Ах, Авериус. Что же ты натворил, старый упрямец.
Мастер над рунами с громким стуком захлопнула окно. Так внезапно, что Гвинейн вздрогнула и подняла на нее глаза.
– Вот что, – тетушка подошла ближе и прислонилась плечом к деревянному столбику в изножье кровати, удерживающему полог, – я попытаюсь тебе помочь. А ты дай мне слово, что не натворишь глупостей. – Керика подмигнула. – Не забывай, что я была замужем пять раз. У меня большой опыт с бракоразводными сценариями. Какой из них ты бы предпочла для Кевендила?
– Только не тот, в котором ты осталась вдовой, – с иронией в голосе попросила Гвин. – Принц ни в чем не виноват.
– Согласна. Он вроде неплохой юноша, если разобраться, – сказала Керика, но, заметив, как предостерегающе сошлись к переносице брови племянницы, добавила: – но Иврос мне нравится гораздо больше. Несмотря на всю болтовню Авериуса про импери и окулус.
– Я думаю так же, – с грустью призналась Гвин.
Адептка вздохнула. Опрокинулась спиной на кровать. Закрыла лицо руками.
– Что мне делать?
– Успокоиться для начала. – Керика присела рядом.
– Я спокойна, – буркнула Гвинейн, не отнимая рук от лица.
– Я вижу, – усмехнулась чародейка, ложась рядом с племянницей.
Гвин повернулась к ней, подложила одну руку, согнутую в локте, под голову.
– Расскажи мне про это прошение о разводе в Верховный Собор. Как правильно его составить? Слышала, там есть тонкости.
– Тонкости в том, что тот, кто оказался нарушителем священной клятвы брака, вновь эту клятву принести не может. И новый брак для него, соответственно, невозможен. А вот обиженное лицо, напротив, получает полную свободу действий и может создать новую семью с благословения двух церквей. – Чародейка напряглась. – Кевендил тебя чем-то обидел? Дал повод для развода?
– В том и проблема. – Гвин застонала. – Но зато я дала уже уйму поводов. А он говорит, что все прощает и хочет дать нам шанс.
– В любом случае одному из вас придется уступить, – Керика понизила голос, – и остаться с испорченной репутацией. Если обе стороны подписали прошение, тогда все просто и довольно быстро. Но если только один из супругов пишет, обвиняя другого, то, вероятнее всего, будет заседание на уровне Верховного Собора. В вашем случае оно будет точно, потому что речь идет о браке принца крови и дочери ректора. Но такие разбирательства – это ужасный позор. Церковники любят всячески полоскать клятвопреступников, чтоб другим неповадно было. – Чародейка задумчиво прищурилась. – Если только Император лично не признает брак недействительным по какой-то причине, как правильно заметил Авериус.
– А какой может быть эта причина? – оживилась адептка.
Однако мастер над рунами не успела дать ответ. В дверь настойчиво постучали.
– Моя госпожа, вы у себя?
– Да, Дарон. Я с тетушкой. В чем дело? – отозвалась Гвин на знакомый голос.
– Его величество просит всех незамедлительно собраться в тронном зале, – сообщил через дверь камергер. – Хочет сделать важное заявление.
– Хорошо, я сейчас спущусь, – ответила адептка.
– Пойдем, – Керика хлопнула себя по бедрам, поднимаясь, – узнаем, что там придумал Бариан. А разговор закончим после.
– Говорю вам, мастер, это не простое совпадение, – Крисмер ударил раскрытой ладонью по столу, будто кроме него и архимага в зале никого больше не было. – Тот, кто стоит за этими нападениями, действует осознанно и имеет некую цель.
– О чем речь? – громко осведомилась Керика, стоило ей объявиться в дверях.
Следом за чародейкой шла ее племянница. Гвин выглядела слегка бледной, но настроенной весьма воинственно, судя по блеску глаз и нахмуренным бровям.
Женщины пришли последними и заняли места в дальнем конце стола, держась особняком от мужчин, которые уже вовсю вели беседу.
– Речь о том, что в здешних краях завелся некий месмерист, который гипнотически подчиняет себе зверей и заставляет нападать на людей и скотину, – холодно ответил архимаг. – Но это еще не самое интересное. Пока сегодня утром Крис и Гвинейн разъезжали по окрестностям в попытках выяснить, кто стоит за нападениями, было совершено еще два. Более крупных. И уже внутри Нордвуда.
– Где именно? – Гвин нарочито проигнорировала это официальное «Гвинейн» в свой адрес.
– На рассвете на хутор Литта напала стая из пяти волков, но мужчинам удалось отбиться, – обеспокоенно произнес Бариан Мейхарт. – А полчаса назад приехал гонец из Чаячьего Мыса. Сказал, что такая же стая напала на дровосека в окрестностях города и загрызла его. Вероятно, это были те же самые волки.
– Нападения все ближе к Высокому Очагу, – заметил Крис, подавшись вперед. – Я ни на что не намекаю, но вам не кажется это странным?
– Господа. – Керика скрестила руки на груди. – Не сочтите за хвастовство, но тут собрались лучшие чародеи нашего времени. Неужели нам не по силам разобраться с каким-то деревенским месмеристом и его зверушками? – Чародейка усмехнулась. Кивнула в сторону братьев Корвес, которые привычно сидели молчаливым дозором на случай, если кто-то начнет творить нечто опасное. – Можем послать Бергарда с Хелвитом. Или я могу сама это сделать, если…
– Дело не в этом, – холодно перебил сестру Авериус Гарана, – а в том, что Гвинейн вообще допустила человеческие жертвы на своих землях.
– Я допустила? – Гвин захлопала глазами, отказываясь верить услышанному.
– Гвин здесь ни при чем, – низкий, глубокий голос Ивроса заставил всех в зале умолкнуть и повернуться к нему. – Не нужно валить на нее. Еще на пути из Тернового Бастиона вороны донесли мне, что в Валиндер пришел незнакомец. Некто, прячущийся в тени. Он все время движется. Не сидит на месте, чтобы его нельзя было застать врасплох. Этот незнакомец пахнет смертью и заставляет зверей делать то, чего они не желают. Гвин не могла предвидеть, что он вдруг появится в наших краях. Никто не мог.
– Откуда нам знать, что за этими нападениями стоит не импери? – насмешливо заметил Кевендил. – Раз уж он общается с воронами, а его мертвая мать десятилетие приказывала мертвецам? Кто знает, кому может приказывать он?
Взгляды принца и колдуна встретились. Оба были полны столь жгучего гнева, что, если бы они могли высечь искру, весь замок уже полыхал бы от фундамента до крыши.
– Импери все это время был подле меня, ваше высочество, – спокойно ответил за Ивроса архимаг. – Кроме того, он показал себя как человек, необычайно любящий свою землю и людей, живущих на ней. Господин Норлан без причины и пальцем бы не тронул ни единой живой души. Уверяю вас.
Гвин невольно ощутила прилив негодования. Не так давно отец говорил ей, что импери вспыльчивы и непредсказуемы по натуре. И вот теперь он рассыпается в заверениях, что Иврос не опасен. Каков лис!
– Это не его земля, – процедил Кевендил, скользнув колючим взглядом в сторону супруги. – Тут вообще ничего его нет.
Иврос ответил снисходительным вздохом. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, словно был готов выслушать все, что накипело в душе принца. А потом ответить, но уже собственными аргументами.
– Сын, прошу тебя, – Бариан Мейхарт поднял руку, осаживая наследника. – Сейчас не время для ссор. У нас и без того хватает хлопот. Потому я и собрал всех здесь, дабы сделать важное заявление.
Король приосанился. Обвел долгим взглядом людей за столом. Прочистил горло.
– Ваше величество, не томите уже, – усмехнулась Керика, которая занималась тем, что меланхолично разглядывала свои ногти. – День не бесконечный. Что вы хотели нам всем сообщить?
Бариан Мейхарт часто заморгал.
Керика Гарана ответила лучезарной улыбкой, удивительно обаятельной и нежной для женщины, способной внушать ужас.
– Я решил прислушаться к словам мастера Гарана, – торжественно произнес монарх, искоса наблюдая за черноволосой чародейкой, – и созываю в Высокий Очаг на совет королей окрестных земель. Мы обсудим то, что на территориях старого Нордвуда живет импери. Ибо это дело не только нашего дома, но и соседей, чьи владения также подвластны крови Хагмор. И я намерен непредвзято услышать мнение каждого из них, прежде чем выскажусь сам.
– Мудрый шаг, ваше величество, – архимаг кивнул, давая тем самым добро.
Гвин скрипнула зубами.
Так вот о чем велись эти разговоры за закрытыми дверями. Отец настроил Бариана Мейхарта, чтобы тот созвал на совет местных корольков. И что они скажут? Что согласны с Мейхартами и импери в их землях не место? Или придут в восторг от того, что они под опекой колдуна с древней кровью? Сомнительная перспектива.
– Также я вновь публично прошу леди Гвинейн забыть о былых разногласиях, – продолжал король, обратив взор на невестку, – и искренне прошу ее уладить возникшее недопонимание с моим сыном. Вы оба молоды и склонны рубить сплеча. Постарайтесь понять друг друга и простить все обиды. И будьте уже счастливы, дети.
Бариан Мейхарт ласково улыбнулся. Вероятно, он задумывал этот момент как особенно трогательный. Но Гвин лишь фыркнула в ответ. Кевендил наградил ее сердитым взглядом и демонстративно отвернулся. Крисмер ВарДейк слишком громко вздохнул, но архимаг заметил его глумливую усмешку и едва заметно покачал головой в качестве немого предостережения. Адепту пришлось повернуться к братьям Корвес, дабы хоть как-то спрятаться от учителя. Но те, в свою очередь, также не выказывали особой бури эмоций, как и прежде. Равно как и Керика. Тетушка наблюдала за монархом из-под полуопущенных ресниц, как будто замыслила нечто недоброе. Но самым недовольным выглядел Иврос. Колдун буравил тяжелым взором принца, который сидел аккурат напротив него за столом. В его темных глазах томилось еле уловимое золотистое свечение – первый признак того, что сила импери рвалась наружу.
– И еще кое-что. Иврос. – Бариан Мейхарт повернулся к Норлану. Тот неспешно перевел мрачный взгляд на нордвудского монарха, точно король не просто назвал Ива по имени, но страшно его оскорбил. – Хочу прилюдно повторить сказанное мною в библиотеке. В смерти твоей матери моей вины нет. Есть свидетель того, как мы поссорились с ней в моем кабинете, после чего Ашада ушла на галерею над морем. Одна.