«Тридцать?» — с долей сомнения ответил Костя, все же анатомия его интересовала куда меньше, чем математика.
«Вот столько у тебя появится переломов, если ты хоть пальцем тронешь сына», — с этими словами родитель Славика ухватил отпрыска за шкирку и утащил домой. И уже там, в приватной обстановке, высказал пожелание, чтоб сын и правда поискал себе других приятелей. Не таких хилых. И чтобы плавать умели, желательно.
Желаниям отцов не суждено было сбыться: Костик и Ростик оказались в одном классе, что не удивительно, одна муниципальная школа на район. Взрослые предпочли сделать вид, что знать друг друга не знают, зато младшее поколение было в восторге. И застолбило одну парту, первую, у окна. На первом ряду настоял Константин, вид из окна притягивал Славу.
«Не водись с хулиганом», — равно как и: «Сдался тебе этот хлюпик?» — стойко игнорировались пацанами.
Когда следы соприкосновения отцовской мудрости с детскими задницами начали подживать, Ростислава отправили в секцию джиу-джитсу. Надо ли говорить, что первым делом Слава затащил на занятия Костика? Втайне от предков, которые слишком нервные и не понимают ничего.
Секция их и переименовала. Костю дразнили по первости за неуклюжесть, слабую физическую подготовку и то, как он падал: «Костик — гремят кости». Константин — это было чересчур пафосно и длинно. Кеном назвал друга Славик за необычайную красоту, полученную после неудачного падения. Красота заливалась под глазом, смещалась на скулу и слегка рассекала губу. За столь впечатляющий вид Кен огреб еще одну взбучку от отца, массу охов и ахов от матери, но секцию не бросил.
Славу тоже поддразнивали, хоть и не так хлестко. «Ростик — малый ростик», — это потому что первоклашкой он был невысок, ниже всех сверстников. Про высокую славу — это о том же звучало… Товарищ Кен уже успел впечатлить друга начитанностью и несомненной пользой знаний, так что Слава начал таскать в спальню книги из родительской библиотеки. Толстой и Лермонтов вгоняли парня в сон, зато Жюль Верн и (особенно) Рэй Брэдбери нашли отклик в душе.
В раздевалке Ростислав с упоением и азартом делился с соучениками впечатлениями от книг, за то был обозван Рэем. Прозвище прилипло на всю жизнь.
С пятого класса родители Кена решили, что обычная средняя школа для их гениального отпрыска — это трата времени. И устроили его перевод в гимназию с математическим уклоном.
Рэй был искренне рад за соседа по парте, но терять друга — не устраивало его категорически. И он пришел к отцу. Не с просьбой, с задачей: сделать так, чтобы и его взяли в гимназию. Оценки под влиянием товарища у парня были хорошие, но до высоких требований к гимназистам он все же не дотягивал. Зато лучше всех бегал, прыгал и всячески восхищал школьного физрука. По росту Рэй, к слову, уже догнал однокашников.
Бывших военных не бывает: папа Рэя хоть и вышел в отставку, но связи не растерял. А директору гимназии с математическим уклоном тоже лестно было бы брать призы на спортивных состязаниях между школами.
Так друзья снова сели за одну парту.
Первая потасовка случилась через неделю. Юные умы отчего-то сочли оскорбительным для них наличие в их классе «хулигана». В честь чего так окрестили Рэя, не совсем понятно, ведь за пределами секции он по сию пору никого не бил. Как-то не было в том нужды.
А тут умники дружно окрысились: на кого-то злыдень косо глянул, кому-то не уступил дорогу и т.п. «Мы его проучим», — решили они. И устроили после уроков сход на заднем дворе гимназии. Кен пришел вместе с Рэем и мягко намекнул, что никуда отсюда не уйдет, пока его другу не принесут извинений. «Да вообще никто не уйдет», — дополнил Рэй.
Такую подначку гимназисты стерпеть не смогли и навалились вдесятером на двоих. Очень плохой расклад — для десятерых. Пяти минут не прошло, как вся десятка в разной степени помятости скулила и подвывала в разных частях двора.
Секции, куда друзья пошли еще перед началом школы, в изначальном виде уже не существовало. Сменилось здание: взрослые и дети переехали в новенькое помещение в центре боевых искусств. Сменились ученики. Кто-то не смог ездить через полгорода, кто-то перерос увлечение, да мало ли причин. Наставники, и те в большинстве своем сменились.
Рэй с Кеном никуда не делись. Тот, кто вел их группу, прямо сказал, что не видит в ребятах задатков мастеров. По мнению опытного, умудренного годами наставника, Кену сначала придется долго и упорно набирать форму, а там, постепенно, ему станет не до спорта. Слишком умный. Рэй же будет рвать жилы, пока ему самому заметен прогресс, а когда упрется в предел, интерес начнет угасать. Слишком резкий.
В итоге как-то так и получилось. Старый мастер как в воду глядел, или просто хорошо разбирался в ребятишках. Кен не забросил секцию, но, с переходом в гимназию, уменьшил число занятий до двух в неделю, а к старшим классам и вовсе до одного. Рэй наоборот зависал в центре боевых искусств все свободное время, только к привычным занятиям подросток понабрал других курсов.
Скука от монотонных отработок одного и того же убивала, а так он хоть и разбрасывался временем, зато ощущал тягу к изучению чего-то нового. Не смог отодвинуть предел и решил пойти «вширь».
Это все к тому, что у заучек-пятиклашек, даже толпой (особенно толпой) шансов против двойки Рэй-Кен не было. Никаких. Пришлось пыхтеть, краснеть и извиняться.
Разумеется, следующим днем друзей и их отцов вызвали к директору. Умненькие, где не надо, детки нажаловались родителям на злого хулигана и его напарника. Знаменем борьбы с захватчиками школы вызвались стать наиболее помятые одноклассники друзей, Олег и Илья. Тех (Барби малость забежала вперед) потом до выпуска звали Оленем и Богатырем.
С их слов в директорской выходило, что это два бандита-новеньких напали на Олежека и Илюшу, запинали, отметелили, испортили ценные вещи. На резонный вопрос: «Зачем они это сделали?» — от руководства учебного заведения мальчишки заявили, что грабить их в том дворе собрались.
Тогда разгневанный директор затребовал ответа у обвиняемых… И получил его. Видеофайл с полной записью столкновения, от «приветственных» слов до жалобного скулежа в финале. Кен после запуска корабликов по «морю» зарекся верить в честность малознакомых индивидуумов и слегка подстраховался.
Исключать никого не стали. Спустили конфликт на тормозах. Выразили надежду, что подобного более не повторится. Ага, конечно. Целых полгода парней не задирали, а затем Рэй положил глаз на миленькую гимназисточку из шестого «А».
В этот раз бить друзей собралось без малого два десятка шестиклашек. Кен тоже привлек помощь: запрограммировал и запустил дрон для съемки. А после оглушительной победы (ведь не надо уточнять, чьей?) выложил запись на стену школьного сайта. Чтобы сразу прояснить спорные моменты, так сказать, и не напрягать родителей и учителей с поисками виноватых.
Сайт гимназия создавала и поддерживала для того, чтобы хвалиться достижениями учащихся, и чтобы учащиеся могли общаться друг с другом. У умненьких детей, оказывается, нередко так себе с социальным взаимодействием. Улучшение коммуникации — одна из задач гимназии.
Что в узком сообществе разносится быстрее ветра? Нет, не сезонные респираторные заболевания. Сплетни и паника. До паники дело не дошло, повод не тот, зато для сплетен…
К утру запись удалили, но те, кто хотел, успели и просмотреть, и скачать. И снова руководство не стало выносить сор из избы: в драке никто серьезно не пострадал, ущемленную же гордость ребята как-нибудь переживут. А «избиение младенцев» положило начало челленджу: кто сумеет-таки нагнуть двух малолетних нахалов?
Раз в две-три недели друзей звали все в тот же двор и пытались отметелить. К концу года Рэй с Кеном пересчитали ребра и подправили носы многим достойным юношам, начиная с одногодок и заканчивая восьмиклассниками. Кому-то даже не по одному разу. Парни постарше были слишком заняты учебой и считали неспортивным биться с мелюзгой.
Записи «социальных взаимодействий» непременно появлялись на сайте, и вскоре зачищались этими наивными взрослыми, что не понимают, как быстры и гибки могут быть юные умы на фоне тяги к знаниям. Знать, как именно разнесли очередных оппонентов «бандиты», хотелось многим. Не только мальчикам, но и девочкам.
Классу к девятому парни отбивались еще и от поклонниц. Потому как оба вытянулись (особенно Кен, под два метра вымахал), похорошели, а занятия единоборствами сделали их фигуры куда более привлекательными, чем у их сверстников-ботанов.
Это потом умник с головой уйдет в работу, забросит зал (спарринги с другом не заменят полноценных занятий), отрастит животик, точь-в-точь как был у его родителя… А в период отрочества и юности, по заверению сказительницы, телосложение Кена выглядело о-очень привлекательно. Молоденького Рэя оценивать с этой точки зрения Барби не стала, отметила только, что хороших домашних девочек испокон веков тянуло к плохим мальчикам.
Учителя год за годом пили валерьянку, коньяк и антидепрессанты. Только физрук был в восторге: мало того, что Рэй приносил кубки, медали и грамоты чуть ли не со всех соревнований, куда его засылали от гимназии, так еще и заучки потянулись в спортзал. Быть битым никому не нравится, так что рыхлые килограммы превращать в здоровую мускулатуру пошли многие ученички.
К выпускным классам Рэя и Кена «сходить во двор» стало почетным правом, его еще заслужить надо было, победив других желающих. Многие пытались к ним набиться: и в друзья, и в подруги. Если со вторым порой получалось (на какой-то промежуток времени), то с первым всех ждала птица «обломинго» с весьма жестким клювом.
«Элементарно», — Хэйт ясно, как будто разговор в Обжорке состоялся вчера, вспомнила горящие глаза кинжальщика. — «Вот отчего сверкал глазами Рэй, когда я родила идею бойцовского клуба Ненависть. Молодость вспомнил. Кена там тогда не было, а то оба бы в нирвану выпали. И еще одна причина, почему Рэй в награду за помощь оркам выбрал „живое оружие“, а не что-то более