неужели это конец?!
Но нет, не конец. Заодно я полностью пересмотрела свои взгляды на «БМВ». Их владельцы не зря чувствуют себя королями на дорогах.
Лукас встречает меня на пороге – хорошо, потому что я забыла новый пароль, установленный по его настоянию, и плохо, потому что Билл еще не уехал: ждет, пока я войду в дом. Оборачиваюсь, чтобы ему помахать, а он уже выезжает на улицу. Надеюсь, он поверил, что я не сплю с Лукасом.
Завтрак в отеле получился неловкий. Билл сидел напротив меня за весьма торжественным столом с хрустальными вазочками и серебряными приборами; миссис Мансон рассказывала, что тонкая резьба на буфете – дело рук местных заключенных. Перед кулинарным шедевром, приготовленным дочерью миссис Мансон (печеным голландским блинчиком с веером из свежей клубники и сахарной пудры наверху), устоять оказалось невозможно.
Наверное, Билл расстроился, что я ушла в свой номер. Всю дорогу до дома мы оба напряженно ждали, когда другой заговорит о тридцати минутах нашей ночной близости. Такое чувство, что это был сон, навеянный самим домом, вдруг заскучавшим по прежней насыщенной и шумной жизни: когда-то люди сочетались браком на его лужайке, рожали детей в его кроватях, лежали в гробах в гостиной на первом этаже. Я до сих пор чувствую руки Билла на своей коже.
После того как мы чудом избежали аварии, тишина стала еще более гнетущей. Билл словно устал спасать жизни.
Я настолько увлеклась девичьими романтическими переживаниями и ощущением, будто моя одежда пропахла смертью, что не сразу замечаю странное лицо Лукаса.
– С возвращением, – говорит он и стягивает с моих плеч рюкзак.
Я вхожу в гостиную. Лукас чем-то не на шутку обеспокоен.
– Что случилось?
– Кто-то слил в прессу твое… подозрение, что убийца Чернооких Сюзанн все эти годы сажал для тебя рудбекии. Псевдоэксперты по телику уже начали болтать о твоем психическом здоровье. В Сети гуляет размытая фотография: женщина с лопатой стоит возле старого викторианского дома, где ты раньше жила. Пишут, что это ты. То есть это действительно ты, но лицо плохо видно.
– Когда ты это узнал?
– Может, присядешь?
– Я уже насиделась в машине.
Лукас внимательно изучает мое лицо.
– Чарли мне написала. Это уже по всему «Твиттеру» и «Инстаграму» гуляет.
– Черт. Черт, черт, черт!
Он медлит.
– Мне пришлось выключить звук на телефоне. Кстати, зачем тебе вообще городской телефон?
– Давай обсудим это в другой раз! Какое это вообще имеет значение? Террел скоро умрет. Я не в состоянии защитить Чарли. – Я подхожу к кухонной стойке, на которую Лукас сложил всю почту. Он встает у меня за спиной и начинает массировать мне плечи. Добрый. По-настоящему волнуется за меня. Но от его массажа мне только хуже. Он втирает смерть в мою кожу.
Я пытаюсь незаметно ускользнуть.
– Что это такое?
Открываю пустую картонную коробку. Рядом лежит книга в бумажной обложке.
– Вчера посылка пришла. Чарли ее открыла, решив, что это «Поправка-22». Неделю назад она просила тебя ее заказать, помнишь?
– Забыла. Я никаких книг не заказывала.
– Посылка на твое имя. – Лукас разворачивает коробку, чтобы я могла убедиться.
– Где квитанция? – Я смотрю на обложку: из скалистого моря поднимается полупрозрачный призрак девушки. «Прекрасный призрак», автор Роуз Майлетт.
Роуз Майлетт. Имя будит в голове какие-то смутные – и неприятные – воспоминания.
Лукас засовывает руку в коробку.
– Вот квитанция. Похоже, это подарок. Есть записка: «Надеюсь, тебе понравится». Больше ни слова.
«Надеюсь, тебе понравится». Обычные слова пауками ползут по моей спине.
– Что с тобой?
– Ничего, – выдавливаю я. – Подумаешь, книжка. Мне надо переодеться.
– И последнее. Твоя подруга Джо забегала. Позвони ей. В город скоро приедет ее приятель геохимик, который работал над останками Сюзанн. Она хочет вас познакомить. Ах да, и тот зуб с дедушкиного огорода принадлежал койоту.
До возвращения Чарли из школы остается двадцать минут. Еще чуть позже Лукас вернется из книжного – кто-то же должен купить ребенку «Поправку-22», – и заодно из кофейни, где он встречается с «новой знакомой». Читай, с девушкой.
Времени сушить волосы уже нет. Я закутываюсь в халат, нахожу в комоде Чарли какие-то махровые носки и усаживаюсь на ее расправленную кровать с ноутбуком. В мое отсутствие он обрел новый уютный дом в постели дочки.
У меня прямо мания – подогретая горячим душем и уверенностью, что имя Роуз Майлетт неспроста кажется мне знакомым. Оно так и сверлит мой разум, заставляя первым делом обратиться к «Гуглу» – а не войти в «Твиттер» под ником Беспощадной Жницы и не позвонить Джо, которая хочет сообщить мне очередную весть о тщетной попытке извлечь имена Сюзанн из праха. Какие все же упрямые кости!..
Результаты не заставляют себя ждать. Первым делом я выясняю, что Роуз Майлетт – не настоящая писательница и не автор многочисленных детективов. На экране возникает вовсе не отретушированный портрет женщины, которая хочет выглядеть умной, красивой и на десять лет моложе своего возраста.
На экране – труп женщины. Убитой в 1888-м. Предполагаемая жертва Джека-потрошителя, проститутка с несколькими прозвищами: Катарина, Пьяная Лиззи и Милая Алиса. Ее нашли задушенной, со следом от струны на шее – в сиреневом фартучке, красной фланелевой юбке и гольфах в сине-красную полоску.
На секунду я вновь превращаюсь в школьницу – она сидит на второй парте, мажет губы бальзамом «Розовый лимонад» и слушает доклад Лидии о Джеке-потрошителе, от которого половине класса потом неделю снились кошмары.
Но мои пальцы остаются в настоящем и продолжают печатать. Открывают следующую страницу с результатами и четвертую ссылку сверху. «Роуз Майлетт, автор «Прекрасного призрака». Что Элизабет Бейтс хочет сказать о своем убийце пятьдесят лет спустя?» Такая же книга сейчас лежит на моей кухонной стойке. Я быстро просматриваю краткое содержание. Сюжет детектива мне совершенно не знаком: молодая английская аристократка бесследно исчезает на изломанном побережье Норт-Девона, где они с мужем решили провести медовый месяц. 184 отзыва, средняя оценка 4,6. Напечатано пять лет назад в Великобритании. Эти недостающие четыре десятых не дали бы покоя Лидии. Биографии автора нет, как и списка других книг того же автора. Сайт вежливо предлагает: «Если вам понравился этот автор, возможно, вас заинтересуют книги Энни Фармер и Элизабет Страйд». Я быстро забиваю имена в поиск, хотя и так знаю ответ. Еще две жертвы Джека-потрошителя. Умная, умная Лидия.
Это ведь она, правда? Больше некому. Шлет мне цветы, заказывает книги.
Стало быть, Лидия жива. И продолжает играть со злом. Крадет псевдонимы у жалких мертвых шлюх. Наживается на чужом безысходном горе. Почему-то решила надо мной поглумиться.
Зачем ты вернулась, Лидия?
Я захлопываю крышку ноутбука.
Моя дочь вот-вот придет домой.
Несколько бесценных секунд я наслаждаюсь богемным миром Чарли: черная меловая стена, которую она сама выкрасила прошлым летом (теперь она украшена цитатами из Стивена Кольбера и искусными граффити ее друзей), гирлянда из лун и звезд под потолком, расплавленные свечи на подоконнике. Призы и кубки, которые она запихнула на верхнюю полку в кладовке, потому что не хочет «выпендриваться».
Я торопливо насыпаю в машину стиральный порошок, когда щелкает замок входной двери.
– Мам!
– Я в ванной! – кричу в ответ. Три глухих удара об пол: рюкзак, первый ботинок, второй. Хорошие звуки.
Чарли обвивает меня сзади руками ровно в тот момент, когда я закрываю крышку стиралки. Эта одежда теперь всегда будет казаться мне грязной, сколько ни стирай.
– Почему на улице такая холодрыга?! – спрашивает Чарли. Не: «Почему ты не как все?! Почему я должна читать про тебя в «Твиттере»?» Я покрепче прижимаю к себе руки дочери. – Я соскучилась, – говорит она. – Что будем есть?
Высвободившись из ее объятий, я добавляю в лоток стиралки еще немного порошка.
– Я тоже очень скучала. Думаю приготовить яйцэндвичи.
Яйцэндвичи – наша любимая еда, когда срочно надо порадовать себя чем-нибудь вкусненьким. Варишь яйца вкрутую, рубишь белок в кашу, мажешь им хлеб, а сверху присыпаешь крошками желтка. Не жалеть соли и перца. Подавать с «Доктором Пеппером». Когда я ослепла, тетя Хильда готовила мне яйцэндвичи раз в неделю.
– Это ужасно… то, что происходит, – говорю я.
– Не парься. Мои друзья не верят во всякую чушь. Они даже решили устроить кампанию против этих придурков. Поджарь бекон, хорошо? Погоди-погоди, не запускай стиралку. У меня тонна одежды с тренировки. Народ вечно забывает всякую хер… фигню, а тренер за это заставляет нас бегать. У меня все провоняло. И еще у одного идиота какая-то болячка на ноге выскочила, и его мама всех просто достала! Люди в костюмах из «Звездных войн» продезинфицировали раздевалки, и теперь ото всех разит «лизолом». От парней разит «лизолом» и «аксом» – это жесть!
– М-да, неприятно. – Я закрываю крышку. – Ничего, я потом запущу вторую партию стирки.
– Да у тебя там почти пусто! – восклицает Чарли. – Подожди, я мигом сбегаю. Мне завтра ничего нельзя забывать, команда просто не выдержит очередной пробежки!
Она уже стянула с себя одежду и стоит в одном лифчике, трусах и гольфах – моя веселая, мелодраматичная юная американка до мозга костей. Четырнадцать лет назад она была очаровательным розовым свертком, который послали юной Тесси, чтобы та еще пожила на белом свете.
– Ничего страшного. Я все постираю. Не хочу, чтобы вещи полиняли.
Я вру – и одновременно нет.
Я уже надела пижаму – и тут вспоминаю, что надо позвонить Джо. Она сразу берет трубку.
– Тесса! – восклицает она.
– Простите, что так поздно звоню.
– Ничего. Билл рассказал про вашу поездку. Лед, горе и ни грамма текилы. Звучит ужасно. Можете заскочить завтра ко мне в офис?
– Да, конечно, – быстро отвечаю я, хотя самой больше всего на свете хочется запереть дверь и больше никогда не выползать из дома.