— Еще не встречал противника, которого бы не смог сокрушить меня.
— Ты всего несколько раз был в Царстве смертных и еще столкнешься с более опасными врагами.
— Заверяю тебя, Матерь, когда я их встречу, результат не будет отличаться. Я еще мало тренировался, но докажу себе, что достоин быть Бессмертным Воином Тартара, а наш дом наконец-то освободиться от этого проклятия.
— Да, ты будешь со всей силы биться о каменную стену, пока в ней не останется дыры размером с твою голову, — фыркнула Старица.
Дева собрала свои каштановые волосы с плеч, садясь за гранитный стол.
— Вот почему мы и позвали тебя домой, сын мой. Последний смотровой бассейн в зале Эха высох. Мы больше не можем видеть Царство смертных.
— Мы беззащитны, — серьезно добавила Матерь.
— Вы не беззащитны. У вас есть я, матери. Отправьте меня назад в Царство смертных, и я стану вашими глазами, — он вытащил стул и сел рядом с Девой.
— Нам придется. Тем не менее, мы знаем, что ты тренировался совсем недолго, и мы не должны упускать это из вида. Цена слишком велика, — сказала Старица.
— Я знаю, чем мы рискуем: жизнями смертных и нашим местом в Преисподней. Я справлюсь.
— Это не та битва, в которой можно биться и выиграть за один день. Понадобились столетия, чтобы собрать зло, закованное здесь. Ты дурак, если думаешь, что можешь сделать то же самое так быстро, — сказала Матерь.
— Я не дурак и не боюсь действовать. Зло, свободное в Царстве смертных, должно научиться бояться меня, как раньше боялось великого Тартара, — строго сказал Алек.
— Со временем так и будет, сын мой, — Дева положила руку ему на плечо. — И с помощью ты добьешься перемен быстрее, чем в одиночку. Душа Пифии наградила нас невероятным подарком, который поможет тебе.
Старица села возле Матери.
— Она одарила каждую из нас правом воззвать к одному из своих потомков, так что ты сможешь возродить древнюю силу Оракула, сохранившуюся в её родословной. Как ты уже догадался, можешь перемещаться в Царство смертных, но если останешься там надолго, то потеряешь своё бессмертие и другие божественные дары. Ты не сможешь спасти смертных, если их мир заберёт у тебя всё, что может помочь им спастись. Вместе, ты и этот потомок Пифии, вы положите конец тьме Тартара и принесёте свободу Царству смертных от древнего зла.
— Мне не нужна помощь, матери, — настаивал Алек. — Кто бы он ни был, он будет только путаться у меня под ногами.
— Нет, — мягко поправила Старица. — Не будет. И это не он.
— Человек, который будет бороться на равных со мной, — девчонка? — Он наморщил лоб. — Я видел многих девушек, матери. Я видел, как они ведут себя в мире смертных. Они не такие, как вы. Как девушка может помочь мне защитить и восстановить Тартар и Царство смертных?
— И это всё, что он услышал, — Старица сделала глубокий вдох со своего места за столом. — Твоё тело останется навеки молодым, но надеюсь, что это касается только тела, — дамский смех заставил воздух вокруг них мерцать, а луноцветы в центре стола внезапно раскрылись нежными цветками цвета младенческой плоти.
— Она не простая девушка, — поправила Матерь. — Она — потомок Пифии.
— И кто такая Пифия?
— Узнаешь. Позови ее. Она предвидела это и придет, — заверила Дева.
— Если она предвидела это, то почему не тут сейчас? Почему я должен вызывать ее?
— Уважение, — Старица со скукой во взгляде посмотрела на него. — Пифия — первый Дельфийский оракул. Она не поможет, если не наладить канал связи как следует.
— Тогда я лучше начну. Если она ждёт моего зова, это будет не сложно, — Алек закрыл глаза и попытался заговорить наиболее могущественным тоном. — Пифия, нет. Позвольте мне начать сначала, — он прочистил горло. — Пифия, приди ко мне, — он ощущал, что женщины раздражены тем, что ничего не произошло. — Оракул, я призываю тебя, — Алек открыл глаза и увидел недовольные лица матерей. — Она не слышит.
— Алек! — Голоса фурий слились воедино, когда они отчитывали сына. — Ты — воин Подземного царства. Способность призвать Оракула или кого-либо из богов живёт в тебе. Соберись.
Он немедленно выпрямился и сделал, как велели матери. Алек сконцентрировался, ища в себе силу греческой крови, дарующую ему способности. Он снова закрыл глаза.
— Пифия! — Властные нотки, которые он не мог признать как свои, прорезались в голосе. — Древний Оракул, покажись! Укажи мне путь. Позволь мне узнать от тебя своё будущее.
Женский смех с придыханием заполонил его слух. Он жадно открыл глаза. Сияющая белая фигура материализовалась и пританцовывала позади матерей, становясь четче.
Фурии встали и, обернувшись, поклонились призраку.
— Добро пожаловать в Тартар, Дельфийский Оракул.
— Принимаю ваше приглашение. Садитесь.
— Приглашение исходит не от нас, Оракул, — Дева указала на Алека, и Пифия, заметив юношу, бросила любопытный взгляд в его сторону.
— Пифия, рад, что ты смогла прийти, — взгляд Алека скользнул по её телу. Она была великолепна; её глаза были как янтарь, инкрустированный в превосходную статую. Густые цвета лунного света волосы лежали на обнажённой груди, а прозрачная юбка развевалась вокруг её ног.
— Хм. Он выглядит как человек. На вкус… — язык проскользнул между её губ и извивался в воздухе, — как человек. Даже разговаривает как смертный. Но кто он?
— Был бы счастлив позволить тебе осматривать меня и дальше. Может, после обеда в Царстве смертных? — ухмыльнулся он.
Уголки её губ приподнялись.
— Иди сюда.
Чем ближе подходил Алек к древнему существу, тем ощутимей становилось тепло её кожи.
— Ближе, — Пифия медленно прикусила нижнюю губу, в то время как её глаза, похожие на драгоценные камни, изучали его. — Считаешь, что можешь исполнить желания могущественного Оракула?
— Конечно, — улыбнулся он.
В то время как её взгляд блуждал, Алек заметил, что её внешность стала изменяться. Через мгновение он больше не видел в ней богине подобного существа. Вместо этого широкая улыбка озарила её лицо, выпуская наружу отвратительные языки: они были влажные и медленно скользили из её зубастой пасти, как раздутые пальцы утопленника. Её глаза вздрагивали в своих гнёздах, изнывая от столетий, в течение которых она заглядывала в будущее.
Алек заставил себя не отскочить от неё подальше.
— Ты даже понятия не имеешь, как удовлетворить меня. Может, тебе нужно сначала попробовать свои, — она язвительно приподняла брови, — таланты на юных смертных. Насколько я помню, их проще развлечь, — смешок сорвался с её губ, игриво закрутил его волосы, покалывая кожу на шее.
Алек ощутил, как румянец заливает его щеки, поэтому отступил к матерям.
— Ты не такая, как я ожидал.
— Я в редких случаях предстаю в образе женщины, — промурлыкала она. — Ты призвал меня, чтобы получить указания, или просто хотел взглянуть на что-то восхитительное и абсолютно недосягаемое?
Алек посмотрел на матерей, одобрительно кивающих ему. Он прочистил горло.
— Я призвал тебя, потому что мне нужна твоя помощь в поисках одной из твоих потомков.
— Действительно? Мой потомок? Зачем? — Смех был соблазнительно саркастичным.
— Она поможет мне в моей миссии, хотя не уверен, какая роль отведена девушке в битве.
Пифия крикнула — свет пронзил черный зал. Её пышные формы увеличились вдвое по сравнению с обычным размером, налившись силой.
— Ты многого не понимаешь. Вопросы написаны на твоём лице и в твоей душе. Пустые, как лед. Ты пример существа из мира и времени, о которых ничего не знаешь, и удивляешься, почему он такой несчастный, — её голос ожесточился, а сама она светилась раскалённым золотом. — Я — Оракул Дельф. Мои пророчества предотвращали войны и разорения людей. Моя сила, которой наградили меня боги, настолько велика, что её не так легко ослабить. Смертная несёт магию в крови, костях. Я слышу, как она дышит, спит в её лёгких и крови, пока не пробудится, — яркие цвета фигуры охладились, а её тело сжалось. — Пока ты не пробудишь её.
Понимая, что он был близок к тому, чтобы спрятаться за креслом, Алек расправил плечи и собрал волю в кулак. Он шагнул вперёд и недрогнувшим голосом сказал:
— Как?
— В мгновение, когда её сердце перестанет биться, её судьба решится, и сила Оракула освободится. Это — то, что ты ищешь. Однако её самопожертвование пробудит тебя. Я вижу его, — её улыбка заставила его сердце замереть, когда она поразила его взглядом. — Я вижу, как мрак рассеется, как ты пойдёшь по дороге, но не сможешь выбрать направление. И тот, кто будет с тобой, не пойдет по тому же пути.
Алек отвел глаза.
— Мойры так решили. Линия жизни молодой женщины прервется, — сказала Дева, накрывая своей рукой его руку.
— Ее существование как смертной прекратится, — пояснила Матерь, обхватывая его свободную руку.
— Тем не менее, ты будешь там, чтобы перехватить и переписать ее будущее, — сказала Старица, смотря на сестер. Она взяла их за руки, замыкая круг.
Алек остался стоять на месте, ошеломленный и неуверенный. Он смотрел, как его матери занимали места, а затем одновременно открыли глаза, напевая в унисон. Из их глаз полился янтарный дым. Он, кружась, проник в нос Алека, наполнив его грудь. Он скорчился в кресле. Фурии крепче сжали его руки, прижимая его к каменному столу с силой, присущей только бессмертным.
В унисон с их светящихся губ сорвались слова, молотом бьющие Алека по ушам.
— Мы вдохнули в тебя часть самих себя, которую ты должен передать наследнице Пифии. Заполни ее этими фрагментами наших душ, так что они станут единым целым и вернут жизнь бездыханной.
Обессилевшие фурии опустились в креслах, будто брошенные куклы-марионетки. Потрясенный силой, клокочущей в его груди, Алек попытался вдохнуть воздух и встать на ноги. В нем было слишком много дымчатых душ, которые пропитали его тело. Он вцепился в воздух, пытаясь ухватиться за что-то, чтобы удержать свое трясущееся тело. Ничего не найдя и не способный позвать на помощь, он свалился на пол и перестал сопротивляться мягкой черноте, затуманивающей его зрение.