у вас часто покидает резиденцию клана, чтобы помочь нуждающимся, выкрасть ее было несложно. Однако вам повезло. – Ксандр наконец-то отпрянул от стола, увеличив расстояние между ними, отчего Люциану стало легче дышать. – Я был в хорошем настроении и не убил никого, кто был с ней. Ее я тоже не убил. И не убью, если сейчас вы проснетесь и доставите мне свой кнут.
Последних слов Люциан, казалось, даже не слышал. У него в голове без остановки крутилась мысль: «Как Амели могли похитить? Это невозможно… Невозможно… Невозможно…»
– Владыка Луны сомневается в правдивости моих слов? – спросил Ксандр, видимо, оценив чужую реакцию. – К несчастью, я не могу ничего подтвердить, ведь мы во сне, а не наяву. Чтобы узнать, лгу я или нет, вам придется приехать в лес, что к западу от центральных ворот Лумуса. Там, в центре, стоит высокое одинокое дерево с густой раскидистой кроной – у него и встретимся. Я отдам вам невесту, а вы мне свое божественное оружие. – Ксандр поднялся с места и посмотрел на него сверху вниз. – Приходите один, если не хотите собирать цветы для могилы, – добавил он леденящим тоном, в котором не чувствовалось даже души, а затем изящно взмахнул рукой. От его легкого движения все вокруг затянуло непроглядным туманом, но Люциан не стал ему противиться – напоминал в этот момент тряпичную куклу, которую дернули за нитки.
То, что произошло дальше, никогда не должно было случиться.
Люциан распахнул глаза.
У него в ушах шумела кровь, сердце учащенно билось, а мысли беспорядочно метались, ударяясь друг о друга и о внутренние стенки черепа. Он ощущал себя так, словно не засыпал вовсе, вот только лучи яркого солнца уже не пробивались через щель между ставнями, а вне дома царила тишина.
Потратив на раздумья секунду, Люциан бесшумно выбрался из-под одеяла. Конечно, он мог бы пойти первым делом проверить Мориона и бессмертного Шу, но не стал. Если владыка демонов соврал и Морион был здесь, то о спасении Амели можно забыть: Кай не пустит его одного, а идти вместе – значит обречь невесту на смерть. Пусть Ксандр выглядел невинным и слабым, Люциан даже помыслить не смел, чтобы попытаться обвести его вокруг пальца.
Он без единого звука взял с сундука верхние одежды и заколку, выскользнул в коридор и, прислушиваясь к шорохам, быстро оделся. Заколов волосы, решительно направился к выходу.
Поскольку добираться до леса пешком было слишком долго, Люциан начал лихорадочно размышлять, где в Лумусе могут быть расположены конюшни. Он задействовал все пять чувств, чтобы уловить звук или запах, а потом нырнул в темноту между домами. Как тень пересекая улицы, он даже не беспокоился о своей собственной безопасности и о том, что его, очевидно, загнали в ловушку. Все, что сейчас имело значение, – это Амели. Если она пострадает, он не простит себе этого.
Она и Эриас были его единственной семьей.
Конюшни отыскались быстро. Увидев снятый с главных ворот замок и пробивающийся через щели свет, Люциан поспешил войти внутрь, чтобы договориться об аренде с теми, чей тихий шепот долетал до его ушей.
Он ожидал наткнуться на кого угодно, но только не на Абрама в компании двух девушек. Лицо Люциана исказилось, но не от удивления или отвращения, а от ужаса – он не должен был встретить своих!
Абрам стоял посреди конюшни, а к нему с боков прижимались юные девы в симпатичных платьях. Они держали по одной его ладони и блестящими глазами смотрели снизу вверх, внимая речам, которые он произносил до появления Люциана.
Эмоцию на лице своего владыки Абрам разгадал неверно. Шумно сглотнув, он поспешил неловко выпутываться из чужих объятий и все объяснить.
– Э-это не то, что ты думаешь. Я так работаю.
Люциан ничего не сказал – он молча смотрел на товарища и раздумывал, как лучше поступить.
Абрам словно был послан ему судьбой. Он отличался безответственностью, взбалмошностью и легким отношением к жизни. Он не разлается как Эриас, не начнет бубнить как Сетх, не расскажет все Каю, как Хаски, и не пойдет никого убивать. Ему можно осторожно поведать о планах и обязать оповестить обо всем остальных, а потом спокойно уехать.
Люциан посмотрел ему в глаза.
– Мне нужно с тобой серьезно поговорить. – Его голос звучал как жалящая холодом сталь. – Прошу, оставьте нас, – велел он девушкам.
Они вздрогнули и, шушукаясь, вылетели из конюшни.
Обычно люди не пугались владыки Луны, ведь он излучал лишь тепло и свет, но сейчас… Сейчас его лицо накрыли мрачные тени, темные прямые брови сошлись на переносице, а взгляд был настолько тяжелым, словно весил целую тонну.
Вытянувшись по струнке, Абрам тяжело сглотнул так, что дернулся кадык. Наверняка он подумал, что его высекут, потому сказал:
– Л-Люциан… я понимаю, что, возможно, перехожу границы, но ты ведь никогда не сердился… – Он неловко почесал светлый затылок.
– Я не собираюсь ругать тебя, – сказал Люциан и прошел мимо него, направляясь к стойлу с черной лошадью. – Мне нужно предупредить об отъезде. Я возьму коня, а ты найди, кому за него заплатить.
– Что?! – Абрам резко встрепенулся, наблюдая, как Люциан открыл дверцу и начал выводить коня. – П-постой. О каком отъезде ты говоришь?
– Не спрашивай, – отрезал Люциан и накинул на лошадь попону. – У меня появились непредвиденные дела. К утру я планирую телепортироваться в клан, а в Лумус вернусь не раньше, чем через неделю. Оповести об этом остальных, и проследите за порядком в мое отсутствие. Пусть Адора поможет вам разработать тактику против городничего – медлить с решением его дела не стоит, как и с разбирательством в порту. Адора умна и хитра, я ей доверяю.
– А… в-владыка тьмы пойдет с тобой?
– Нет. Сейчас у нас разные задачи.
Абрам открыл рот, но не подобрал слов. Так и застыл на месте с нелепым выражением лица.
Люциан редко вел себя так жестко. Его приказной тон пугал до дрожи, и только идиот бы не понял, что он сорвался куда-то в ночи не по благой причине.
Но Абрам не стал его расспрашивать. Вместо этого принял серьезное выражение лица и как добросовестный подчиненный сказал:
– Я тебя понял. Что мне передать остальным? Что ты внезапно решил вернуться в клан? Ты ведь понимаешь, что Эриас сразу рванет за тобой? Нет, сначала он убьет меня за то, что я тебя отпустил.
– Понимаю. Скажи, что Амели нужна была помощь.
– Амели? – Абрам насторожился. – Ты получил от нее вести?
– Можно сказать и так… – Люциан забрался в седло и дернул за поводья, разворачивая коня к выходу. – Скажи, что она попала в передрягу, когда помогала людям, и я отправился к ней на подмогу. Я заберу ее и верну в клан, а потом постараюсь отослать вам письмо.
Абрам обогнал Люциана, чтобы открыть для него ворота.
– Ты правда едешь помогать Амели?
– Да, – ответил Люциан и проехал мимо, слегка пригибая голову, чтобы не удариться лбом о фрамугу.
Когда он вывел коня на улицу, то остановился и обернулся на своего товарища. Абрам до сих пор придерживал створку ворот одной рукой и хмуро смотрел в землю, словно размышлял о том, в какую передрягу могла попасть Амели, если с ней всегда отправлялся вооруженный отряд.
– В таком случае будь предельно осторожен, – сказал Абрам, плохо скрывая беспокойство в голосе и не поднимая глаз. – Не в моих силах удерживать Ваше Владычество, но, если вы пострадаете, я… – Его свободная ладонь сжалась в кулак.
– Не продолжай, – отмахнулся Люциан. – Со мной все будет хорошо, беспокойство бессмысленно. Я полагаюсь на тебя, выполни мою просьбу и успокой остальных. Не нужно, чтобы Эриас или кто-то еще подняли шум из-за моего отъезда. Если предатели узнают, что меня нет в городе, может случиться беда, – добавил он и дернул за поводья, чтобы вывести коня на мощеную улицу.
– Я понял, – твердо сказал Абрам, глядя в спину владыки. У него на языке вертелась уйма вопросов, но он позволил Люциану ускакать прочь.
Через полчаса Люций покинул город. Он не встретил ни стражу, ни случайные преграды, словно дорога в логово зверя была предназначена только для одного. Под копытами его вороного коня клубилась пыль, а влажный воздух холодил кожу. Лучи лунного света прорывались сквозь пушистые облака, которые скрывали звезды, и Люциан призвал световую сферу, чтобы озарить себе путь и не сбиться с него.
Он чувствовал себя виноватым, понимал, что поступил опрометчиво и предал всех, кто когда-либо заботился о нем, волновался и оберегал ценой собственной жизни. Он оставил в неведении своих соратников и взвалил просветительское бремя на Абрама. Не предупредил Бога Обмана, который часто помогал ему в этом путешествии. Не сообщил о своих намерениях Каю, который из раза в раз спасал его.
Сегодняшней ночью он мог умереть, и, если это произойдет, остальные даже не узнают о случившемся сразу.
Темный лес возле Лумуса встретил его беспокойным шелестом. Колючий ветер болезненно завывал, словно нес в себе души плачущих призраков. У кромки, ведущей в непроглядную гущу, лошадь остановилась и зафыркала, протестующе топчась на месте. Люциан тоже почувствовал неладное – из сердца чащи тянулось нечто потустороннее, и это была не темная магия, а что-то враждебное, совершенно нечистое.
Не став мучить коня, который из-за страха мог принести больше проблем, чем пользы, Люциан спешился и отпустил животное. Световая сфера повела его к стенам Лумуса, в то время как наездник направился в лес.
Люциан не берег сил и, боясь опоздать, в считаные минуты преодолел огромное расстояние до центра леса, где перед глазами предстала пустая поляна с одиноким камфорным деревом. Оно было совершено неподвижно, когда все вокруг шелестело и скрипело. Поляну окутывала духовная сила – густая и темная. Одинокий лунный луч падал на тонкую девичью фигуру, стоящую на коленях. Ее руки были связаны за спиной, а волосы растрепались. Судя по очертаниям и одеждам, пленницу выкрали из постели.
Люциан вздрогнул от беспокойства и едва удержался от того, чтобы не рвануть к ней. Он взял себя в руки и огляделся по сторонам. Его взгляд задержался на кроне дерева, где скрывалась небольшая тень.