Прежде, чем податься в моряки, Сантьяго, наш бессменный капитан, был брадобреем.
Не стал бы я подставлять ему шею, но дураков всюду хватает.
Хотя брил он умело.
Днем.
Ночами эта бритва тоже касалась шей. Только уже по-другому.
В море-то добрая сабля сподручнее. Сантьяго хотел продать свою старую бритву, но мы его отговорили. Пусть, значит, сохранится до сухопутных времен, когда все мы пришвартуемся в тихой гавани.
Ведь кто знает, куда приведет нас море.
— На днищенское дно, уроды, — Хэйт в сердцах разорвала записку. — Где вам и место.
Скриншот текста перед этим она, разумеется, сохранила. Вдруг там ключ к шифру дневника, без которого его эльфийское умнейшество не осилит расшифровку?
— Мочь — могу, — в глубокой задумчивости проговорил Рэй. — Но я же планировал идти по пути мастера кинжалов. Пассивку на владение качал только на них.
— Никогда не поздно сменить направление, — сказал необычайно разговорчивый сегодня Монк. — Если видишь, что перед тобой открывается новый путь. И он тебе интересен.
— А если не зайдет, освоишь профессию брадобрея, — предложил Рюк; он заглядывал Хэйт через плечо, когда та читала записку из ножен.
— Девочка Света несла несусветную чушь, — гномка деловито выгребла из сундучка все, что в нем еще виднелось. — Несла и старалась не расплескать. Потому что только полная чушь вполне хороша. Мы закончили, господа и дама?
— Здесь, — Хэйт обвела взглядом островок. — Определенно да. Кто-нибудь думал, куда лучше выдвинуться дальше?
— Приплыли! — подпрыгнула на месте малая. — Кто тут у нас глава? Ты глава. Ты и думай.
Не пришлось.
«Нашел указания, как попасть в грот», - высветилось в клан-чате сообщение от Кена. — «Как закончите с картой сокровищ, возвращайтесь в бухту. Отсюда ближе, чем от города».
Раз пункт о карте значился в выполненных задачах, Шерри сразу и понесла их пятерку на воссоединение с остальными.
От Бухты Гнилозуба выдвинулись уже вдесятером. Не по дороге в этот раз, а прямо по берегу. Участки, где скалы врезались отвесными выступами в море, оплывали. На одном таком заплыве столкнулись со стаей летучих рыб.
И не известно точно, кто бы вышел из этого столкновения победителями (уровни у рыбок начинались от семидесятого), если бы Хэйт не позвала Шерри. Разобраться, кто владычица воздушного пространства. И отправить плавниковых на глубину, а то ишь, разлетались…
— Слушайте, а как вся та орава морских гадов в воздухе себя чувствовала? — озадачилась запоздалым вопросом Массакре, после того, как летучие стали плавучими. — Там, в филармонии, над сценой? Дискомфорт, удушье, смерть — это по идее. А по факту даже медуза парила в водной взвеси, и превосходно себя ощущала.
— Они наделяются такой способностью, — ответила Хэйт, которой тоже не давало покоя это переключение режимов вода-воздух у подводных существ. — На период эвента. Это даже ложится в канву: «Младшие голодны». А-ля такой переход расходует их силы, и им охота жрать.
— И потому пустили на корм Локи? — хлюпнула носом малая. — Нечестно вообще, я считаю.
— Обсуждение компенсации уже ведется, — вставил свое слово Кен. — После турнира, скорее всего, он ее получит. Что до рыб и медуз в воздухе, полагаю, они соотносятся с возможностью ввода в игру подводной расы. Те же будут дышать над водой, иначе это будет изоляция. Мало взаимодействий — невозможность смешанных групп — отказ от интеграции новой расы. Демоны, напомню, таких ограничений не имели.
— Демонов поначалу ненавидели все расы, — дополнил Рэй. — Теперь только эльфы и орки, наиболее пострадавшие от нашествия Инферно стартуют с репутацией ненависть. Остальные относятся с неприязнью, но между игроками это никаких штрафов не накладывает.
— Верно, — эльф согласился с приятелем. — А сделать полностью автономную расу кажется заманчивым, но экономически — невыгодно.
— Раз они — водные, — подхватила мысль гномка. — Должны вливаться. В коллективы, да? Ага, и общий аукцион чтобы. И налог на сделки. Я поняла тебя, светлоухий.
Хэйт между делом нарисовала в воздухе знак вопроса. Перед Рюком — и тот понял подругу.
— Узнаю, — пообещал чародей.
А Хэйт порадовалась, что давний друг понимает ее без слов. И нет нужды заводить разговор о его шефе, слитой (за денежку) информации об обитателях Града Темных Вод и возможности смены расы. На водоплавающих.
— Так, за этим древесным гигантом будут шестигранные камни, — Кен замер. — По камням должны корни спускаться, а их обвивать лианы. Есть и есть.
— Как ты все это понял? — спросил Рюк. — Там же мешанина букв и чисел была.
— Между склеенных страниц была записка с описанием, — ответил не только умный, но еще и внимательный эльф. — Написана другим почерком.
— Фига се, как они закрутили, — покачал головой Спиритус. — Так, вроде пришли. Что дальше?
— Двадцать один на сорок восемь, — ответил лучник.
— В смысле? — чернокнижник «завис». — Умножить или разделить?
— Полагаю, отсчитать.
Камни и впрямь были в форме шестигранников. Словно стену из каменных сот кто-то выстроил возле берега.
«Соты — это улей, улей — это пчелы. Это неправильные пчелы», — пронеслось в голове Хэйт голосом одного мультипликационного персонажа. — «И они делают неправильный мед».
— Должно быть здесь, — озвучил результат счета Кен.
Подошел к «сотовой» стене, дотронулся до одного из шестигранников.
Тут же фрагмент стены из сот содрогнулся, чтобы со скрежетом начать отъезжать внутрь. Грот, который предположительно искала Ненависть, открылся.
— Хэй! — Барби оттеснила своего благоверного, и первая сунула голову в темный проем. — Здесь кто-нибудь есть?
— Здесь кто-нибудь есть… — донеслось в ответ.
Прода 29.08.2024
Орчанка еще покричала в темноту, и та исправно отвечала. Эхом, голосом самой бабы-стража, отраженным от стен.
Сделать шаг во тьму легко, как и зажечь «свет в конце тоннеля». Запах йода постепенно вытеснил запах гнили.
— Есть здесь кто? — неугомонная Барби раз за разом рвет молчание грота.
Ей вторит эхо. Обмениваются короткими репликами сокланы. Но затхлая темнота этого места — нема. Ни гласа, ни воздыхания.
Ни живых.
Место, где держали узников, нашли довольно быстро. Из примет: решетки в пол, какое-то рванье, потеки крови, свалка костей в отвороте. Это для атмосферы, стилизация от дизайнеров: обычно трупы исчезают, заменяются дымным сгустком. Не оставляют костяков.
Есть отдельные кандалы, вмурованные в стену. Для рук и ног по паре, ошейник на цепи и кусок парусины. Кляп? Тряпица, чтобы отирать руки?
Несколько клеток а-ля птичьи. Они подвешены к потолку на цепях. Дно круглое, диаметр даже для попугая жако невелик — менее, чем полметра. Но вряд ли в них держали птиц.
В одной из таких клеточек игрушка. Детская погремушка, зацепилась за прут. В другой — скелет. Скелетик, маленький совсем. Тоже — антураж.
Это все так мерзко, что даже ругательства застревают, вязнут во рту.
— Мась, есть ли призраки? — негромко спросил Рэй.
Гнома отрицательно покачала головой.
— Были, — вставил Монк. — Изгнали. Мы прошли мимо нескольких следов эктоплазмы.
— Чего? — помотала башкой орчанка. — Где?
Вершитель указал на «птичью» клетку. На прутьях с одной стороны и впрямь виднелся какой-то налет. Толи синеватый, толи серебристый.
— Если дух уходит добровольно, — взялся за разъяснения Монк. — Скажем, как было с духами в Недрах Горы Отчаяния. Их волю исполнили, они с миром ушли. Тогда не остается следов. А еще можно изгнать призрака, уничтожить его сущность в не-жизни. Тогда остается такая светящаяся пыль.
— Дорогая? — тут же выпалила Мася. — Ой, это я так, не подумав.
— Дорогая, — подтвердил Монк. — Предлагаю собрать. Мертвым она уже без надобности. И не мы их убили, так что не вижу этических противоречий.
— Как это делается? Принудительное изгнание? — спросил Спиритус. — А то впервые слышу о подобном. И кем делается?
— Умение — экзорцизм, — ответил Вершитель. — Я смогу на сотом уровне. Мне в ордене показывали, как это происходит. Кем — сложнее вопрос. Точно знаю, что экзорцизму учат в ордене Вершителей. У светлых эльфов, я слышал, есть свой скрытый орден Пресветлых. Эти тоже умеют изгонять призраков.
«Бестии, Вершители, Пресветлые», — Хэйт мысленно положила в «коробочку» название одного из скрытых (относительно, раз уж на то пошло) орденов. — «У орков и гномов осталось выяснить. У демонов тоже, но там еще рано, наверное».
Затем она вспомнила портрет эльфийки, чье платье теперь изредка надевала. И второе задание от дознавателя.
— Ильсилль из Дома Пурпурной Ивы, — высказала вслух художница. — Она же Ильсилль Буревестница. Светлая. Это ее кулон был на уроде Гултаке. Реликвия «последний шанс». Капля благословенной божественной крови в золотой окрыленной оправе… И орден Пресветлых. Пресветлых светлых эльфов. Которые умеют в экзорцизм.
— Совпадение? — подхватила мысль Барби. — Не думаю.
— Вот и я тоже, — закивала глава Ненависти.
Прямых доказательств причастности этой Ильсилль к грязным делам работорговцев все еще не было. Не считать же за них мерцающую пыль, следы эктоплазмы?
Но подозрения множились. Как и вопросы к этой светлоухой, буде она отыщется в процессе прохождения квеста-расследования.
К сбору пыли уже приступили. Она, согласно системной подсказке, оказалась ингредиентом для алхимии и (внезапно) ювелирного дела.
В процессе поиска следов принудительных развоплощений обнаружился еще один ингредиент. Крохотные прозрачные каплевидные камушки, размером с мелкий бисер. Слезы невинных — такое очевидное название.
Ненависть собрала и их. Все лучше, чем оставлять что-либо в этом поганом месте.
Вал не участвовал в сборе. Он облокотился на каменный выступ, достал лютню. Отыграл и спел про поэта и Вечность.