— Абсолютно свободно, Фра Павел, — раздался ясный жесткий голос Председателя. — Вы не будете наказаны за рассказ о том, что было открыто вам. Продолжайте, пожалуйста.
Монах воспрял духом и продолжил:
— Нож, который есть у мальчика обладает способностью создавать проходы между мирами. Более того, он способен… простите, я сам боюсь этих слов… Он способен убивать верховных ангелов и то, что выше их. Нет ничего, что могло бы противостоять этому ножу.
Он дрожал, а его деймон-лягушка от волнения свалилась с края свидетельского стола.
Фра Павел вздрогнул от боли и, быстро подхватив её, дал попить из стоявшего рядом с ним стакана с водой.
— Вы спрашивали дальше про девочку? — спросил прокурор. — Вы узнали, о каком имени говорила ведьма?
— Да. Я ещё раз прошу у суда гарантий, что…
— Вы их получили, — резко сказал Председатель. — Не бойтесь, вы не еретик.
Расскажите, что узнали и не откладывайте.
— Я прошу прощения. В общем, девочка идёт по пути Евы, жены Адама, праматери нашей и причины всех грехов.
Стенографистки, записывающие всё, говорившееся в аудитории, были послушницами ордена Св. Филомеля, поклявшимися хранить молчание; но после слов Фра Павела, одна из них сдавленно вскрикнула, и все как одна горячо перекрестились. Фра Павел вздрогнул и продолжил:
— Прошу вас помнить, что алетиометр не предсказывает; он сообщает — если произойдут некоторые события, то последствия будут такими-то… — и так далее. И он говорит, что если девочку будут соблазнять, как Еву, она скорее всего поддастся. От результата будет зависеть… всё. И если девочка поддастся соблазну, Пыль и грех восторжествуют.
В зале суда воцарилась тишина. В бледных лучах света, проникавшего сквозь большие витражные окна, плясали золотые пылинки, но хоть это была пыль, а не Пыль, многие члены суда видели в ней отражение этой другой, невидимой Пыли, покрывавшей всех людей, как бы законопослушны они не были.
— И наконец, Фра Павел, — сказал Прокурор, — расскажите нам о текущем местонахождении девочки.
— Она находится в руках Миссис Коултер, — сказал Фра Павел. — Они в Гималайях.
Вот и всё что я могу сказать на данный момент. Я сейчас же пойду и узнаю более точное местонахождение, и как только я узнаю его, я скажу суду, но…
Он замолчал в страхе и дрожащей рукой поднёс к губам стакан.
— Ну и, Фра Павел? — сказал Отец МакФайл. — Ничего не утаивайте.
— Я думаю, Отец Председатель, что Общество работы святого духа знает об этом больше, чем я. — Голос Фра Павела снизился до шёпота.
— Да? — спросил Председатель, глаза которого сверкали, выражая душевное волнение.
Деймон Фра Павела подпрыгнула. Монах знал о соперничестве между ветвями Магистериума и знал, что попасть под перекрёстный огонь очень опасно; но скрывать то, что он знал, было ещё опасней.
— Я думаю, — продолжал он, дрожа, — что они гораздо ближе к тому, чтобы узнать, где конкретно находится девочка. У них есть другие источники информации, запрещённые для меня.
— Да, — сказал Прокурор. — Это вы тоже узнали от алетиометра?
— Да, от него.
— Хорошо. Фра Павел, продолжайте, пожалуйста, свои исследования в этом направлении. Если вам что-нибудь понадобится, помощь секретаря, например, — просите. Вы можете идти.
Фра Павел поклонился, собрал свои записи и покинул залу держа деймона на плече.
Монахини скрестили пальцы.
Отец МакФайл постучал карандашом по дубовому столу.
— Сестра Агнес, сестра Моника, — сказал он, — можете быть свободны. К вечеру на моём столе должен быть расшифрованный текст.
Монахини кивнули и тоже вышли.
— Господа, — сказал Председатель, что было общепринятым обращением в церковном суде, — давайте сделаем перерыв.
Двенадцать членов суда, от старшего (Отец Макепви, пожилой и со слезящимися глазами) до младшего (Отец Гомес, бледный и дрожащий от фанатизма), собрали свои записи и проследовали за председателем в залу советов, где, за круглым столом, они могли поговорить в полном уединении.
Председателем Церковного Суда был шотландец по имени Хьюг МакФайл. Он был избран в юном возрасте. Председатели избирались на всю жизнь, а так как ему не было и сорока, ожидалось, что он будет оказывать большое влияние на судьбу Суда, а, следовательно, и всей Церкви, ещё много лет. Он был человеком мрачным, высоким и внушительным, с копной жёстких седых волос, и был бы толстым, если бы не жёсткий контроль над своим телом: он пил только воду, ел только хлеб и фрукты и каждый день в течении часа упражнялся под наблюдением тренера олимпийских чемпионов.
Поэтому он был худым, мускулистым и беспокойным. Его деймон была ящерицей.
Когда все уселись, Отец МакФайл сказал:
— Таким представляется положение дел на данный момент. Следует иметь в виду следующее — Во-первых, Лорд Азраил. Дружественная церкви ведьма доложила, что он собирает большую армию, включающую, возможно и какие то ангельские силы. Насколько известно этой ведьме, его намерения враждебны по отношению к Церкви и самому Владыке.
— Во-вторых, Коллегия Жертвенников. Их исследования в Болвангаре и финансирование ими Миссис Коултер предполагают, что они надеются заменить Церковный Суд Благочестия — самую сильную и действенную руку Церкви. Нас опередили, господа. Они работали искусно и беспощадно. Нас должна постигнуть кара за нашу халатность, за то, что мы допустили это. Я скоро вернусь к вопросу о том то мы должны сделать в данном случае.
— В-третьих, по поводу мальчика, о котором говорил Фра Павел, с необыкновенным ножом. Мы должны как можно быстрее найти его и завладеть ножом.
— В-четвёртых, Пыль. Я предпринял некоторые меры, для того, чтобы узнать результаты исследований Коллегии Жертвенников. Одного из теологов-экспериментаторов из Болвангара убедили рассказать нам о конкретных открытиях. Я поговорю с ним после обеда внизу.
Один-два монаха непроизвольно дёрнулись- «внизу» означало подвалы под зданием: облицованные белым камнем комнаты, с входами для ямтарического тока, звукоизолированные и влагозащищённые.
— Хотя что бы мы не узнали о Пыли, — продолжал Председатель, — мы должны чётко следовать к нашей цели. Коллегия Жертвенников пыталась изучать Пыль; мы же должны навсегда уничтожить её. Никак не меньше. Если для того, чтобы уничтожить Пыль, нам также придётся уничтожить Коллегию Жертвенников, Епископский Колледж, и вообще все организации, которые помогают Церкви выполнять задачи, возложенные на неё свыше, да будет так! Возможно, господа, что вся Святая Церковь была создана для того, чтобы выполнить эту самую задачу и погибнуть. Но лучше мир без Церкви и без Пыли, чем мир, где каждый день мы вынуждены бороться с давящим на нас грехом. Мир лучше без всего этого!
Отец Гомес горячо кивнул.
— И в завершение, — сказал Отец МакФайл, — девочка. Всё ещё ребёнок. Эта Ева, которую будут соблазнять, и которая, если история повторится, подастся соблазну.
И её падение обратит всё в руины. Господа, я хочу предложить самый радикальный выход из этой ситуации и верю, что вы меня поддержите.
— Я предлагаю послать человека, чтобы найти её и убить до того, как её смогут соблазнить.
— Отец Председатель, — сразу же отозвался Отец Гомес. — Я занимался превентивным возмездием каждый день своей сознательной жизни. Я учился, я тренировался…
Председатель поднял руку. Превентивные возмездие и прощение исследовались и разрабатывались Церковным Судом, но не были известны широкой Церкви. В эти понятия входило отбывание наказания за ещё не совершённый грех, жесткое и постоянное возмездие, сопровождаемое бичеванием, для того, что бы создать в некотором роде запас. Когда наказание достигало определённого для конкретного греха уровня, кающемуся заочно предоставляли прощение, хотя возможно ему никогда и не придётся совершить этого греха. Иногда необходимо, например, убивать людей, и насколько легче убийце, когда он может сделать это уже прощённым. «Я имел в виду вас» — мягко сказал Отец МасФайл — «Суд согласен со мной? Да. Когда Отец Гомес уйдёт, благословлённый нами, он будет сам по себе, за пределами досягаемости. Что бы не произошло с остальными, он пройдёт свой путь как стрела Божия, прямо до девочки, и поразит её. Он будет невидим; он придёт ночью, как ангел, поразивший Ассирийцев; он будет тих. Насколько бы было лучше для всех нас, если бы в Саду Эдема тоже был бы такой Отец Гомес. Мы бы никогда не покинули рай.»
Молодой монах почти рыдал от гордости. Суд дал ему своё благословение.
А в самом тёмном углу потолка, спрятавшись за тёмными дубовыми балками, сидел мужчина, ростом не больше ладони. На его ногах были шпоры, и он слышал каждое прозвучавшее слово.
В подвале, под лампочкой без абажура, стоял человек из Болвангара, одетый только в грязную белую рубаху и широкие штаны без ремня, которые он поддерживал рукой.
В другой он сжимал своего деймона-крольчиху. Перед ним, на единственном стуле, сидел Отец МакФайл.
— Профессор Купер, — начал Председатель, — садитесь, пожалуйста.
В комнате не было никакой другой мебели, кроме стула, деревянной койки и ведра.
Белые панели, которыми были облицованы стены и потолок, создавали неприятное эхо.
Профессор Купер сел на койку. Не в силах отвести взгляда от сухопарого седого Председателя, он облизал сухие губы и стал ждать какие ещё неприятности ждут его впереди.
— Значит вам практически удалось разделить девочку и её деймона? — спросил Отец МакФайл.
Дрожащим голосом профессор Купер ответил: «Мы решили, что задержка ни к чему не приведёт, поскольку эксперимент в любом случае был бы проведён, и мы поместили девочку в экспериментальную установку, но тут появилась сама Миссис Коултер и отвела её в своё управление.»
Деймон-крольчиха открыла круглые глаза, со страхом посмотрела на Председателя и снова спрятала мордочку.
— Думаю, это было обидно, — сказал Отец МакФайл.
— Вся программа была крайне сложной, — поспешил согласиться профессор Купер.