Дорога в Лумус проходила через Инши, куда они изначально планировали заехать, и Люциан не стал игнорировать это совпадение. Он предложил остановиться на ночь в деревне, а утром поговорить с местным старостой и, если все будет спокойно, отправиться дальше. Его решению никто не противился, кто-то – Абрам – даже обрадовался и рысью погнал коня по пыльной дороге. Они с Сетхом помчались вперед, переговариваясь и будто бы на спор опережая друг друга по очереди. Лаус последовал за ними, а рядом с его лошадью, задыхаясь, бежал темный магистр. Несмотря на блокировку духовных сил, тело его оставалось крепче, чем у смертных, поэтому длительный забег не стал бы смертельным.
Люциан, Эриас, Адора и Морион замыкали их шествие.
Бессмертная сидела позади Эриаса и отдыхала, прильнув щекой к его спине и прикрыв глаза. Ее длинные тонкие руки обхватывали мужскую талию, а чернильного цвета волосы трепетали на ветру, как и алое платье, юбка которого лишь чудом не задиралась до бедер. Несмотря на близость с другим человеком, Эриас вел себя спокойно, его, казалось, ничего не смущало. Он ни разу не заворчал – напротив, иногда беспокойно оборачивался, чтобы проверить, все ли хорошо с его спутницей. Несколько раз до ушей Люциана долетали даже вопросы о ее самочувствии, и это согревало ему сердце, ведь заботу от Эриаса мог получить не каждый.
Морион летел на мече слева от Люция и молчал, что было для него совершенно не свойственно. Подол его черных одежд колыхался почти беззвучно, а взгляд был устремлен вдаль и недвижим, из-за чего он напоминал поднятую в воздух статую.
После пробуждения Люциан заметил, что Морион стал более собранным, настороженным и внимательным. Хотя они разобрались с врагами и их никто не преследовал, он вел себя так, словно противник дышал им в спину. «Если к случившемуся на болотах причастен владыка демонов, то его беспокойство можно понять». Люциан не сомневался, что названый брат Мориона так же силен и непредсказуем, как и он сам. И даже если за всем стоял кто-то из подручных, когда Ксандр где-то отсиживался, не в силах до них дотянуться, ситуация не становилась менее опасной и вызывала беспокойство.
В Инши они приехали уже к ночи и с трудом сняли несколько комнат на единственном работающем постоялом дворе. Хозяйка даже передала им полуночный ужин, который был холодным, но вкусным.
Лаус, Абрам, Сетх и плененный магистр заселились в одну комнату, Люциан, Эриас и Морион – в другую, а Адора ночевала отдельно ото всех. На этом настояла хозяйка двора по причине того, что Адора была женщиной, да еще и вызывающе одетой: на ее алом платье был глубокий вырез на груди и разрез на юбке.
– Будьте внимательны, – тихо сказал Абраму Люциан, задержавшись в коридоре, когда все остальные разошлись.
– Я планирую медитировать, а не спать, так что за мою внимательность не беспокойся, – ответил Абрам, повернувшись спиной к двери в свою комнату, куда зашли пленник, Лаус и Сетх. – Если что-то вызовет подозрение, всех на уши подниму.
– Не забудь, этот магистр хоть и связан, но остается заклинателем третьей ступени – его боевые навыки никуда не делись.
– Да и Лаус нам не друг, – перебил его Абрам и, желая закончить наставнический разговор, добавил: – Я помню. Все будет хорошо. Не впервые с ними ночую. Пока ты спал два дня, эти люди были с нами, и ничего не случилось; можешь расслабиться, я проконтролирую ситуацию.
Люциан поджал губы в ответ на просьбу расслабиться. Ему не нравилось, что они разделились таким образом. Он предлагал подселить темного магистра к ним в комнату, но Эриас категорически отказался. Еще и Морион с какой-то стати поддержал его, поэтому у Люциана не осталось выбора, кроме как доверить пленника Абраму и Сетху.
Не зная, что еще добавить, чтобы не выдать свою тревогу и неверие в успех товарища, Люциан просто пожелал доброй ночи, и они с Абрамом разошлись. Когда он вошел в свою комнату, Морион валялся на кровати с книгой в руках, а Эриас еще не явился. Он отправился проверять лошадей, потому что конюшня на территории двора была тесной и животные в ней могли сцепиться.
Комната была неуютная – с обшарпанными стенами, скрипучими кроватями и полом, – но в ней имелось все необходимое для жизни. Ставни на окнах были открыты. Полупрозрачная штора плавно колыхалась, но не пропускала насекомых внутрь. Благодаря лунному свету, освещающему помещение куда лучше горевшей на тумбе свечи, ориентироваться в пространстве было несложно.
– Зачем ты оставил с нами магистра? – Морион закрыл книгу и посмотрел на Люциана. – Мы ведь не станем проникать на черный порт, притворяясь его товарищами, так почему бы не убить его?
– Мы не будем никого убивать. – Люциан подошел к ширме в углу, чтобы снять верхние одежды, оставшись в рубашке и штанах.
– Но таскать его с собой слишком опасно. К чему вся эта возня?
– На всякий случай. Никогда не знаешь, что может случиться. Вдруг нам пригодится его присутствие?
В этот момент Люциан увидел, как из-под наруча выполз кончик серой ленты, которую Морион передал ему еще в гробнице Хаанана. О ее присутствии он, можно сказать, забыл.
«О боги… она ведь должна быть алой!»
Люциан поспешил подойти к Мориону и показал ему руку. Сначала демон ничего не понял, а потом нахмурился и вытянул ленту за кончик.
– Пригодится, только если станет подкормкой для темных тварей, – сказал он, убирая ленту в поясной мешочек и будто совсем о ней не тревожась. – Я этим темным не доверяю.
– Потому что они такие же, как ты? – беззлобно поддел его Люциан.
Морион усмехнулся и, глядя в его глаза, вкрадчиво произнес:
– Нет таких, как я, модао. И ты это знаешь.
Люциан не стал с ним спорить, просто улыбнулся. Таких, как Кай, и впрямь больше не было. «Сверхъестественно уверенных в себе всесильных всезнаек», – пронеслось у него в голове.
Отойдя к чайному столику, на котором стояла миска для мытья рук, Люциан ополоснул водой еще и лицо, после чего обтерся полотенцем и подошел к постели, стоящей напротив кровати Мориона, разулся и лег. Когда демон вернулся к книге, Люций незаметно – благо полутемная комната позволяла – достал из поясного мешочка кулон с каплей воды из божественного источника и надел на шею, спрятав под рубашкой. Дышать в этот момент стало легче. Конечно, капля уже не имела столько сил, как раньше, но все равно хорошо действовала и могла сберечь его здоровье.
– Ответь мне, – произнес Люциан, глядя в потолок. – Зная о существовании четырех могущественных демонов, ты когда-нибудь думал их уничтожить?
– Нет. – Морион перелистнул страницу.
– Почему?
– Нет надобности.
Люциан обернулся на него.
– Но ведь они опасны не меньше владыки демонов.
– Да, но убить их – значит нарушить всемирный баланс, а ты знаешь, что мне нельзя этого делать.
– Получается, если мы столкнемся с владыкой демонов и четырьмя могущественными, ты пощадишь их?
– Владыку демонов нет, а остальных – если будут послушны, – насмешливо хмыкнул Морион, и Люциан понял, что демон хоть и сохранял баланс, но делал это так себе. Пока темные создания не злили его, они оставались в живых, а если злили, то никакой баланс не убережет их от неминуемой смерти. Подобное поведение делало владыку тьмы ненадежным защитником, ведь он мог нарушить правила ради своих интересов, но в то же время Люциана успокаивала мысль, что Кай, по его словам, злодеям житья не даст.
– Как думаешь, зачем я понадобился владыке демонов? Неужели только потому, что знаком с тобой? – Люциан снова посмотрел в потолок.
Морион тяжело вздохнул и ответил не сразу.
– Думаю, Ксандр считает, что ты мой янтарь, и это основная причина, почему он послал за тобой, – медленно произнес он. – Хочет попробовать убить тебя и посмотреть, что случится. В прошлом он моими руками уничтожил Элеонору, из-за чего я заснул почти на две сотни лет, и если у него будет шанс повторить, он сделает для этого все возможное.
– Я не твой янтарь, – отрезал Люциан, пропустив мимо ушей его слова.
– Конечно-конечно, – подыграл Морион. – Осталось только убедить в этом моего брата.
– А иначе что? – Люциан снова посмотрел на него. – Покушения не закончатся до моей смерти?
– Всего лишь до двадцатилетия. Когда оно, кстати? Наверное, нескоро?
– Нескоро, – ответил Люциан, хотя каждый вкладывал в понятие «нескоро» свое значение.
Сейчас шел конец третьего месяца первого сезона, а день рождения Люциана – в первом месяце второго сезона: точную дату он не помнил, потому что давно не праздновал его. До его двадцатилетия оставалась то ли одна неделя, то ли четыре, но он в любом случае считал, что это «нескоро».
– Тогда дождемся твоего дня рождения и посмотрим, чем все обернется.
Люциан приподнял брови.
– Ты со мной до дня рождения будешь путешествовать? – Он-то думал, что они разойдутся сразу, как только вернется Хаски.
– А что? Модао мне не рад? – усмехнулся Морион, глядя в чужие глаза. В его серебристых радужках что-то блеснуло.
– Я не это имел в виду, – буркнул Люциан. – Просто спросил. Разве у владыки тьмы нет множества вселенских дел, которые нужно разрешить?
– Есть, но ты важнее.
– С чего вдруг?
– Я так захотел, – ответил Морион с таким видом, словно не сказал ничего особенного, хотя особенным было все.
Люциан отвернулся и натянул одеяло до носа, пряча потеплевшие щеки. В этот момент на него обрушился мощный поток приятных эмоций и чувств, но он будто прошел сквозь него, не задерживаясь в сердце. Уже через минуту он спустил одеяло до плеч как ни в чем ни бывало.
– Лошадки не лягались? – бросил Морион, когда в комнату вошел Эриас.
Страж притормозил на пороге и смерил их обоих взглядом. Оценил расстояние между кроватями Люциана и бессмертного, который читал книгу, лежа на покрывале, а потом прошел к ширме.
– С лошадьми все в порядке, – сухо обронил Эриас и снял верхние одежды, повесив их на ширму и оставшись в одних рубашке и штанах.