Смерть не могла забрать их так скоро, так легко.
Это казалось невозможным.
– Невозможно… – неосознанно шепнул Люциан. Грудь его опустилась, и он сильнее вжался в кровать. Невыносимая физическая боль опалила поврежденные спину и ногу, смешиваясь с ментальной. Он скрипнул зубами, и золото в его глазах засияло, как два небесных светила. – Вы все врете.
– Вовсе нет, – равнодушно отозвался Морион.
– Врете! – воскликнул Люциан, и в его голове раздался такой звон, что он зарычал от боли. – Они не могли… умер-реть! – через силу произнес он, морщась и стискивая кулаки.
– Но они мертвы, – повторил Морион. – Хочешь, осуществи призыв и поболтай с их душами. Я даже готов принести тебе киноварь, чтобы ты нарисовал печать, – усмехнулся он.
Люциан безмолвно приоткрыл рот, словно мертвая рыба, и огонь в его глазах потух.
Демоны любили лгать и мучить своих жертв, их словам нельзя было верить, но образы тонущей в черном пламени деревни и сотни мертвых тел начали всплывать в сознании Люциана один за другим, показывая среди погибших и его родителей.
В этот момент вся буря эмоций, что он испытал, приняв правду, сосредоточилась в одной точке сосуда его души. Маленькой, дрожащей от напряжения точке, которая готова была вот-вот взорваться, разбив хрупкие стенки.
Люциан замычал и стиснул зубы, пытаясь подавить крик.
Морион присел на край кровати и, нависнув над чужим лицом, торопливо прошептал:
– Эй! Эй, маленький принц, только не говори, что позволишь душе расколоться.
Когда заклинатель терял тех, кого любил, возникал риск получить раскол души. Это лишало всяческих эмоций, чтобы безболезненно пережить утрату, однако чувства насовсем покидали мученика, и тот обращался в бездушную куклу. Которая жила дальше, зная лишь долг и мораль.
– Твои родители умерли в этом мире, но родились в другом, – спокойно добавил Морион, и его прохладное дыхание окутало щеки Люциана. – Мир мертвых – отражение мира живых, их души будут существовать там, пока не переродятся здесь. Успокойся. Это не конец. В какой-то мере все живы.
– Но ведь не все души перерождаются, – всхлипнул Люциан, глядя в чужие глаза. – Некоторые остаются по ту сторону навсегда.
– Ты в самом деле веришь, что твои родители недостойны перерождения? – снисходительно улыбнулся Морион. – Я думаю, они вернутся. Ну а пока этого не случилось, ты сможешь иногда призывать их, чтобы поговорить. Только не при мне. При мне не выйдет.
С этими словами он отпрянул и сел ровно.
– Почему?
– Пока демон рядом, души не придут.
Люциан сглотнул.
Души умерших попадали в мир мертвых; они могли остаться там или встать на круг перерождения. Об этом стало известно благодаря текстам одного обезумевшего бессмертного, а также воспоминаниям тех, кто уже реинкарнировал, что только подтвердило существование мира мертвых.
Заклинатели могли общаться с душами с помощью призыва, но не часто: души иногда не откликались, а если все же такое случалось, с ними не всегда удавалось нормально поговорить.
Для демонов же мир мертвых был закрыт, иначе они просто сожрали бы всех его жителей. Хотя, учитывая наличие у них духовной силы, вполне могли осуществить призыв душ, если бы вселенная их не ограничила.
– Если родителей нет, – пробормотал Люциан, – то кто займет трон?
– Ты? – со смешком спросил Морион.
– Я? Да как я… – Люциан не закончил, будучи прерванным урчанием собственного живота. – Ой.
– Думаю, тебе стоит поесть, – сказал Морион и встал. – Поручить приготовить еду?
– Еду? – растерянно повторил Люциан. Его совершенно не интересовала еда, в отличие от собственного организма. – В этом доме есть люди, у которых можно попросить поесть? – Он с болезненным выражением лица прижал ладонь ко лбу и снова подумал о родителях. Голова снова затрещала, словно испытанное им потрясение встряхнуло его мозг.
– Конечно. – Морион выпрямился. – Чего ты желаешь?
– С… салат, – пробормотал Люциан, особо не раздумывая.
– Какой?
– Юан-шен, в нем сладкий перец, огурец, тертая морковь… – Перечислив ингредиенты, Люциан добавил: – Е-если можно.
Казалось странным просить могущественного демона принести еду, это не укладывалось в голове, как и случившееся.
«Родителей нет, деревня уничтожена, я нахожусь невесть где, да еще и с травмой. Передо мной демон… Правда ли демон? Может, это сон и я умер?»
Люциан с трудом удержался от того, чтобы сморщить нос. Набившиеся в голову мысли уничтожали его изнутри. Желудок продолжал урчать, словно ему не было дела до ужасного состояния хозяина.
– Хорошо, – сказал Морион, не проявляя к страдающему гостю особого сочувствия, и развернулся к выходу.
Когда дверь за ним захлопнулась, Люциан шумно выдохнул и позволил дрожи пронзить тело, а страху – сердце.
«Что мне делать? Мои родители, мой отряд… В клане наверняка все думают, что мы до сих пор на охоте. А Морион… чего он хочет?» – мысли продолжали атаковать его, хотя разум требовал тишины.
От волнения его дыхание участилось, а чувства начали волнами охватывать сердце. Голова разболелась, и мир перед глазами снова превратился в одно размытое пятно. Люциан даже не понял, как потерял сознание, – очнулся, только когда его слегка приподняли и прислонили затылок к изголовью кровати. Нога заныла, пропуская боль через все тело, и Люциан окончательно пришел в чувство.
– Прошу, – сказал Морион, не обращая внимания на «убитый» вид своего гостя, и протянул ему миску с салатом.
Люциан в недоумении уставился на еду, словно забыл, что с ней делать.
В душе он испытал шок от того, что ему действительно принесли юан-шен, который, казалось, сейчас был не кстати, но желудок выл как сумасшедший.
«Там яд? – не удержавшись, подумал он, а потом перенаправил духовную силу в затуманенные глаза и начал рассматривать овощи. Щурясь, как слепец, он упорно пытался разглядеть каждую деталь, и от этого мир вокруг него кружился только сильнее. – Морковь, сладкий перец, кунжут…»
– Ну как, увидел отраву? – спросил Морион, заставив его вздрогнуть.
Подумав, что его сейчас разорвут за недоверие, Люциан поспешно потянулся к миске, но руки не слушались. Они дрожали, как у немощного старика, и это, казалось, вызвало новый приступ головокружения.
Лицо Мориона исказилось от отвращения, словно чужая слабость была ему неприятна. Он ничего не сказал, просто сел рядом и, подцепив палочками еду, протянул Люциану.
– Будешь есть так. – Его слова прозвучали как приказ.
Но Люциану было так плохо, что он не мог даже представить, как протолкнет пищу в горло. Скривив лицо от боли, он покачал свинцовой головой.
Раздался усталый вздох, и холодная ладонь снова прижалась ко лбу, забирая боль, как и в прошлый раз.
– Маленькому принцу стоит взять себя в руки, как бы он себя ни чувствовал, – спокойно произнес Морион. – Ешь. Потом ляжешь спать.
Люциан нахмурился.
Несмотря на нужду в пище, принимать ее с чужих рук казалось неправильным, а уж с демонических и вовсе считалось предательством заклинательского рода. Он только встретил эту сущность и уже должен был довериться ей? Что за абсурд!
Поджав губы, Люциан отказался, но Морион проигнорировал его слова. Убрав ладонь со лба, он строго посмотрел ему в глаза и поднес палочки ко рту.
– Я сказал ешь. – Его голос походил на рык, от которого Люциан похолодел.
Мало ему было физических и ментальных страданий, так теперь его еще и запугивали.
Морион совсем не выглядел обеспокоенным его состоянием, скорее был раздражен неподчинением принца Луны. В нем не было человечности – лишь требовательность и властность, которые не позволяли идти наперекор.
«Он меня съест, – подумал Люциан. – Если откажусь подчиняться, он проглотит с костями и не подавится».
Из-за этих мыслей ему стоило больших усилий открыть рот и прожевать еду.
Морион сидел на краю кровати и наблюдал за тем, как маленький принц ест с руки. Бездна в его глазах словно изучала Люциана, закрадывалась под кожу, пытаясь проникнуть в меридианы и очернить свет, который тек по ним. Люциан казался таким маленьким и хрупким по сравнению с демоном, ведь Морион был выше на полторы головы, шире и тяжелее, а его тьма заполняла все вокруг, говоря о непередаваемой мощи.
От осознания того, что он, возможно, превратился в чужого питомца, раба, заложника или будущий корм, Люциану стало тяжело дышать. Морион был тварью, которая сначала играет с добычей, а потом пожирает ее.
Подумав об этом, Люциан потерял аппетит.
– Больше не могу, – хрипло произнес он и прикрыл ладонью рот, стараясь не выплюнуть все обратно.
– Хорошо, – мрачно отозвался Морион. – На сегодня хватит и этого, завтра поешь еще. Когда твоя нога восстановится, вернешься домой, а пока живи здесь и поправляйся.
У Люциана дрогнуло сердце под тяжестью зародившейся надежды. «Он отпустит меня?»
– Почему вы привезли меня сюда, а не вернули в клан?
Морион встал, держа в руке миску с недоеденным салатом.
– Хочешь, чтобы сотни заклинателей прознали о моем существовании? Маленький принц еще такой маленький, – ответил он. – Асдэм – нечто эфемерное. Заклинатели знают о нем, но сомневаются в его реальности. Мне не стоит показываться им на глаза, пусть и дальше думают, что город существует лишь в чьих-то фантазиях. – Морион отошел к двери и взялся за ручку. – В этой деревне и в этом доме безопасно, вот почему ты здесь. В любом другом месте мне бы пришлось внимательнее приглядывать за маленьким принцем, а я не желаю так утруждаться. Будь послушным, прими мою помощь и восстанавливай силы. Через пару недель я тебя отпущу.
– Обещаете?
– Демоны не дают обещаний. – Морион оскалился в улыбке. – Прими это на веру или терзайся сомнениями. – С этими словами он вышел, закрыв за собой дверь, на которую Люциан смотрел так, словно видел впервые.
В душе у него смешались страх, непонимание, подозрительность и доверие по отношению к одному и тому же существу.