555.
Вероятно, если бы турецкая армия продолжила штурмы, она бы в конце концов достигла успеха, однако осада и так заняла у турок почти месяц и отняла у них огромные силы. Между тем отдаленность конечной цели похода — Вены — вынуждала армию Сулеймана торопиться. Великий везир Ибрахим-паша пригласил к себе на встречу коменданта непокоренной крепости и скоро убедился в том, что тот вовсе не намерен сдавать ее. В военном отношении эта победа была совершенно необязательна и ничего не решала. По видимости, следовало предпринять нечто чрезвычайное, хитрое и не задевающее чести турецкого оружия. В результате был разыгран целый спектакль. Ибрахим-паша поставил у пробитой турками бреши в крепостной стене 12 солдат, якобы для того чтобы не пускать в город турецких мародеров. Комендант Сомбатхея одарил всех турецких военачальников богатыми серебряными вазами. Те, в свою очередь, одарили его почетным платьем. С музыкой и развернутым пурпурным знаменем с надписью «Нет никакого божества, кроме Аллаха, а Мухаммад — посланник Аллаха» — турецкий отряд подошел к пролому в крепостной стене, громко выкрикивая мусульманскую формулу (тур. бисмала, араб, басмала) «Во имя Аллаха!». Все это было сочтено турками достаточным знаком выражения победы мусульман и дало возможность великому везиру доложить султану о капитуляции города, за что Ибрахим-паша был щедро одарен Сулейманом556.
Впрочем, Сомбатхей был редкой неудачей турецкой армии. Уже на следующий день после описываемых событий пришло известие о сдаче австрийцами Алтенбурга (венг, Мошонмадьяровар, Мадьярвар). Сулейман тем временем стремился к тому, чтобы дать генеральное сражение, в котором принял бы участие сам главный его неприятель. Однако Фердинанд Габсбург всячески избегал этого. Через своих послов турецкий султан послал Фердинанду письмо с призывом лично явиться с армией, однако Габсбург пренебрег вызовом, предпочтя остаться под защитой крепостных стен Вены. Турецкая армия продолжила свое продвижение по австрийским землям. Проходя Штирию, турки предали ее разрушениям и разбою. Отряды акынджи во главе с Касым-беем рыскали по встречавшимся им дорогам, убивая или забирая в плен жителей. Однако плохое знание местности сыграло с турками злую шутку. Неожиданно для себя Касым-бей натолкнулся на части войска Фердинанда Габсбурга, удачно атаковавшего неприятеля. Понимая, что ему будет трудно прорваться к основным силам турецкой армии, имея при себе 4 тыс. пленников, глава акынджи отдал приказ перебить всю захваченную живую добычу и глубокой ночью, разделив отряд на две части, попытался осуществить прорыв. При этом лишь части акынджи удалось вернуться к своему войску. Отряд, возглавляемый самим Касым-беем, был почти полностью разгромлен557.
Армия Сулеймана между тем грабила города Австрии. Многие ее жители смогли укрыться в храмах, превращенных в маленькие неприступные крепости. Наступил сентябрь, и султан не решился, за малостью остававшегося для военной кампании времени, начать осаду Граца. 14 сентября армия остановилась у Зекаи, где в изобилии запаслась провиантом, а затем отошла к Марбургу (Марибор), попытавшись взять его, но безуспешно. Турки спешили, сооружая мост через Драву, чтобы переправиться на другой берег. Сама же переправа проходила в суматохе и страшной неразберихе — армия рвалась домой. Переправившись через реку, Сулейман отдал приказ сжечь мост. Проход по землям Штирии оказался чрезвычайно трудным. Турки понесли большие потери в боевом снаряжении и лагерном имуществе. Отход турецкого войска сопровождался грабежами, пожарами и убийствами мирных жителей.
Поход Сулеймана 1532 г. против Фердинанда Габсбурга оказался пусть и эффектной, но пустой демонстрацией силы. Так же как и поход 1529 г., он стоил огромных сил и средств. Военный неуспех его был очевиден, однако он имел некоторые политические последствия. В письме дожу Венеции с торжественным извещением о победах, одержанных турками в кампании 1532 г., Сулейман сообщил о «возведении» на венгерский престол Яноша Запольяи. Правда, власть турецкого протеже не была прочной. Фердинанд Габсбург не прекращал своей борьбы за венгерскую корону, и лишь в феврале 1538 г. в Надьвараде между Фердинандом и Запольяи был заключен мир. Территория Венгрии оказалась поделенной между ними на две зоны, но соглашение не было окончательным. Каждый из соперников мечтал о власти над всей Венгрией. При этом Янош Запольяи лишился возможности получать турецкую помощь, так как Сулейман на несколько лет оказался вовлеченным в дела восточной части своей империи. В 1533 г. между Фердинандом, Сулейманом и Запольяи было заключено долговременное перемирие558.
Активизация восточной политики Сулеймана была связана с событиями, развернувшимися на далеких рубежах Османского государства вблизи от границ с Сефевидским Ираном. В 1529 г. в Центральном Ираке произошло крупное антишиитское восстание во главе с одним из представителей лурской кочевой знати Зульфикар-беком. Он разгромил войско сефевид-ского наместника и овладел Багдадом, ключи от которого послал Сулейману. Более того, в Багдаде он начал чеканить монету с именем турецкого султана и приказал упоминать в хутбе его имя. Однако в 1530 г. иранский шах вторгся в Ирак, разбил войско повстанцев и овладел Багдадом, назначив своим наместником Мухаммад-хана, выходца из племени текелю559.
Примерно в это же время покровительства Сулеймана начал искать один из приближенных шаха Тахмаспа, Улама, также выходец из племени текелю. Спасаясь от шахского гнева, он перешел на службу к турецкому султану и получил от него в управление Битлисский вилайет. Прежний битлисский правитель, Шараф-хан, не желая расставаться со своей властью, в свою очередь обратился за помощью к Тахмаспу. Шах Ирана двинул к Битлису свои войска и снял с него турецкую осаду560. События сталкивали Сулеймана с сефевидским шахом Тахмаспом, унаследовавшим власть в Иране от Исмаила в 1524 г. Османская империя имела громкую славу в мусульманском мире не только как оплот суннизма, но и как сильное в политическом и военном отношении государство. Естественно, что к турецкому султану за помощью в случае борьбы за власть обращались многие мусульманские царьки и владетели, стремившиеся получить выгоды от подобного покровительства, что льстило имперским амбициям турецких султанов, но требовало от них соответствующих политических действий.
Так произошло и на этот раз. В сентябре 1533 г. из Стамбула в Алеппо выступило турецкое войско во главе с великим везиром Ибрахим-пашой. Целью похода было овладение Иранским Азербайджаном. В июле 1534 г. турецкая армия после зимовки в Алеппо вступила в Тебриз. При этом были учтены уроки прежних походов. Войско выступило не весной, а осенью, чтобы иметь возможность после отдыха со свежими силами приступить к выполнению военной задачи. Окружающие Тебриз крепости не оказали сопротивления туркам, добровольно передавая им ключи от крепостных ворот. В это время самого шаха Тахмаспа в столице не было — он находился в Хорасане с намерением совершить поход в Мавераннахр. Однако, узнав о прибытии турецкого войска, шах отказался от похода в Среднюю Азию и повернул назад561. Между тем покорность турецкой власти выразил правитель Ширвана и владетель Гиляна Музаффар-хан. Ибрахим-паша вручил управление Азербайджаном Улама, а Ираком — Байындыр-оглу Мурад-беку562.
Еще до вступления в Тебриз турецкое войско, которому Ибрахим-паша отказал в грабеже города, возмутилось и потребовало, чтобы во главе армии встал сам султан Сулейман. Опасаясь бунта, Ибрахим-паша отправил письмо султану, прося его лично возглавить поход563. Войско, выступившее в завоевательный поход без султана, посчитало это нарушением сложившейся традиции. Присутствие во главе войска султана рассматривалось как одна из важных предпосылок победы, что было связано с представлением о сакральности личности правителя.
Сулейман был вынужден уступить. В начале октября 1534 г. он прибыл в Азербайджан на летовье Уджан, где его встречали Ибрахим-паша с сановниками и Музаффар-хан. Отсюда турецкий султан прибыл в Тебриз. Узнав, что шах Тахмасп находится в местечке Султанийе, имея при себе не более 7 тыс. воинов и лишь три тысячи лошадей, пригодных для сражения, Сулейман с войском поспешил туда. Однако уже наступил сезон холодов, в горах выпало много снега и продвижение турецкой армии стало затруднительным. Не хватало провианта. Все это вынудило Сулеймана отказаться от своего первоначального замысла и направиться в Багдад.
Переход в Ирак также доставил множество трудностей турецкому войску, во время пути понесшему большие потери в людях и животных. Особенно тяжелым оказался переход через горы Загроса. Шли непрерывные дожди, в поднявшихся реках гибло войсковое имущество. Но самое главное, турки утратили множество пушек — чтобы облегчить продвижение армии был отдан приказ сжечь сто пушечных повозок, а пушки закопать в землю во избежание попадания их в руки врага.
Иракский наместник шаха в Багдаде, узнав о приближении турецкого войска, заранее покинул город, не попытавшись оказать никакого сопротивления. В Багдаде турецкая армия провела целую зиму564. Это время султан использовал для посещения мусульманских святынь. Он посетил тюрбе Абу Ханифы и, не проявляя никакой враждебности к шиитам, побывал на могилах Али и Хусейна в Кербеле и Неджефе — как и на могиле седьмого шиитского имама Мусы Казима, отдав распоряжение завершить начатое еще при шахе Исмаиле строительство здесь мавзолея565. Население Багдада, по большей части суннитское, еще до прихода турок перебило наиболее ненавистных ему шиитских проповедников. В целом оно сочувственно отнеслось к появлению турок. Сулейману были переданы ключи от крепостей Шахрабан, Харунийе, Дакук, Киркук, Хилле566. В Ираке была введена турецкая администрация, проведена перепись земель567. Следует отметить, что овладение турками Ираком было во многом случайным. Выступи Сулейман с самого начала похода вместе со своим войском, не потеряй он время, и ход иранского похода мог бы быть совсем иным. По-видимому, Сулейман не планировал заранее захват Ирака — к этому его подвел сам ход событий. Но после вступления Сулеймана в Багдад установление турецкой власти на территории Ирака представлялось уже неизбежным ввиду суннизма турок, из-за которого им симпатизировало большинство населения. Уход шахской администрации рассматривался местным населением как освобождение.