И до того, как Уилл и Лира успели остановиться и сменить направление, ребята вклинилась в самую гущу стаи.
Глава тридцать один. Конец Владыки
Миссис Коултер прошептала тени, стоявшей рядом с ней:
— Смотри, как он прячется, Метатрон! Крадётся в темноте, как крыса…
Они стояли на высоком уступе стены большой пещеры и смотрели, как далеко под ними осторожно пробирались вниз лорд Азраил и снежный барс.
— Я могу поразить его сейчас, — шепнула тень.
— Да, конечно, можешь, — прижавшись к нему поближе, прошептала она, — но я хочу видеть его лицо, милый Метатрон; я хочу, чтобы он знал, что я его предала. Идём за ним, поймаем его…
Неиссякаемый поток пыли огромным столбом призрачного света мягко падал в пропасть. Миссис Коултер некогда было на него любоваться, потому что тень рядом с ней трепетала от вожделения, а ей нужно было удерживать его поблизости, контролируя настолько, насколько возможно.
Они молча двинулись вниз за лордом Азраилом. Чем ниже они спускались, тем сильней на неё наваливалась страшная усталость.
— Что? Что? — зашептала тень, уловив её эмоции и немедленно насторожившись.
— Я подумала, — ядовито-сладко прошептала она, — как я рада тому, что дитя никогда не вырастет, не полюбит и не будет любимо. Когда она была маленькой, я думала, что люблю её, но теперь…
— Cожаление, — сказала тень, — в твоём сердце было сожаление, что ты не увидишь, как она вырастет.
— О, Метатрон, как же давно ты был человеком! Ты и вправду знаешь, о чём именно я сожалею? Не о её взрослении, а о моём. Как же горько я сожалею о том, что не знала о тебе, когда сама была девочкой; как же страстно я предалась бы тебе…
Она подалась к тени, словно не в силах сдержать порыв собственного тела, и тень жадно вдохнула, как будто глотая запах её плоти.
Они с трудом пробирались по нападавшим битым камням к подножью склона. Чем ниже они спускались, тем ярче был ореол золотистого тумана из пыли, окутывавшей всё вокруг. Миссис Коултер всё пыталась взять тень за то, что было бы у живого спутника рукой, а потом как будто собралась с силами и прошептала:
— Держись за мной, Метатрон, жди здесь, Азраил подозрителен, дай мне сперва убаюкать его. Когда он потеряет бдительность, я позову тебя. Но приходи тенью, в этом скромном обличьи, чтобы он тебя не видел, иначе он просто отпустит дэмона дитя.
Владыка был существом, чей глубокий ум мог оттачиваться и укрепляться тысячами лет, и чьи познания охватывали миллионы вселенных. Однако в тот момент он был ослеплён двумя своими неразрывно связанными маниями: уничтожить Лиру и овладеть её матерью. Он кивнул и остался на месте, а женщина с обезьяной как можно тише пошли дальше.
Лорд Азраил ждал их за огромной гранитной глыбой, где его не мог видеть Владыка.
Снежный барс услышала их приближение, и когда миссис Коултер завернула за угол, лорд Азраил встал ей навстречу. Всё вокруг, каждая поверхность, каждый кубический сантиметр воздуха, было пронизано падавшей пылью, придававшей каждой детали мягкую чёткость. И в свете пыли лорд Азраил увидел, что её лицо было мокро от слёз и она сжимает зубы, чтобы не зарыдать.
Он заключил её в объятия, а золотая обезьяна обняла за шею снежного барса и уткнулась своей чёрной мордочкой в её мех.
— Лира в безопасности? Она нашла своего дэмона? — прошептала она.
— Дух отца мальчика защищает их обоих.
— Пыль такая красивая… я и не знала.
— Что ты ему сказала?
— Лгала и лгала, Азраил… Не будем долго выжидать, это невыносимо… Нам ведь не жить? Мы не останемся духами?
— Если упадём в бездну, нет. Мы пришли сюда, чтобы дать Лире время найти своего дэмона, а потом дать ей время жить и взрослеть. Мариса, если мы покончим с Метатроном, у неё будет это время, и неважно, что мы сами уйдём месте с ним.
— А Лира будет в безопасности?
— Да, да, — нежно произнёс он.
Он поцеловал её. И в его объятиях она почувствовала такую же нежность и лёгкость, как тринадцать лет назад, когда была зачата Лира.
Она тихо всхлипывала. Когда же она наконец смогла говорить, то прошептала:
— Я сказала ему, что хочу предать тебя и предать Лиру, а он мне поверил, потому что я была развращённой и злобной; он заглянул так глубоко мне в душу — я была уверена, что он увидит правду. Но я слишком искусно лгала. Я лгала каждой клеточкой, каждым нервом, всеми своими делами… я хотела, чтобы он не нашёл во мне ничего хорошего, и он не нашёл. Ничего и нет. Но я люблю Лиру. Откуда взялась эта любовь? Я не знаю, она подкралась, как вор в ночи, и теперь я люблю её так, что моё сердце разрывается от любви. Я могла надеяться лишь на то, что мои преступления были так ужасны, что в их тени любовь покажется не больше горчичного зёрнышка, и я жалела, что не совершила ещё более страшных преступлений, чтобы спрятать её ещё глубже… но горчичное зёрнышко пустило корни и стало расти, и крошечный зелёный побег разрывал моё сердце настежь, и я так боялась, что он увидит…
Ей пришлось замолчать, чтобы прийти в себя. Он гладил её по сияющим волосам, усыпанным золотой пылью, и ждал.
— Он в любой момент может потерять терпение, — шепнула она. — Я сказала, чтобы он принял малое обличье. Но он же, в конце концов, всего лишь ангел, даже если когда-то был человеком. И мы можем побороться с ним и оттеснить к краю пропасти, а потом оба упадём вместе с ним…
Он поцеловал её и сказал:
— Да. Лира будет в безопасности, и Царство будет бессильно против неё. Зови его, Мариса, любовь моя.
Она сделала глубокий вдох, а потом долгий судорожный выдох. Потом оправила юбку на бёдрах и заложила волосы за уши.
— Метатрон, — тихонько позвала она. — Пора.
Из золотистого воздуха возник окутанный тенью силуэт Метатрона и немедленно заметил всё: двоих насторожённо притаившихся дэмонов, женщину с нимбом пыли и лорда Азраила…
Который тут же прыгнул на него, схватив за пояс и пытаясь бросить его на землю.
Но руки ангела были свободны, и он колотил по голове и телу лорда Азраила кулаками, ладонями, костяшками пальцев, локтями, предплечьями. Мощные удары выбивали воздух из лёгких лорда Азраила, отскакивали от рёбер, с треском обрушивались на череп, выбивая из него дух.
Однако руками он обхватил крылья ангела, загнув их в одну сторону. А через мгновение миссис Коултер бросилась между этими связанными крыльями и схватила Метатрона за волосы. Он был невероятно силён, это было всё равно что держаться за гриву несущей лошади. Он яростно мотал головой, мотая миссис Коултер из стороны в сторону, чувствуя силу огромных сложенных крыльев, напрягавшихся и вздымавшихся в цепкой хватке Азраила.
Дэмоны тоже его схватили. Стельмария крепко вцепилась зубами ему в ногу, а золотая обезьяна рвала край крыла, до которого могла дотянуться, ломая и раздирая перья, что лишь сильнее разъярило ангела. Внезапным усилием он рванулся в сторону, освободил одно крыло и ударил миссис Коультер о камень.
Это на секунду оглушило её, и руки её ослабли. Ангел тут же выпрямился и забил свободным крылом, пытаясь стряхнуть с себя золотую обезьяну, но руки лорда Азраила всё ещё крепко держали его, и на самом деле даже крепче, чем раньше, потому что было на одно крыло меньше держать. Лорд Азраил пытался выбить из Метатрона дух, сжать его рёбра, стараясь не обращать внимания на жестокие удары, обрушивавшиеся на его череп и шею.
Но эти удары начали уже начали сказываться. И пока лорд Азраил старался сохранять равновесие на битых камнях, с его затылком произошло что-то сокрушительное. Бросившись в сторону, Метатрон схватил крупный камень и со страшной силой опустил его на основание черепа лорда Азраила. Человек почувствовал, как кости его черепа затёрлись друг о друга, и понял, что ещё один такой удар убьёт его на месте. С головой, кружащейся от боли, которая усиливалась от того, что голова его была прижата к боку ангела, он продолжал держать врага, сжимая пальцами правой руки кости левой и спотыкаясь на обломках камней.
И, когда Метатрон поднял окровавленный камень вверх, что-то покрытое золотистой шерстью вспрыгнуло на него, как пламя, перекинувшееся на крону дерева, и обезьяна запустила зубы в руку ангела. Камень выпал у него из руки и со стуком покатился к обрыву, а Метатрон замахал рукой, пытаясь сбросить дэмона; но золотая обезьяна вцепилась в него зубами, ногтями и хвостом, а потом миссис Коултер ухватила огромное бьющееся белое крыло, замедляя его движения.
Метатрона удалось удержать, но ещё не удалось ранить. И край бездны был ещё далеко.
А лорд Азраил уже слабел. Он отчаянно цеплялся за своё залитое кровью сознание, но с каждым движением капля за каплей терял его. Он чувствовал, как в его черепе скрежещут друг о друга края костей, он это слышал. Его чувства смешались; он знал только, что должен крепко держать и тянуть вниз.
Потом миссис Коултер нащупала рукой лицо ангела и глубоко воткнула пальцы ему в глаза.
Метатрон закричал. С отдалённых краёв огромной пещеры ему откликнулось эхо, и голос его заметался от скалы к скале, множась и затихая; духи, двигавшиеся вдалеке бесконечной процессией, приостановились и посмотрели вверх.
А дэмон-барс Стельмария, почти лишившаяся чувств вместе с лордом Азраилом, в последнем усилии кинулась к горлу ангела.
Метатрон упал на колени. Миссис Коултер, падая с ним, поймала взгляд залитых кровью глаз лорда Азраила. И медленно поднялась на ноги, отводя бьющееся крыло, и схватила ангела за волосы, чтобы откинуть назад его голову и обнажить его горло для зубов барса.
А лорд Азраил уже тащил, тащил его назад, спотыкаясь на вырывавшихся из-под ног камнях, а золотая обезьяна прыгала с ними вниз, хватала, царапала и рвала, и вот они были уже почти на краю. Но Метатрон, поднявшись, последним усилием раскинул крылья, и их огромный белый свод всё опускался, и опускался, и опускался, снова, и снова, и снова, а потом миссис Коултер отлетела в сторону, и Метатрон выпрямился, его крылья бились всё сильней, и вот он уже поднялся в воздух, он был над землёй, а с ним и лорд Азраил, всё ещё крепко державший его, но быстро терявший силы. Золотая обезьяна крепко вцепилась пальцами в волосы ангела и не собиралась отпускать его ни за что…