— Дурак, ну какой же ты дурак, — тихо говорит Коля. — Успеешь еще погибнуть. Только не так, человече, не так…
Франек не отвечает. Он стоит и смотрит на мешок.
— Франек, сукин ты сын, — сказал я. — Сукин ты сын…
Тут он поднял голову и посмотрел на меня, а в глазах у него страшная тоска.
— Ладно, — говорит Коля, — лес есть лес, случаются разные чудеса. Недавно мне один мой знакомый рассказывал, как он оказался один, а вокруг целая рота гитлеровцев, прочесывающих лес. Ну и представьте себе, обошлось. Сидел парень на дереве и остался жив…
Я посмотрел на него с удивлением. Мы попали в котел, а ему охота байки рассказывать. Не спешит, каналья, а стоит и болтает!
Вдруг я вижу, что Франек поднимает голову, смотрит на всех нас и улыбается. Он явно улыбается Коле. Тот хлопнул его по плечу и говорит:
— Бери, что там у тебя, и в путь, ребята.
Володя взял себе больше всех. Радиостанцию, батареи, оружие и боеприпасы. У остальных только оружие, гранаты и боеприпасы, ну, я, конечно, отобрал у него батареи. Коля кивнул головой и снова пошел первым, к выходу из леса, в ту сторону, где мы еще не были. И был прав, в чем скоро мы смогли убедиться.
В том месте, где кончался наш лес, начинался довольно мелкий овраг, доходящий до соседнего леса, поросший кустами и низкими деревьями. По обеим его сторонам лежали поля. И Коля нашел выход из положения. Немцы окружали нас и с этой стороны, только тут они были где-то в километре. Вероятно, все еще ждали сигнала.
Пригнувшись, мы вбежали в овраг. В кустах Коля остановился и велел нам влезать в заросли. Мы прикрылись ветками, припорошили себя снегом… Лежим. Уже слышны голоса немцев. Они идут сюда, входят в овраг. Мимо проходит первая цепь, мы видим их, они от нас в нескольких метрах, отборные солдаты, один к одному… Проходят… Я чувствую, как громко стучит сердце и ладони становятся влажными. Посматриваю на Колю, у него сжаты губы. Он смотрит, в каком направлении пошла облава. Немцы выходят из оврага и расходятся в две стороны, это вижу и я… Какой же выход для нас из этого положения и есть ли он? Нас только четверо, а их?..
Проходит десять, а может, пятнадцать минут. Приближается следующая цепь, на этот раз уже не вермахт. Какие-то старики и инвалиды со старыми ружьями. Они идут не спеша, вроде бы посматривают по сторонам, но видно, что просто так, для порядка. И тоже проходят мимо нас… Коля шепотом отдает приказ: «Приготовить гранаты…»
Мы мгновенно вскакиваем, бросаем гранаты и снова падаем на землю, а потом бежим, бежим что есть силы. Я оборачиваюсь. Фольксштурмистов как смыло. Все залегли, правда, через какое-то время некоторые из них поднимаются, прицеливаются и начинают беспорядочно стрелять, а мы, согнувшись, всё бежим и бежим… Я вижу, как Коля останавливается, встает на колени и очередь за очередью посылает в тех, кто отважился стрелять, и они снова падают на землю. Мы помогаем командиру огнем своих автоматов и бежим дальше. И так, запыхавшись, добегаем до следующего леса.
Только бы те, вермахтовцы, не взяли нас снова в кольцо, думаю я. Им и в голову не пришло окружить и этот лес, они все еще продолжают прочесывать тот. Услышав стрельбу, они, конечно, тут же вернутся в овраг, и фольксштурмисты покажут им, куда мы побежали…
Мы мчимся через лес, только бы подальше от врага. Ящик с батареями мешает мне бежать, но я не могу его бросить, не могу подвести товарищей. Я весь мокрый от пота, но нельзя остановиться ни на минуту, не знаю, как долго еще придется так бежать, искать спасения… Неожиданно Коля останавливается. Прекращаем свой бег и мы. Я вижу лицо Коли, покрытое капельками пота. Он внимательно осматривает нас — мы задыхаемся от усталости, но никто из нас не пострадал. Я совсем забыл о беспокоящем меня локте, ведь игра идет по самой высшей ставке. Коля говорит:
— Три минуты отдыха.
Он сказал: «Три минуты отдыха» — так, словно мы тренировались на полигоне. Ничего не оставалось, как только присесть под деревом и свернуть себе самокрутку. Так мы стояли, онемев, и смотрели на командира, которому безоговорочно верили. Никто из нас не присел, никто не сказал ни слова. Коля вытер лицо и шею куском ткани, глубоко вздохнул и посмотрел вверх, как будто там искал приговор судьбы. Потом посмотрел на нас, улыбнулся и сказал:
— Пошли обратно.
Мы остолбенели. Как это — обратно?.. Мы должны капитулировать? Отказаться от спасения? Должны погибнуть, не выполнив задания?
Я не выдержал и сказал:
— Там верная смерть, а тут… тут по крайней мере мы все же в лесу…
Я чувствовал, как на меня смотрят Франек, Володя и Коля.
Никогда в жизни у меня не было так мало времени, чтобы высказать свою точку зрения. Франек дернул меня за рукав и сказал, четко выговаривая слова:
— Перестань валять дурака…
Коля уже двинулся в путь. У меня не было выбора. Я пошел за ним. За мной шли остальные.
У меня голова была переполнена различными предположениями. На этот раз мы не бежали, а шли быстрым шагом, точно в ту сторону, откуда только что прибыли. Я ничего не мог понять. Спустя некоторое время мы снова вышли на край леса, откуда был виден овраг, по которому мы недавно бежали. Мы внимательно осмотрели все вокруг. Не видно ни одного немца. Где-то далеко слышны выстрелы, потом наступает тишина. Согнувшись, мы вбегаем в овраг. И вскоре мы оказываемся в том лесу, из которого нам удалось уйти. А спустя несколько минут мы попадаем на то место, где, спрятанный под кустами, лежит — целый и невредимый — наш груз. Значит, они не дошли сюда, даже не верится!..
Мы присели на мешки, и тут Коля подозвал меня. Когда я склонился к нему, он спросил:
— Кароль, что бы ты сделал, если бы ты командовал облавой, а солдаты показали бы тебе на лес, в котором скрылись те, кого ты преследовал?
Я немного подумал, а потом ответил:
— Направил бы людей, чтобы они окружили место, где те укрылись, и отрезали дорогу для отступления.
— Правильно. Именно это они и сделали.
Мне стало стыдно.
— Извини, Коля, — пробормотал я, а он ответил своим обычным: ничего, ничего…
Ну, хорошо, подумал я, на этот раз нам повезло. Но надолго ли? На час, полтора? Нас только четверо, до Берлина несколько десятков километров, а до своих — несколько сотен. Нет, ничего у нас не выйдет. Нас послали на смерть, эти люди из штаба, где всегда видней…
— Ну, — говорит Коля, — пошли дальше.
Дальше? И вообще может ли быть это «дальше»? Мы берем наш груз и снова, навьюченные как мулы, тяжело шагаем по лесу. Куда? Господи, куда? Знает ли Коля об этом на самом деле?
Уже редеют деревья, виден конец леса и стоящий у леса одинокий домик. Коля внимательно осмотрел все вокруг. Ничего подозрительного не видно, только этот домик и поднимающийся из трубы дым. Ага, значит, сейчас мы войдем в этот домик.
Володя и Франек остаются, чтобы нас в случае необходимости прикрыть, а мы с Колей входим внутрь. Женщина вскрикнула и застыла, обернувшись с ложкой в руке, и так стояла у плиты, а от кастрюль поднимался пар. Коля направил автомат на дверь комнаты, откуда вышел мужчина в расстегнутой рубашке.
— Отдельный отряд Войска Польского, — сказал я по-немецки. — Кто еще находится в этом доме?
Глаза мужчины округлились от удивления и страха. Он сделал несколько шагов в нашу сторону, я заметил, что он хромает, но обходится без палки.
— Стой! — сказал я. — Кто еще есть в этом доме?
— Никого нет. Только жена и я.
— Врешь!
Он поднял руку, пытаясь заслониться от ожидаемого удара. А я и не собирался его бить. Я видел, как он испуган и как от страха трясется женщина.
Коля обыскал каждый закуток в кухне, комнатах и кладовке. Вскоре он вернулся и сказал им:
— Забирайтесь в чулан, — и показал им автоматом на кладовку. — Посидите там…
Они послушно вошли, Коля закрыл за ними дверь, но тут же снова зашел туда и вынес миску с яйцами и круг колбасы. Показав на варящуюся на плите пищу, он буркнул:
— Нам должно хватить. А теперь за работу…
Он позвал со двора ребят, видимо решив, что прикрытие нам не понадобится.
Мы прекрасно поели. Возможно, даже про запас. Затем Коля велел устроить помывку. Мы поставили два котла воды. Володя притащил из сеней лохань и давай… Получилась настоящая баня. Вымытые, отогревшиеся и сытые, мы перекидывались шутками, совершенно забыв о том, что облава на нас продолжается. За окнами кухни открывался довольно широкий вид на поля и вьющуюся в полутора километрах от нас дорогу. Движение на ней было небольшим, во всяком случае, ничего подозрительного не наблюдалось.
— Посидим тут до вечера, а потом в путь, товарищи, — решил Коля. — А пока ложитесь-ка и отдыхайте.
А сам он сел у окна и принялся как ни в чем не бывало пришивать пуговицу. Сидевшие в чулане хозяева вели себя довольно спокойно, они притихли как мыши за печкой.
Я немного вздремнул, а когда открыл глаза, то увидел стоящего на пороге кухни толстого господина в мундире фольксштурма и услышал Колю, который очень любезно приглашал его:
— Bitte schön. Пожалуйста, заходите…
Обалдевший толстяк с поднятыми руками послушно вошел и встал посредине комнаты.
— Откуда господин держит путь? — спрашивал Коля. — Отвечать, быстро!
— Я тут недалеко живу, в деревне.
— Как называется деревня?
— Мюленсдорф.
— Сколько жителей? Сколько человек в фольксштурме? Какое у вас оружие? Зачем сюда пришел? Принимал ли участие в облаве?
Коля спрашивал быстро, тот еле успевал отвечать, но отвечал добросовестно. Наконец Коля позволил ему опустить руки и втолкнул его в кладовку.
— Он пришел за яйцами… Хозяин ему обещал продать. Он не знает, продолжается ли облава. Слышите, он ничего не знает об облаве, он пришел за яйцами… Коля, я бы их всех…
— Оставь, Франек. Пока они сидят в чулане, а мы в этой комнате, нам ничто не угрожает. Нужно отдыхать, вечером в путь…
Я уже отдохнул, мне не хотелось больше лежать на полу на мягкой перине, поэтому я уступил свое место Коле, а сам сел у окна. Володя как всегда молча копался в радиостанции и проверял батареи. Конечно, сейчас не могло быть и речи о том, чтобы установить связь, это было бы равносильно самоубийству. Они там ждут нашего сигнала, рассчитывают на нас… А мы с момента приземления только и убегаем, и не может быть даже речи о выполнении задания, об определении сил врага. Да и удастся ли нам вообще что-нибудь здесь сделать? Я вижу дорогу через поле, по которой едет какая-то легковая машина. Через некоторое время в другом направлении движется запряженная двумя лошадьми подвода. Нормальное, обычное движение на проселочной дороге. Где-то там гитлеровцы прочесывают леса и рощи, проверяют дороги, а тут еще спокойно. Коля знает, что делает, и они там в штабе знают, черт возьми… Но что дальше? Что дальше? Сейчас все отдыхают, только Франек кричал, что он бы этих немцев… Вот именно, Коля должен что-то решить, похоже, нам придется их ликвидировать… Всего лишь несколько часов тому назад я и понятия не имел о существовании этих людей. Эта женщина и эти мужчины… Им чертовски не повезло, что мы сюда пришли. Они наши враги, мы находимся на земле врага, тут речь вовсе не идет о праве на жизнь для нас или о праве на жизнь вообще. Мы здесь для того, чтобы им вредить, чтобы готовящийся сейчас наш танковый удар был правильно рассчитан и точно направлен. Все это правда, но ведь они здесь