— В этом нет смысла, — всхлипнула она. — Это безумие. Вы сошли с ума.
Она уткнулась лицом в колени, изо всех сил стараясь унять дрожь.
— Я достаточно взрослый, чтобы признать, что, возможно, я действительно немного сумасшедший. Пребывание в яме Преисподней веками может сделать и не такое.
Ева подняла голову, позволяя ногам свисать с края кровати.
— Билл, я понимаю, что вы запутались. Но я хочу помочь вам, — сказала она, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Я никому не расскажу о том, что случилось. Я просто хочу помочь вам, прежде чем вы сделаете что-то, о чём пожалеете. Пожалуйста, позвольте мне помочь вам.
Он стремительно шагнул к ней, остановившись всего в нескольких дюймах от её лица. Её дыхание стало частым и прерывистым, грудь задрожала, когда она попыталась вдохнуть.
— Ты испытываешь моё терпение, Ева, — прошипел он. Его дыхание пахло старыми бинтами. — Я готов помочь тебе, если ты поможешь мне. Согласна? — Ева с трудом кивнула. — Отлично. Обмен. Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, а потом ты расскажешь мне то, что хочу знать я. Идёт? — Он отступил на несколько шагов. — Причина, по которой твой отец бросил тебя. Хочешь знать, что заставило его уйти?
Его глаза пристально изучали её лицо, и она тихо ответила:
— Да.
— Это был я. Он ушёл, потому что узнал, что я на свободе. Папочка поджал хвост и сбежал, испугавшись, что моя жажда мести приведёт меня к тебе. Он не хотел разбираться с этим, с тобой. Вот почему он бросил тебя. Потому что он трус. И потому что он знал, что под моей привлекательной внешностью скрывается существо, которого следует бояться и уважать. Ты тоже это понимаешь, не так ли?
Телефон Билла зазвонил, и Ева почувствовала облегчение, когда он потянулся за ним. Посмотрев на экран, он поднял брови.
— Ну надо же. Это твоя мама. Умеет выбрать момент, — он помахал телефоном перед её лицом.
Ева открыла рот, готовясь закричать, как только он ответит. Но одной рукой он схватил её за шею и прижал к стене. Её голова ударилась о бетон, и перед глазами заплясали звёздочки. Он прижался щекой к её щеке и прошептал на ухо:
— Только пикни, и я сломаю тебе шею. Страх и уважение. Запомни это, Ева. Я хороший парень. И сейчас я терпелив. — Он провёл носом по её волосам, глубоко вдохнув, прежде чем ответить на звонок.
— Привет, Лори.
Ева едва слышала голос матери. Слёзы жгли ей глаза, пока она пыталась дышать, чувствуя давление руки Билла.
— Нет, я вовсе не думаю, что ты смешна. Материнский инстинкт — сильная вещь, и ты вправе доверять ему. — Он умолк, слушая, что говорила Лори. — Да, конечно. Мне нужно закончить кое-что, и затем я сразу же приеду. — Он повесил трубку и отпустил шею Евы. — Вау. Она напугана.
Ева сжала кулаки.
— Не трогай её.
Билл усмехнулся с горькой насмешкой.
— Не буду. Сегодня.
— Клянусь Богом, если ты хоть прикоснёшься к ней, я…
— Нет-нет, Ева. Страх и уважение. Бойся меня. Уважай меня. Я знаю, что ты способна на это. У твоего отца это хорошо получалось.
Голос застрял у неё в горле.
— Ева, я расскажу тебе, что произойдёт. Я буду честен с тобой. Ты можешь доверять мне и тому, что я скажу. Я буду рядом, когда полиция сообщит твоей милой матери, что нашли тело её маленькой девочки. Я буду с ней, когда она будет опознавать твой труп. А когда она окажется в полном отчаянии и ей понадобится кто-то, кто утрёт её слёзы… Ну, ты понимаешь. Я её мужчина. Я буду жить твоей смертью каждый день, и это будет моим величайшим триумфом. Бойся меня и уважай, Ева, потому что я всегда побеждаю.
Она разжала кулаки. Её пугали не столько его угрозы, сколько резкие смены настроения. Каждый раз, когда она начинала расслабляться, он снова бросал её в пучину страха.
— Ты выглядишь голодной. Не представляю, что ты ела на той ужасной вечеринке. Тебе нужны силы. Я скоро вернусь с завтраком.
Синяя дверь подвала скрипнула, когда он открыл её, и даже не потрудился закрыть, уходя. Ева смотрела, как его тень исчезает, поднимаясь по лестнице, застеленной ковром. Она затаила дыхание, внимательно наблюдая за квадратом света, пробившегося в открытую дверь.
Когда она убедилась, что он ушёл, то соскользнула с койки и мягко приземлилась на холодный бетон. Ноги подкашивались, но она удержалась на ногах. Сделав пару шагов вперёд, она почувствовала, как цепь натянулась. Ева наклонилась, схватилась за цепь обеими руками и изо всех сил потянула — безуспешно. Тогда она встала на четвереньки и заглянула под кровать. Цепь была прикреплена к цементу массивным металлическим винтом. Ева снова дёрнула её, используя вес своего тела, совершая короткие резкие рывки. Ничего.
Позади неё скрипнула лестница, и она, не теряя ни секунды, быстро вернулась на койку.
— Надеюсь, тебе нравятся хлопья, — прокричал он с лестницы. — Лично я не гурман. Остальное наверху сгнило. Обычно мои гости не задерживаются надолго. — Он бросил ей на колени коробку медово-ореховых хлопьев «Черис». Она не могла заставить себя взглянуть на него, уставившись на весёлую пчёлку на упаковке.
— Я собираюсь уехать на какое-то время. Пока меня не будет, попытаешься сбежать?
— Нет, обещаю, — ответила она, покачав головой.
— Ничего страшного, если попробуешь, Ева. Это вполне естественно. Попытайся. Я не буду сердиться. Знаю, ты будешь паинькой, пока меня не будет. Но не волнуйся, это ненадолго. Я обязательно обниму твою маму за тебя. — Он завёл руку за её спину и притянул к себе в неловком объятии.
Ева съёжилась, опустив голову и не глядя на него, пока он уходил.
— И не думай, что я забыл о нашем соглашении. Я дал тебе кое-что, а когда вернусь, наступит твой черёд.
На этот раз он закрыл синюю дверь, и засов с сухим щелчком встал на место.
Глава 12
Шиллинг свернул с Черри-стрит и попал в один из уютных кварталов, словно сетью разбросанных вокруг центра города. Красивые, ухоженные дома в стиле крафтсман20 выстроились вдоль улицы, навевая ощущение, что время здесь остановилось где-то в середине двадцатого века.
— Я знал, что это случится.
— Ошибка новичка номер двадцать, — протянул Шиллинг. — Думать, что только у тебя есть теория.
Джеймс покраснел.
— Меня шокирует, как быстро он нашёл следующую жертву, — признался он.
— Мы не знаем наверняка, что произошло именно это.
— Так ты не думаешь, что есть вероятность того, что девушку похитили и случилось что-то плохое? — спросил Джеймс, пока машина плавно переехала через «лежачего полицейского».
— Конечно, такая вероятность есть, и мы будем всё тщательно проверять. Но не стоит исключать другие версии, чтобы не упустить важных деталей. Мы знаем, что она была на вечеринке. Может быть, ушла с каким-то парнем и сейчас просто отсыпается где-нибудь.
Они подъехали к дому. Невысокий кованый забор окружал парковку, а предупреждающие знаки сообщали, что территория находится под постоянным наблюдением. Шиллинг припарковал машину и заглушил двигатель.
— Похоже, кто-то сделал всё, чтобы внутрь никто не пробрался, — заметил он.
— Так ты всё ещё придерживаешься своей версии о безответственной тусовщице? — спросил Джеймс.
— Эта версия будет рассматриваться, пока не докажут обратное. Но, возможно, у мисс Костас есть злобный бывший, о котором мы не знаем.
— Я это обязательно уточню. — Джеймс вышел из машины и подошёл к воротам.
— Здравствуйте, детективы, — поприветствовала их женщина, появившаяся в дверях и вышедшая на просторную крытую веранду. — Извините, — она направила на них пульт, и ворота плавно открылись. — Я зашла за салфетками. — На ней были свободные фиолетовые штаны для йоги и кардиган того же цвета. Плотнее закутавшись в струящийся свитер, она села на край кресла-качалки.
— Никаких проблем, мэм. — Шиллинг с напарником направились к дому. — Вы Лори Костас?
— Да. Присаживайтесь, пожалуйста, — она указала на два чёрных кресла-качалки напротив себя.
Ворчливый Шиллинг внезапно сменил тон на более мягкий и сочувственный.
— Я детектив Шиллинг, а это мой напарник, детектив Грэхем. Мы поняли, что ваша дочь не вернулась домой прошлой ночью, и хотели бы задать вам несколько вопросов. Вы не против, мисс Костас?
— Конечно, нет. Я хочу, чтобы мою дочь поскорее нашли. Спрашивайте о чём угодно, — она промокнула слезы салфеткой.
— Когда вы в последний раз видели свою дочь? — спросил Шиллинг.
— Последний раз я видела Еву, так зовут мою дочь, перед её уходом на вечеринку в отель «Амбассадор» в центре города. Она встретилась там со своей подругой Бриджит на праздновании Дня труда.
— Вы знаете, во сколько она ушла из дома?
Лори Костас покачала головой.
— Около десяти, наверное. Точно не уверена. Я уже ушла — у меня было свидание. Вернулась около полуночи, но её не было дома, и это не удивило меня. Ева редко пьёт, и обычно всё заканчивается тем, что она становится трезвым водителем и развозит друзей по домам, — её руки дрожали, пока она бессознательно разглаживала край салфетки. — Она никогда не позволит друзьям сесть за руль, если они выпили. Ева — хорошая девушка, и это на неё не похоже. Я знаю, что что-то не так. Я чувствую это. Она не звонила и не посылала никаких сообщений, а теперь и на мои звонки не отвечает, — слёзы текли по её щекам.
Поднялся лёгкий ветерок, и салфетка выскользнула из её руки, упав к ногам Джеймса. Он наклонился, подобрал её и протянул Лори.
— Мисс Костас, вы получали от дочери какие-либо известия прошлой ночью, пока её не было?
— Нет. Знаю, что должна была написать ей, спросить, как у неё дела, но я стараюсь давать ей свободу, чтобы она чувствовала себя взрослой, несмотря на то что живёт дома.
— И вы уверены, что она добралась до отеля «Амбассадор»? — уточнил Шиллинг.
— Да, я недавно говорила с Бриджит. Она сказала, что была там, когда Ева приехала.
Джеймс сделал несколько пометок, затем продолжил:
— Как вы думаете, могла ли Ева уйти с вечеринки с кем-то? У неё есть молодой человек или близкий друг?