Точнее, трупов было несколько.
Двое из них ползли по коридору лицом вниз, одетые в форму Штаба патрульной кавалерии. Униформа была бледной, из-под их тел сочилась черная кровь, просачиваясь на толстый ковер.
Другой человек прислонился к стене. Его лицо было сильно изуродовано, и черты его лица уже нельзя было ясно разглядеть. Как будто что-то прогрызло ему большую дыру в лице. Он был одет более экстравагантно. На нем была графская ветровка, отороченные золотом бриджи и сапоги. Все его тело было покрыто кусочками украшений. Он также носил чрезвычайно роскошный нагрудник.
К сожалению, этот нагрудник не смог спасти ему жизнь. На левой стороне нагрудника была большая дыра, из которой вытекала темно-красная кровь. Это должна быть смертельная рана.
Труп прислонился к ореховой стене с запрокинутой головой, и стена была перепачкана кровью. Его меч был разбросан в сторону, и Брендель узнал личность другого человека, когда увидел меч.
Алый сокол доказал, что этот человек был командиром Штаба патрульной кавалерии, одним из графов Империи.
Брендель взмахнул рукой, и меч вылетел из-под земли в его руку, мгновенно исчезнув в межпространственной дыре.
Хотя меч Алого Сокола командующего кавалерией Имперского патруля не мог сравниться со священными мечами, такими как Халран Гайя или Одерфайс, он все же был редким древним мечом. В противном случае она не передавалась бы из поколения в поколение. У него не было привычки оставлять хорошее людям Империи.
Вокруг трупа командира патрульной кавалерии ползало несколько чумных червей, но как только Брендель шевельнулся, они тут же обнаружили незнакомого нарушителя и набросились на него. Но прежде чем Брендель успел сделать движение, жрица рядом с ним сделала шаг вперед и взмахнула Спуском с гор обеими руками, отправив червей в полет идеальным хоум-раном.
Черви жужжали, врезаясь в стену, рассыпаясь зеленым соком на земле.
Брендель нахмурил брови. Он вдруг понял, что эти насекомые напали на него не по собственной инициативе, а после того, как он их предупредил, они напали на него пассивно. На самом деле, чем ближе они были к материнской базе, тем осторожнее становились чумные черви. Они будут атаковать все живое в этой области, независимо от того, люди это или животные.
Это не та привычка, которая должна быть у чумных червей.
Он не мог не обернуться и обнаружил, что Метиша тоже глубоко нахмурилась, задумчиво глядя в сторону кабинета графа неподалеку.
В густом тумане была только полусломанная деревянная дверь.
… …
Глава 1079.
Брендель тоже увидел дверь и осторожно подошел к ней с Пылающим клинком в руке. Он толкнул дверь и обнаружил Маяд в грязном кабинете.
Если быть точным, седьмой из двенадцати Патриархов Лесоводов был разделен надвое и лежал посреди комнаты.
Рана простиралась от его левого плеча возле шеи до правой стороны его талии, полностью вниз, разрезая его ребра и легкие, полностью разрывая его позвоночник. Темно-красная кровь и черные куски внутренних органов выплеснулись и разлетелись по земле. Какие-то неизвестные насекомые вползали в тело и вылезали из него, как будто пустая грудная полость была их новым гнездом.
Брендель видел много трупов, но все еще не мог сдержать позывы к рвоте. Он рукой остановил Метишу позади себя и сказал с трудом: — Лучше не подходи.
Теоретически психологическая выносливость Метиши была намного выше, чем у него. На поле боя тысячу лет назад, будь то масштаб битвы или интенсивность битвы, она была в сто раз больше, чем нынешняя. Как командующая армией, маленькая принцесса эльфов уже давно привыкла ко всем видам сцен, не подходящих для детей.
Но несмотря ни на что, Брендель по-прежнему предпочитал обращаться с ней как с четырнадцатилетней или пятнадцатилетней девочкой, которая все еще нуждается в защите.
Метиша поджала губы и взяла на себя инициативу остановиться. Казалось, она не возражала против того, чтобы лорд заботился о ней. — Майад умер? — мягко спросила она.
Брендель кивнул. Как и Метиша, он более или менее угадал этот момент. Странное поведение насекомых раскрывало такую информацию, но это было слишком невероятно.
В истории Майяд умер примерно во время Года Звезд. Как мировой босс он погиб на руках игроков. Эта битва была зрелищной, благодаря ей многие гильдии прославились.
Не было такого, тихо умирающего в уголке Имперского города Рушта, и об этом почти никто не знал.
Двое из них не говорили. Хипамира, казалось, не привыкла к сложившейся ситуации и тоже не говорила. Между ними тремя повисла тишина.
Брендель нахмурился. Ситуация становилась все более и более странной. Андеша, похоже, завершила свою вторую порчу и внезапно появилась рядом с полем битвы в Поместье Холодной Росы. Он не знал, что делает Серебряная Королева, но она, похоже, отказалась от контроля над Имперским городом. «Моя миссия настолько важна, что она готова пожертвовать всем?»
С другой стороны, труп Маяда был безмолвным предупреждением. Древние пословицы были самыми суровыми предостережениями, и то же самое было и в этот момент. Эта поговорка словно была выгравирована на трупе и растеклась по ковру вместе с кровью.
Оно образовало слова.
Он предупредил его, чтобы он как можно скорее покинул воронку.
Брендель слабо почувствовал, что что-то вырывается из-под его контроля и контроля Серебряной Королевы, устремляясь в непредсказуемом направлении.
«Есть ли какие-нибудь признаки второй порчи на теле Маяда?» — вдруг спросил Метиша.
Брендель посмотрел на скрюченный труп и тут же нашел соответствующие следы. Он уже собирался кивнуть, как вдруг в его голове промелькнула мысль.
«Если Майяд погиб здесь, значит, кто-то уничтожил его рой?»
Метиша стояла по другую сторону двери и видела выражение его лица. Казалось, она угадала его мысли. Выражение ее лица слегка изменилось, и она поспешно ответила: «Чумной туман не рассеялся. Рой насекомых все еще должен быть здесь».
Но куда они делись?
“Где Королева Насекомых?” Метиша вдруг спросила: «Его труп не должен быть слишком далеко от Маяд».
“Не хорошо. ” В его голове мелькнуло предупреждение, и он подсознательно отступил. Как только он отодвинулся от своего первоначального положения, ковер на полу треснул, а ореховые доски внизу были сломаны, как будто невидимое лезвие полоснуло их.
Странное существо мягко приземлилось на ковер.
Он был похож на богомола в форме человека. Он был ростом с человека и стоял на двух ногах. Все его тело было покрыто блестящим черным панцирем. У него была пара сложных глаз, а поверхность была отражающей. Его голова представляла собой перевернутый треугольник, а под руками была пара длинных кос.
Метиша первой подошла к Брендель. По мановению правой руки в ее руке появилось серебряное копье. Но когда она увидела монстра, то не могла не ошеломиться.
«Что это? Разве это не чумное насекомое?»
Но Брендель узнал его.
Он уставился на два темно-красных ореола на сложных глазах богомола. В центре уже было светлое пятно такого же цвета. Он узнал происхождение этой вещи.
«Не двигайся».
Он понизил голос и напомнил Метишу. Он также напомнил Хипамиру, которая еще не вошла в дверь.
Это был богомол.
Однажды он получил набор карт Мироходцев от двух мироходцев Мироходца Хохмана, Элейн и маятникового голема. Одним из основных существ этого набора карт было Кошмарное существо.
Первоначальная версия этого насекомого на самом деле была богомолом Дозера, разновидностью Сумерек, которая родилась в Бездне Извивающегося Змея.
Один не раз упоминал это существо. Кошмары были одной из трех основных рас Сумрака. Главным врагом Земного Легиона было Хрустальное Скопление, и гиганты несли основную ответственность за борьбу с Детями Фенрира и Дворянами на Границе Стихий. Только Кошмары редко появлялись в истории. Говорили, что во второй Битве Заката они когда-то были главной силой Хаоса. Их называли Кошмарами Судного Дня, и так появилось название Кошмаров.
Однако после первых двух Сумеречных войн эти ужасающие существа бесследно исчезли, словно никогда и не появлялись в этом мире. Хазенцы использовали их в качестве чертежа для создания существ из Печи Кошмаров, и они сражались за цивилизацию в битве за Лазурь. С тех пор Гонка Кошмаров стала легендой, как если бы они были легендой прошлого, погребенной в пыли истории.
Но сегодня они снова появились перед Брендель.
Если бы не характерные радужные кольца и зрачки, Брендель не осмелился бы подтвердить, что это печально известный кошмарный богомол.
Кошмарный богомол был насекомым самого низкого уровня, а тот, что стоял перед ним, был элитным преторианским гвардейцем. Он был рожден с силой, которая была почти за пределами царства Мудреца.
Капли холодного пота стекали по его лбу. Он мог приблизительно предположить происхождение рогатого жука. Майяд, должно быть, думал, что это был источник роя чумных жуков. Рогатый Жук был королем Инсектоидов, и ему было легко командовать роем Чумных Жуков, но по какой-то причине он получил обратную реакцию.
«Вы просите об этом». Брендель не мог не выругаться в своем сердце. Но эта штука доставила неприятности ему и Метише. — Но где Майяд нашел эту штуку? Он снова подумал.
Кошмарный богомол обладал очень сильным динамическим зрением, но это не означало, что он не мог обнаружить Брендель и Метишу, когда они молчали. Богомол слегка наклонил голову и посмотрел на двоих, стоящих у двери. Его челюсти постоянно двигались, а в сложных глазах отражались образы Брендель и Метиши, как будто он думал о том, как справиться с двумя незваными гостями.
«Хипамира, отстань. Беги наружу». Брендель безмолвно отправил телепатическое сообщение жрице за дверью, но знал, что это бессмысленно. Самой сильной способностью Кошмарного Богомола была его телепатия.
Они были псионическими существами.
Как и ожидалось, в тот момент, когда Хипамира сделала шаг назад, Кошмарный Богомол внезапно поднял голову, как будто в ярости, и невидимая волна ударила Брендель и Метишу в дверь.