Армия собиралась весь день. Ангелы из подразделений лорда Азраэля летали над Облачной Горой в поисках открытых мест, но безуспешно. Больше изменений не было.
Ангелы не влетали, не вылетали. Сильный ветер рвал облака, которые непрерывно возобновлялись, не расходясь ни на мгновение. Солнце прошло по бледно-голубому небу и стало, наконец, склоняться на юго-востоке, позолотив облака, окрасив туманы вокруг горы во все оттенки желтого и алого. Когда же солнце село, облака слабо осветились изнутри.
Здесь собрались воины изо всех миров, где поддержали восстание лорда Азраэля.
Механики и техники заправляли самолёты, заряжали орудия, проверяли прицелы и дальномеры. С темнотой прибыли долгожданные подкрепления. Бесшумно ступая по ледяной земле, с севера появились боевые медведи, в немалом числе, их король был с ними. Почти сразу же прибыли первые из ожидаемых ведьминских кланов, шёпот воздуха в ветках облачных сосен долго был слышен в тёмном небе.
В долине, к югу от крепости, мерцали тысячи огней, отмечая лагеря тех, кто прибыл совсем издалека. Ещё дальше на все четыре стороны света курсировали звенья ангелов-наблюдателей, неся неустанную стражу.
В полночь в башне адаманта лорд Азраэль держал совет с королём Огунве, ангелом Ксафанией, лилишпикейкой госпожой Оксентиэль и Тевкросом Басилидом.
Алетиометрист только что умолк, и лорд Азраэль поднялся, подошёл к окну, чтобы взглянуть на светящуюся в отдалении Облачную Гору, подвешенную в небе на западе.
Прочие молчали; только что было произнесено то, что заставило побледнеть и содрогнуться лорда Азраэля, никто из них не знал точно, что сказать.
Наконец, лорд Азраэль заговорил.
— Господин Басилид, вы должно быть очень устали. Я благодарю вас за труды.
Выпейте вина с нами.
— Спасибо, мой лорд, — отвечал чтец.
Руки у него дрожали. Король Огунве подал ему бокал золотистого Токая.
— Что же это значит, лорд Азраэль? — прозвучал ясный голос госпожи Оксентиэль.
— Что ж, — отвечал он, — это значит, что когда мы вступим в сражение, нам следует иметь в виду ещё одну цель. Моя дочь и тот мальчик каким-то образом лишились своих деймонов и выжили, их деймоны где-то в этом мире, поправьте меня, если я неверно подвожу итог, господин Басилид. Их деймоны где-то в этом мире, и Метатрон собирается их пленить. Если ему это удастся, дети вынуждены будут последовать за деймонами. Если он будет контролировать этих детей, то будущее за ним, навсегда. Наша задача ясна: отыскать деймонов раньше, чем он до них доберётся, и уберечь их пока дети с ними не воссоединятся.
Предводитель лилишпикейцев спросила:
— Какая форма у двух потерявшихся деймонов?
— Они ещё не приняли одной формы, госпожа, — отозвался Тевкрос Басилид, — могут выглядеть, как угодно.
— Итак, — произнёс лорд Азраэль, — если подвести итог: мы все, наша Республика, будущее любого мыслящего существа зависим от жизни моей дочери, и от того, удастся ли нам уберечь её деймона и деймона мальчика от лап Метатрона?
— Так и есть.
Лорд Азраэль вздохнул, почти удовлетворённо, словно завершив длинные сложные вычисления и получив ответ, исполненный совершенно неожиданного смысла.
— Отлично, — он упёрся широко расставленными руками в стол, — наши действия к началу битвы будут таковы. Король Огунве, примешь под командование все силы, защищающие крепость. Госпожа Оксентиэль, вы должны разослать ваших людей во все стороны на поиски детей и их деймонов. Когда ваши люди их найдут, пусть защищают ценой своих жизней, пока они не соединятся. В этом случае, полагаю, мальчик поможет им перейти в другой мир, где они будут в безопасности.
Женщина кивнула. Её жёсткие седые волосы в свете лампы блестели, как сталь, и голубой сокол, перешедший по наследству от лорда Рока, взмахнул крыльями.
Теперь, Ксафания, — продолжал лорд Азраэль. — Что ты знаешь об этом Метатроне?
Он был человеком, есть ли у него сейчас физическая сила человека?
— Известность он приобрёл много позже моего изгнания, — отозвался ангел, — вблизи я его никогда не видел. Но он не сумел бы справиться с Королевством, не будь он действительно силён во всех смыслах. Большинство ангелов избегают схватки лицом к лицу. Метатрон наслаждается боем и одерживает верх.
Огунве мог бы сказать, что лорду Азраэлю что-то пришло в голову: он отвлёкся, на миг его взгляд затуманился, затем он с удвоенной энергией возвратился в настоящее.
— Да, да… В конечном счёте, Ксафания, как только что сказал нам господин Басилид, их бомба не только разверзла пропасть под мирами, но так глубоко нарушила структуру сущего, что разрывы и расселины теперь повсюду. Где-нибудь неподалёку должен быть путь к этой пропасти. Найди его.
— А что будешь делать ты? — резко спросил король Огунве.
— Я собираюсь уничтожить Метатрона. Но моя роль почти подошла к концу. Выжить должна моя дочь, а наша задача держать подальше от неё все силы Королевства, дать ей возможность найти путь в безопасное место. Ей самой, мальчику и деймонам.
— А госпожа Коултер? — поинтересовался король.
Лорд Азраэль провёл рукой по лбу.
— Я не стану её беспокоить, — отвечал лорд Азраэль. — Оставьте её, защищайте её, если получится. Хотя… Возможно, я к ней несправедлив. Чтобы она ни делала, она никогда не переставала меня удивлять. Но все мы знаем, что нам следует делать, и почему. Мы должны защищать Лиру, пока она не вернёт своего деймона и не скроется.
Может быть, наша Республика появилась с единственной целью помочь девочке в этом.
Выполним нашу задачу настолько хорошо, насколько сможем.
Госпожа Коултер лежала в постели лорда Азраэля в соседней комнате. Голоса потревожили её, она заворочалась, потому что сон её не был глубок. Она вынырнула из своей дремоты с ощущением беспокойства и тяжёлого желания.
Её деймон присел рядом с ней, но она не хотела подойти поближе к двери. Госпоже Коултер хотелось слышать голос лорда Азраэля, а не вникать в смысл отдельных слов. Она подумала: «Мы оба обречены. Все обречены».
Наконец дверь внешней комнаты захлопнулась, услышав это, она побудила себя подняться.
— Азраэль, — произнесла она, входя в тёплое сияние нафтовой лампы.
Его деймон мягко заворчала, и золотая обезьяна низко опустила голову, умиротворяя её. Лорд Азраэль разворачивал большую карту, он не обернулся.
— Азраэль, что будет с нами всеми? — спросила она, берясь за стул.
Лорд Азраэль прикрыл глаза и прижал веки ладонями. Лицо его было пустым от усталости. Потом медленно сел, опираясь на стол локтем. Оба деймона замерли в неподвижности, обезьяна скорчилась на спинке стула, снежная леопардиха сидела рядом с лордом Азраэлем прямая, настороженная, и, не мигая, смотрела на госпожу Коултер.
— А ты не слышала?
— Слышала немного. Уснуть я не могла, но не прислушивалась. Где Лира сейчас кто-нибудь знает?
— Нет.
Первый вопрос так и остался без ответа, он и не собирался на него отвечать, она это знала.
— Надо было нам пожениться и самим её растить, — сказала она.
Замечание оказалось таким неожиданным, что он моргнул. В самой глубине горла его деймона родилось мягчайшее ворчание, и она опустилась на пол в позе сфинкса, вытягивая передние лапы. Но он ничего не сказал.
Она продолжала:
— Сама мысль, чтобы забыться, мне невыносима, Азраэль. Что угодно только не это.
Я думала, что боль это куда хуже, я думала, что хуже бесконечных мучений ничего не выдумаешь. А на самом деле, пока ты остаёшься в сознании, лучше уж так, правда? Всё лучше, чем ничего не ощущая уходить в темноту, а всё ускользает от тебя навсегда, верно?
Ему оставалось только слушать. Он, не отрываясь, смотрел в её глаза, с глубочайшим вниманием, отвечать не было необходимости. Она сказала:
— В тот день, когда ты так ожесточённо о ней говорил, и ещё обо мне… Я подумала, что ты её ненавидишь. Понять твою ненависть ко мне я бы могла. Я к тебе ненависти никогда не испытывала, но я могла бы понять. Я знаю, за что ты мог бы меня возненавидеть. Но за что тебе ненавидеть Лиру, я не понимаю.
Он медленно отвернулся, потом снова взглянул на неё.
— Я помню, ты сказал очень странную вещь на Свельбарде, на вершине, перед тем, как уйти из нашего мира, — так продолжала она. — Ты сказал: пойдём со мной, и мы навеки уничтожим Пыль. Помнишь? Но ты ведь не это имел в виду? Совсем наоборот, верно? Теперь я это знаю. Почему ты не сказал мне, что собираешься делать на самом деле? Почему не сказал, что пытаешься защитить Пыль? Ты ведь мог бы сказать мне правду.
— Я хотел, чтобы ты присоединилась ко мне, — ответил он негромко и хрипло. — Я подумал, что ты предпочла бы ложь.
— Да, — прошептала она, — так я и думала.
Усидеть на месте она не могла, но сил встать ей действительно не хватало. На мгновение она впала в полуобморочное состояние, голова закружилась, звуки куда-то пропали, в комнате потемнело, но почти немедленно все ощущения безжалостно обрушились на неё, а ничего не изменилось.
— Азраэль… — пробормотала она.
Золотая обезьяна попробовала протянуть руку и коснуться лапы снежной леопардихи.
Мужчина не проронил ни звука, и Стельмария не двигалась, по-прежнему глядя на госпожу Коултер.
— О, Азраэль, ну что же с нами будет? — снова повторила госпожа Коултер. — Это конец всему?
Он ничего не сказал.
Двигаясь, как сомнамбула, она встала, подняла рюкзак, валявшийся в углу комнаты, и полезла в него в поисках своего пистолета. Что она собиралась предпринять дальше, так никто и не узнал, потому что в эту минуту на лестнице раздались шаги, кто-то поднимался бегом.
Оба, мужчина и женщина, и оба деймона повернулись к дежурному, который вбежал и, задыхаясь, сообщил:
— Простите, мой лорд, но те два деймона… Их видели недалеко от восточных ворот, в облике котов. Часовой хотел поговорить с ними, впустить внутрь, но они не подходят ближе. Всего минуту назад или около того…
Лорд Азраэль выпрямился, преображённый. Все следы усталости мгновенно исчезли с его лица. Он вскочил на ноги и схватил пальто.