Йорек в своей броне держался где-то неподалёку, готовый задержать солдат, которые высадятся из цеппелинов, и выиграть время для Уилла. Но ни Уилл, ни Йорек не знали о приближении войск лорда Азраила. Время от времени ветер доносил до слуха Йорека отдалённый стрёкот, но ему был знаком только звук двигателей цеппелинов, а шума вертолёта он никогда не слышал и потому не мог узнать.
Об этом им мог бы сказать Балтамос, но его вид тревожил Уилла: с тех пор, как они нашли Лиру, ангел снова стал печален. Он был молчалив, рассеян и угрюм. А из-за этого стало трудно разговаривать с Амой.
Остановившись на тропинке, Уилл спросил, обращаясь к пустому месту:
— Балтамос? Ты здесь?
— Да, — безучастно ответил ангел.
— Балтамос, пожалуйста, оставайся со мной. Будь рядом и предупреждай меня о любой опасности. Ты мне нужен.
— Я ещё не покинул тебя, — сказал ангел.
Больше Уилл ничего не смог от него добиться.
А высоко над долиной среди мощных воздушных потоков парили Тиалис и Салмакия, пытаясь разглядеть пещеру. Стрекозы слушались всадников беспрекословно, но их тела не были приспособлены к холоду, к тому же их били яростные порывы ветра.
Всадники направили их вниз, под прикрытие деревьев, и полетели от ветки к ветке, пытаясь сориентироваться в быстро сгущающихся сумерках.
В лунном свете на ветру Уилл и Ама сколько могли поднялись по скале, стараясь, однако, не быть замеченными из пещеры. Они остановились за густым кустом, росшим у тропинки, и Уилл прорезал в воздухе окно.
Уилл смог найти только один мир с таким же рельефом скалы, как здесь: это была каменистая пустыня. Луна смотрела с усыпанного звёздами неба на белую, как кость, землю, по которой в полной тишине ползали, стрекоча и попискивая, маленькие насекомые.
Ама вошла за ним, отчаянно показывая фиги всем дьяволам, которые, должно быть, прятались в этом жутком месте. Её дэймон, сразу приспособившись к новому миру, стал ящерицей и засеменил по камням. Уилл понял, что есть проблема: белые, как кость, камни, ярко освещённые луной, в пещере миссис Коултер засияют, как лампа.
Придётся быстро открыть окно, втащить в него Лиру и сразу закрыть проход. А разбудят они её в этом мире, так безопаснее.
Остановившись на сияющем склоне горы, он сказал Аме:
— Всё должно быть очень быстро и абсолютно бесшумно. Ни звука, ни даже шёпота.
Она была напугана, но всё поняла; она раз десять проверила нагрудный карман: на месте ли пакетик с порошком. Они с дэймоном столько раз репетировали свои действия, что точно смогут проделать всё в полной темноте.
Они снова пошли вверх по белым камням, Уилл тщательно отмерял расстояние, пока остановился, решив, что отсюда они попадут достаточно глубоко в пещеру.
Он взял нож и прорезал самое маленькое окно, сквозь которое можно было что-то разглядеть, не больше кружка, очерченного большим и указательным пальцами.
И быстро, чтобы не впустить в пещеру лунный свет, припал к отверстию глазом. Так и есть, он всё верно рассчитал. Впереди сквозь вход в пещеру виднелся кусочек звёздного неба. Уилл увидел очертания спящей миссис Коултер и золотого дэймона рядом с ней. Он видел даже, как поверх спального мешка мотается хвост обезьяны.
Приблизившись к окну и взглянув немного в сторону, он увидел камень, за которым лежала Лира. Но саму её он не видел. Может, он подошёл слишком близко? Он закрыл окно, отошёл на пару шагов назад и открыл новое.
Её там не было.
— Слушайте, — сказал он Аме и её дэймону, — женщина её перенесла, и я не вижу, где она. Мне придётся войти, найти её в пещере и сразу прорезать окно обратно.
Так что отойдите, не мешайтесь, чтобы я случайно вас не порезал. Если я там почему-нибудь там застряну, возвращайтесь к другому окну, где мы вошли, и ждите там.
— Мы оба должны пойти, — сказала Ама, — я знаю, как её разбудить, а ты нет. И пещеру я знаю лучше, чем ты.
На лице у неё было написано упрямство, губы собрались в ниточку, а кулаки были сжаты. У её дэймона-ящерицы вокруг шеи появился и медленно раздулся гребень.
Уилл сказал:
— Ну ладно. Только проходим быстро и абсолютно бесшумно, и ты делаешь, как я скажу, сразу же, поняла?
Она кивнула и снова пощупала свой карман, проверяя, на месте ли снадобье.
Уилл прорезал небольшой проход невысоко от земли, заглянул в него, быстро расширил и мигом прополз в него на четвереньках. Ама тотчас же последовала за ним, так что окно в общей сложности оставалось открытым меньше десяти секунд.
Они и птица-Балтамос притаились за большим камнем, приглядываясь к темноте пещеры, непривычной после лунного сияния другого мира. И звуков здесь было гораздо больше: громче всего шумел в кронах деревьев ветер, но и был и другой звук, потише. Это был рёв мотора цеппелина, и он раздавался недалеко.
Сжимая в правой руке нож, Уилл успокоился и огляделся.
То же сделала Ама, её дэймон стал совой и глядел по сторонам. Но Лиры в этом конце пещеры не было. Точно не было.
Уилл приподнял голову над камнем и пристально посмотрел на вход в пещеру, где крепким сном спали миссис Коултер и её дэймон.
И тут сердце его упало. Рядом с миссис Коултер в глубоком сне лежала Лира. В темноте их очертания смешались — не удивительно, что он до сих пор её не видел.
Уилл тронул Аму за руку и показал на Лиру.
— Просто надо сделать всё очень осторожно, — прошептал он.
Снаружи что-то происходило. Рёв цеппелинов теперь был намного громче шума ветра, а сверху сквозь ветки деревьев мелькали огни. Чем скорее они вытащат отсюда Лиру, тем лучше, а, значит, надо броситься к ней, пока не проснулась миссис Коултер, прорезать окно, вытащить её в безопасное место и закрыть проход.
Он шёпотом сказал это Аме. Она кивнула.
И только он собрался побежать, как миссис Коултер проснулась.
Она пошевелилась и что-то сказала. В тот же миг золотая обезьяна вскочила, насторожилась и припала к земле. Уилл видел её силуэт на фоне входа в пещеру.
Потом миссис Коултер села, прикрывая рукой глаза от света, мелькавшего снаружи пещеры.
Уилл левой рукой крепко сжал запястье Амы. Миссис Коултер поднялась проворным, гибким движением, как будто и не спала; она была полностью одета. Возможно, всё это время она бодрствовала. Она и золотая обезьяна притаились у входа в пещеру, приглядываясь и прислушиваясь: по верхушкам деревьев скользили лучи света от цеппелинов, ревели моторы и слышались крики — мужские голоса звали других и отдавали приказы. Уиллу стало ясно, что им нужно торопиться, очень торопиться.
Уилл сжал запястье Амы и, пригнувшись, рванулся вперёд, глядя под ноги, чтобы не упасть.
Он добежал до Лиры. Она крепко спала, на шее у неё лежал Пантелеймон. Уилл поднял нож и осторожно нащупал нужный мир — ещё секунда, и был бы готов проход, через который можно было втащить Лиру в безопасное место…
Но тут он поднял взгляд. Он посмотрел на миссис Коултер. Она неслышно обернулась, и огни с неба, отразившись от мокрой стены пещеры, осветили её лицо. И на мгновение оно стало вовсе не её лицом, а лицом его матери, в котором был упрёк.
Сердце Уилла дрогнулоот тоски. Он ткнул воздух ножом, но перестал его чувствовать. Раздался треск, нож дёрнулся в руке Уилла и разлетелся на куски.
Он был сломан.
Теперь Уилл вообще не мог прорезать окно обратно.
Он сказал Аме:
— Буди её. Давай.
А сам поднялся, готовый драться. Сначала он придушит эту обезьяну. Он напрягся в ожидании её прыжка и обнаружил, что всё ещё сжимает в руке рукоять ножа; ей хотя бы можно ударить.
Но ни золотая обезьяна, ни миссис Коултер не нападали. Она просто немного двинулась, чтобы огни снаружи осветили пистолет у неё в руке. Свет упал и на Аму: она насыпала свой порошок на верхнюю губу Лиры и следила, чтобы Лира его вдыхала, сметая порошок ей в ноздри хвостом своего дэймона, как кисточкой.
Уилл заметил, что звуки снаружи изменились: кроме рёва цеппелинов, было слышно что-то ещё. Что-то знакомое, как будто пришедшее из его мира… он понял, что это был стрёкот вертолёта. А потом ещё одного, и ещё, и вот уже по волнующимся кронам деревьев заскользило множество лучей, выхватывавших из темноты ярко-зелёные пятна.
Услышав новые звуки, миссис Коултер быстро обернулась — слишком быстро, чтобы Уилл смог прыгнуть и схватить пистолет. А обезьяна-дэймонне моргая уставилась на Уилла, готовая на него наброситься.
Лира зашевелилась и что-то забормотала. Уилл нагнулся и сжал её руку, дэймон Амы пытался расшевелить Пантелеймона, приподнимал его тяжёлую спросонья голову и что-то ему шептал.
Снаружи раздался крик, и ярдах в пяти от входа в пещеру с неба с отвратительным шлепком упал человек. Миссис Коултер и глазом не моргнула, только спокойно посмотрела на него и обернулась к Уиллу. Мгновение спустя сверху раздался треск винтовки, а ещё через секунду разразился гром выстрелов, и небо наполнилось взрывами, грохотом и вспышками орудий.
Лира с трудом приходила в сознание, ахала, вздыхала, постанывала, слабо пыталась подняться и тут же снова падала; Пантелеймон зевал, потягивался и огрызался на другого дэймона, мышцы его не слушались, и он неуклюже плюхался набок.
А Уилл, тщательно шарил по земле в поисках обломков ножа. Не было времени гадать, почему он сломался и можно ли его починить; но Уилл был хранителем ножа и должен был собрать все осколки. Он осторожно поднимал каждый найденный кусочек и клал в ножны, каждым своим нервом ощущая боль на месте отрезанных пальцев. Он легко нашёл осколки, блестевшие на земле; их было семь, самый маленький — с остриём.
Уилл собрал их все и обернулся, пытаясь понять, что за бой идёт снаружи.
Где-то над деревьями висели цеппелины, и с них по верёвкам спускались люди, но из-за ветра пилотам было трудно держать авиацию на месте. Тем временем над скалой появились первые гироптеры. Только одному из них хватило места для посадки, и африканским стрелкам приходилось спускаться по скале. Стрелка, который лежал у входа в пещеру, уложил меткий выстрел с мотавшегося в воздухе цеппелина.