувшись к еде, он начал быстро орудовать палочками, изредка задевая плечом Мориона, который даже не покосился на него и слова в упрек не сказал. Они сидели рядом, согретые жаром костра и озаренные светом пламени. В окружающем их лесу, казалось, не было жизни – только кучка людей нарушала царивший покой.