— По правде говоря, я был эгоистом, — Свет в глазах Галена потускнел, когда его охватила печаль. — После ухода жены в Элизиум мне не следовало оставлять сына одного. Я делал всё возможное, чтобы забыть о своей боли, находя утешение в женщинах. И даже не задумывался о том, что сыну тоже больно. Не показал я себя сильным отцом, в котором он тогда нуждался.
Она взяла его за руку и мягко сжала.
— Ты показал себя, когда выбрал здесь иную участь. Ты мог провести свободную и счастливую вечность в Элизиуме, но решил сохранить этот дар для него. Ты принял самое верное решение.
— Я мог научить его быть человеком чести. Он заслужил вечное счастье, которого я не предоставил ему во время смертной жизни.
— Гален Аргирис, — У входа в зал стояла фигура в плаще. — Пора. Следуй за мной.
— Спасибо, Дева, — Он прижался тёплыми губами к тыльной стороне её ладони. — Не знал, что такая радость и свет могут существовать в Преисподней.
Дева прижала руку к груди, печаль закралась ей в душу, когда Гален отправился навстречу своей судьбе. Шли недели, сердце Девы разрывалось от мыслей о страданиях Галена. Настолько, что она часто пробиралась на уровень, где он отбывал наказание. Она успокаивала свою сердечную боль и дарила радость, которой ему так не хватало.
— Я боюсь, что придет день, когда больше не увижу тебя, — выдохнул он, сосредоточив внимание на живописной вилле перед ними.
Дым клубился вокруг поместья, а по внешним стенам плескался огонь.
— Я не могу и не хочу оставаться вдали от тебя, — тепло сказала Дева, прижавшись к нему.
Он на ощупь нашел ее руку и нежно сжал.
— Давай не будем проводить наше время здесь. Пойдем со мной, — Она потянула Галена за руку, но тот не сдвинулся с места.
— Я не могу, — решительно произнёс он.
— Ты устал от меня? Посмотри на меня, Гален, — попросила она.
Он приложил усилие, чтобы повернуться к ней лицом.
— Я… не понимаю, — запнулась она.
— Это духовный отпечаток тех событий, что привели к проклятию моего сына. Каждый день я строю дом и каждую ночь беспомощно наблюдаю, как сгорает та семья.
Она обхватила его лицо ладонями и повернула к огню.
— Не борись против своего наказания. Я не хочу причинять тебе боль.
— Дева, ты стоишь того, чтобы терпеть эту боль, — Огонь вспыхнул в его теплых серых глазах. — Ты приносишь Элизиум с собой и делаешь вечность сносной.
Она наклонилась к нему и медленно поцеловала. Ни один из них не дышал, пока огонь продолжал бушевать за их спинами.
* * *
Так начался запретный роман Девы с невинной душой, пожертвовавшей своё место в Элизиуме. Настоящая любовь, такое чистое чувство было неведомо для Тартара. Никогда прежде её свет не проникал настолько глубоко в Подземное царство. Этот свет и любовь, рожденные в мрачных глубинах мерцающей ледяной пещеры Тартара, стали причиной возникновения проклятия. Оно вдохнуло яд в стеклянные стены, порождая толстые и влажные нити, которые украшали поверхность пещеры зловещими вязкими линиями. Их влага попадала в некогда безмятежные бирюзовые озера, превращая их в кислотные, молочные лабиринты рек, которые текли по венам Тартара.
Заражённый уровень больше не мог удерживать узников, и они вырвались на свободу. Бессильные против полчищ злобных существ, которые вознамерились захватить мир смертных, фурии беспомощно наблюдали, как освобождённые заключенные изрыгали свой яд по всему человечеству. Продажность, чума и жестокость охватили Царство смертных.
Отчаянная Дева взмолилась Гере6, оберегающей матерей во время родов, прося её спуститься к ним и исцелить изнемогающий Тартар. Гера прислушалась к мольбам Девы и одарила её ребёнком, рождённым страстью запретной любви.
— Ты родишь сына, — прошептала Гера на ухо Деве. — Твой сын станет воином, которому будет поручено убивать сбежавших в Царство смертных нечестивцев, а затем отправлять их обратно в Тартар. Когда он восстановит равновесие, проклятие снимется.
Когда Дева впервые взяла на руки ребёнка, то ощутила скорее тревогу, чем радость.
— Он не может уйти, — воскликнула она, снова взывая к Гере.
— И не должен, — ответила Гера. — Он должен оставаться здесь, ибо именно отсюда черпает свою силу. Длительное пребывание в мире смертных ослабит его и лишит божественных даров.
Дева с любовью взглянула на крошечный свёрток в своих руках, на своего прекрасного мальчика.
— Мой маленький воин. Как мне его подготовить для этого задания?
Появились сестры, осторожно забирая дитя из её рук. Пока Старица укладывала ребёнка в кроватку, чтобы позволить Деве отдохнуть, Матерь успокаивала её тревожный дух.
— Ты не должна делать это в одиночку, сестра. Мы поможем.
Глава 1
23 года спустя
— Думаете, он готов? — Беспокойство Девы эхом отражалось от голых стен пещеры, чье былое сияние сменилось безжизненной серостью.
— Он провел достаточно времени, тренируясь в Царстве смертных. Пришло время доказать, что он достоин звания воина, — ответила Матерь, завернув за угол и направляясь к самой дальней комнате.
Сестры поспешили за ней, стараясь не отставать, пока некогда гладкий пол осыпался у них под ногами.
— Не хочу, чтобы он пострадал из-за недостаточной подготовки, — заныла Дева.
— Последнее озеро в зале Эхо начало высыхать, а вместе с ним пропала и наша способность видеть врагов в Царстве смертных. Нет никакого способа узнать, когда они настигнут смертных или даже объединятся с ними, чтобы уничтожить нас. Он должен быть готов прямо сейчас! — горячо произнесла Матерь.
— Он испытал свои силы всего лишь на нескольких мелких мошенниках, — попыталась возразить Дева. — Как ты знаешь, они ничто по сравнению с великим злом, которое вырвалось из наших стен. Они даже не повлияли на проклятие, когда он отправил их тела к нам.
Старица остановилась и положила костлявую руку на плечо Девы. Она перевела дыхание и сказала:
— Матерь права. Сын — наша единственная надежда, мы не можем больше ждать. На карту поставлена не только судьба Тартара.
— Я понимаю, — Дева замолчала, но лишь на мгновение. — Но если они замышляют что-то против нас, то не стоит ставить на их пути неподготовленного мальчика.
— Мальчика? — Матерь остановилась у входа в большую темную залу. Ее голос наполнился разочарованием, и она резко выкрикнула в ответ: — Ты заблуждаешься. Ты не знаешь, каким он стал. Он уже молодой мужчина.
— Сестры! — прошипела Старица. — Сейчас не время пререкаться. Доверьтесь нашему сыну, мы ведь хорошо обучили его. После его призыва все сомнения испаряться. — Ее голубые глаза задержались на Деве.
Матерь уперла руку в бок.
— Так ты веришь, что он справится, мудрая сестра?
— Я не возьмусь предсказывать его будущее, — сказала Старица, входя внутрь.
— Полагаю, теперь нам остается лишь доверять ему и всему тому, чему он научился за время пребывания в Царстве смертных, — произнесла Дева, следуя за своей старшей сестрой в пустое помещение.
— Этот план проклят, как и Тартар, — пробормотала Матерь.
— Хватит! — Голос Старицы окружил женщин. — Он никогда не добьется успеха, пока вы негативно мыслите. На этом обсуждения закончены. У нас нет выбора. Мы больше не можем тратить время на споры. Тартар не склонится перед злом, которое он когда-то заключил в темницу, и Царство смертных не падет от его злобы. Мы должны действовать незамедлительно. Объединим наши силы, сестры.
Дева, Матерь и Старица соединили руки и заговорили одновременно:
— Алек, мы призываем тебя.
Зов фурий, дочерей ночи, разносился из пещеры, сотворенной в глубинах Преисподней, приманивая их сына домой. Потоки сияющей энергии сошлись воедино, когда появился Алек.
Воздух вокруг него мерцал волнами из-за тепла его кожи. Возвращение домой лишь на мгновение ошеломило его. Он выпрямился, заправил светлый локон за ухо и раскрыл руки, сияя галантной улыбкой.
— Приятно видеть вас, матери!
— И нам, Алек, — Дева притянула его к себе, обволакивая свежими ароматами меда и цитрусовых, прижимаясь головой к его груди. — Как хорошо, что ты дома и в безопасности. Кажется, прошла целая вечность с твоего последнего пребывания здесь.
— Прошло всего несколько дней, — возразил Алек.
— Мы знаем, сын. Внизу время течет медленно, — мягко сказала Старица. Ее гладкие седые волосы блестели в безжизненной могиле, в которую превратился их дом.
— Правда, дни тоже тянулись, — сказал Алек, вращая шеей и потягивая мышцы мощных плеч. — Я плохо себя чувствую. Ослаб, устал и нездоров.
Старица погладила его по щеке. Ароматные запахи шалфея и сырой земли, исходящие от нее, окутали его, успокаивая беспокойное тело.
— Мы рады, что твоя речь так хорошо адаптировалась к Царству смертных. Достаточно хорошо, чтобы сойти за одного из них, но ты не должен забывать, что твой дом — другая земля, — сказала она, легонько похлопав его по щеке.
Он глубоко вздохнул. Матерь сжала его руку, прежде чем провести дальше в слабо освещенную пещеру.
— Есть успехи в твоем обучении?
Ее запахи корицы и ванили боролись за его внимание, и он подавил чих. Аромат был довольно сильным, но граничил с удушающим.
— Ты вытащила меня из Вологды. Это в центре России, где холод настолько пронизывающий, а ветра настолько сильные, что могут разделить человека пополам, — Алек посмотрел на брови Девы, сведенные в беспокойстве. Ему нравилось рассказывать сказки о своем героизме самой младшей матери. — Хотя моя миссия была крайне опасной, я смог преследовать и поймать Соломона — сбежавшую душу. Вы найдете его там, где он должен быть, — самодовольно добавил он.
Матерь закатила глаза.
— Соломон — вор. Он украл лекарства из деревни и продал их.
— Опасный вор, — пробормотал Алек с ущемленной гордостью.
— Сын, я видела Соломона. Смерть ему к лицу. Не сомневаюсь, что ты все сделал правильно и прошел обучение по достоинству, но тебе придется столкнуться с более могущественными врагами.