Ой, да и хрен с тобой. Я хватаю с пола его рубашку, надеваю и хлопаю длинными рукавами, как крыльями. Сегодня у него последний рабочий день в университете, потом начинается творческий отпуск. Он говорит, Тесси не нужно знать, что мы переспали, – но разве о таком не рассказывают лучшим подругам? Думаю, скоро она забудет про мои показания. Максимум через месяц.
Повсюду эти чертовы картонные коробки.
Порыться в них, что ли? Найду себе какой-нибудь сувенир. Что-нибудь такое, чего он не хватится в ближайшее время.
Засовываю руки в карманы его стариковских брюк. Вот бы он разрешил мне выбирать ему одежду! Воротнички у него слишком накрахмалены, аж шею царапают…
Перебираю книжки – тоска смертная берет от одних названий. Копаюсь в ящике с трусами. Ничего интересного.
А он все плещется в душе.
Открываю и закрываю бесконечные ящики и шкафчики. Почти все уже пустые. Заглядываю в холодильник.
Просматриваю почту. Бог ты мой, даже Тесси оставляет мне больше сюрпризов.
В последний момент догадываюсь заглянуть под кухонную мойку.
Там-то я их и нахожу.
Куцые желтые цветы с черными «глазками». Сидят одни-одинешеньки в темноте.
2.34 утра
Я стою на коленях. Гляжу на прилипший к пальцам лепесток. В груди пульсирует злость.
На него. На себя – ведь я с самого начала все понимала, просто боялась посмотреть правде в глаза.
На Лидию.
Не знаю, сколько прошло времени. Несколько секунд? Минут? Из кухонного окна Эффи по-прежнему льется уверенный свет.
Твой разум в твоей власти, Тесси. Врач. У меня в голове. Насмехается. Глумится.
Усилием воли заставляю себя подняться на ноги.
Лепестки повсюду. Они прилипли к моим коленям, к босым ступням.
Я нагибаюсь их стряхнуть.
Это не лепестки.
Крошечные обрывки салфеток «Клинекс» – постиранных в стиральной машине. Такие клочки всегда можно найти у Эффи в карманах свитеров и халатов.
Это ее след. Он ведет к входной двери, в десятках миль от того места, где нашли заснувшую в могиле Тесси.
Вот только Тесси уже просыпается. Та, прежняя Тесси, которая без труда обгоняла мальчишек, медленное сердце которой билось со скоростью тридцать ударов в минуту, которая не боялась царапин, ссадин и переломов, и которая никогда не проигрывала, потому что у финишной черты ее всегда поджидала покойная мать.
Тесси замерла на старте в ослепительном солнечном свете. Над дорожкой колеблется знойный воздух. Ее глаза прикрыты. Чтобы прийти к финишу первой, она должна провести в воздухе над препятствиями как можно меньше времени.
Пальцами она упирается в шершавую землю.
А я сжимаю и поворачиваю дверную ручку.
Мы обе наготове – ждем выстрела.
10 дней после суда
Он словно эдакий мистер Дарси из фильма ужасов – протягивает мне руку, помогая забраться в покачивающуюся на волнах моторную лодку. От хижины сюда вела тонкая извилистая тропка. Это он придумал снять домик у озера – мол, устроим прощальный вечер. А потом он уедет в Китай – ну или куда там на самом деле, не знаю. Озеро находится в жуткой глуши. Интересно, он всех своих жертв сюда привозил? Или каждый раз выбирает новое местечко? Все кругом черное. Вода, небо, лес за нашими спинами. И брезент на дне лодки. Неужели он правда думает, что Лидия Фрэнсис Белл такая дура? Ну да, я залезаю в лодку к серийному убийце, но что поделать… Доказательств у меня нет, а это – мой последний шанс их добыть.
– Осторожно, – предупреждает он. – Хочешь за руль?
Пока я усаживаюсь, он несколько раз дергает шнур – мотор заводится далеко не сразу. Я могла бы дать полезный совет, однако оставляю его при себе.
– Нет, спасибо. Я боюсь. Лучше буду сидеть сзади и смотреть на луну, если найду ее. У меня с собой фонарик – хочешь, я тебе почитаю?
Показываю ему книжку – «Все стихи о любви под одной обложкой: от Браунинга до Йейтса». Вообще-то она мне не нужна, у меня фотографическая память, и я прочитала эту книгу раз пятьсот.
– Не думал, что тебя можно чем-то напугать, – дразнится он. Ну и ляпнула. Не надо было ничего про страхи говорить. – Вот увидишь, тебе очень понравится на темном озере. Это в твоем духе. Мы остановимся посередине, вырубим мотор, попьем вина.
Примерно в двух милях от берега он замедляет ход, а я включаю фонарик, раскрываю книгу и начинаю читать.
– «Любит. Не любит»…
Слова тонут в реве мотора.
– Что? Я же просил пока не читать. – Раздражен.
Я умолкаю. Это непросто.
Посреди озера он вырубает мотор.
Конечно, я подготовилась. Десять вопросов напечатаны жирным шрифтом у меня в голове, все пронумерованы. Я закрываю книгу.
Вопрос номер один:
– Это ты убивал девочек?
– Каких девочек, милая?
– Ты думал, если я узнаю, то разлюблю тебя? Что я кому-то расскажу?
– Лидия. Перестань.
– Ты сразу понял, что я – лучшая подруга Тессы?
Я хочу, чтобы он ответил «нет». Чтобы объяснился.
В темноте его лица почти не видно. Он совершенно спокоен, я чувствую.
– Милая, ну конечно, я сразу понял. Я все знаю про вас с Тесси. Вы очаровательные чокнутые девицы.
Я наблюдаю, как он теребит руками веревку.
Итак, факт установлен. Лидия Фрэнсис Белл влюбилась в маньяка.
Сердце колотится у меня в груди – ну разумеется. Я не свожу взгляда с веревки.
– Куда ты поедешь на самом деле?
– Брось, Лидия, у тебя должны быть вопросы получше. Впрочем… я сам пока не знаю.
– Я приготовила десять вопросов.
– Валяй.
– У тебя действительно была дочь по имени Ребекка?
– Нет. – Усмешка.
– Ни семьи, ни друзей?
– Это все лишнее, тебе так не кажется?
– Остальные три вопроса бессмысленны. – Я стискиваю рукоятку папиного пистолета. – Я беременна, – говорю я.
Дуло пистолета в моем кармане смотрит прямо ему в грудь.
Но кровь почему-то появляется на плече.
Я даже не услышала выстрела. Выстрел на озере звучит так, словно небо разверзается. Словно оно сейчас осыплется осколками. Так мне Тесси рассказывала.
Я прицеливаюсь получше.
– Подожди, милая. – Мольба в его голосе. – Давай поговорим. Мы же с тобой одинаковые!
2.44 утра
В коридоре темно.
– Эффи? – зову я.
– На кухне, Сью! – доносится из соседней комнаты ее голос. Мелодичный. От паники не осталось и следа. Пахнет чем-то горелым.
Не порохом ли? Может, моя соседка уже застрелила похитителя совков из того крошечного револьвера с перламутровой ручкой, который – вопреки моим увещеваниям – хранит в тумбочке у кровати?
Соберись. У тебя все получится. Ради Чарли.
Я сворачиваю в кухню.
Перед глазами открывается обычная, уютная картина.
Леденящая душу картина.
За столом Эффи сидит гостья – живая-невредимая, белокурая Лидия.
Моя соседка улыбается до ушей и ставит перед ней фарфоровую тарелку в голубой цветочек.
– Вот, угощайтесь! – лопочет Эффи. – Ложная тревога! Это был никакой не похититель совков, а всего лишь Лиз. Чему я несказанно рада.
Лидия улыбается. Она не зарыта в лесу. Не покалечена. И не раскаивается. Она – часть всего происходящего.
Губы намазаны ярко-красной помадой. Я вижу крошечную черную родинку над ее верхней губой – один мальчишка как-то сказал, что это клещ. Лидия потом неделю прикрывала родинку ладонью.
Левая нога закинута на правую под слегка неестественным углом. Однажды летом она научилась так сидеть, чтобы прикрыть след от папиного ремня – и привыкла.
Я знаю все ее привычки. Тайны, от которых она готова была выть в голос. Я могу ее уничтожить.
Лидия внимательно смотрит на меня. И по-прежнему молчит.
Мой пистолет с грохотом падает на пол.
– Ты что-то обронила, голубушка, – щебечет Эффи. – Поднимешь? Я тебе рассказывала про Лиз. Она – ученая из национального исторического общества. Иногда ко мне приезжает. Недавно она привозила коробки с разными документами о Форт-Уэрте – оставила их в моем сарае, чтобы не возить туда-сюда. Лиз путешествует по всей стране!
Ну да, я помню. Плотно закрытые коробки. Чарли помогала Эффи и какой-то странной женщине перетащить их в сарай.
– Лиз проезжала мимо и решила кое-что забрать оттуда, а меня будить не хотела, – продолжает Эффи. – Я, конечно, уже объяснила ей, что в Техасе лучше так не делать. Большую часть времени она живет в цивилизованных городах вроде Вашингтона и Лондона, правда ведь?
Лидия – крашеная, улыбчивая Лидия – тайком втерлась в доверие к Эффи. Притворялась ученой. Шпионила – как всегда. Следила за мной. Следила за Чарли. Подкинула мне свой дневник и выпачканную кровью футболку. Играла в мерзкие игры.
– Где он? – шиплю я Лидии.
Именно она научила меня никогда не произносить его имя вслух. Чтобы не давать ему власти над своими мыслями и чувствами.
– Да не было никакого воришки! – пытается прояснить ситуацию Эффи. – Я же говорю, это Лиз пробралась на мой задний двор. Мы с ней как раз обсуждаем карлика по фамилии Маджетт, который пытался построить в городе пыточную для своих жертв. Лиз знает все про старый Форт-Уэрт. Я согласна с Лиз, что на месте того участка, где он планировал убивать девочек, надо установить памятную табличку.
– Не сомневаюсь, она знает все о серийных убийцах.
Я все смотрю на нее и не могу оторваться. Знакомые сверкающие глаза. Дорогие очки в черепаховой оправе. Волосы убраны в модный растрепанный узел. На тонком левом запястье массивные часы «Брайтлинг». На правом – простой широкий серебряный браслет.
– Он умер, Тесси. – Первые слова от Лидии за семнадцать лет. Она ликует. – Я его убила.
– Конечно, умер! – тараторит Эффи. – Мистер Маджетт умер в тюрьме в 1896 году. Его повесили в «Мойэменсинге», Лиз, ты же сама мне рассказала, что он дергался минут пятнадцать.