За период конфликта химические подразделения израсходовали огнеметной смеси 32 тонны и потеряли 12 химических танков.
Японцы утверждали, что советская сторона использовала на реке Халхин-Гол химическое оружие. В ответ 14 июля 1939 г. агентство ТАСС заявило: «Что касается слухов, пускаемых Квантунским штабом, о применении советско-монгольскими частями отравляющих веществ и бактериологических средств борьбы, то в штабе советско-монгольских войск считают эти слухи наглой ложью и гнусной клеветой». Автор ни подтвердить, ни опровергнуть это не может. Однако до сих пор все сведения о советском химическом оружии 1930-х и 1940-х годов лежат в российских архивах с грифом «совершенно секретно», что не может не наводить на мысль, что у кое-кого «рыльце в пушку».
Точного числа подбитых танков и безвозвратных потерь ни открытые, ни закрытые источники не приводят. Все сведения носят обрывочный характер. Так, в ходе августовской операции танки только одной 11-й танковой бригады получили 242 пробоины. Причем места пробоин распределялись так: башня — 57, боковая броня — 77, лобовая броня — 35, задняя броня — 19 и ходовая часть — 64.
«Бутылочники» и минеры на первых порах наносили значительные потери танкам. Из осмотренных 20 танков 11-й танковой бригады во время июльской операции установлено, что два танка были подожжены до того, как они были подбиты артогнем. Использование мин на бамбуковых шестах давало большие результаты, чем бутылки с горючей жидкостью. Так, из осмотренных 12 танков 11-й танковой бригады четыре имели поражения от мин. Когда был установлен шахматный боевой порядок взвода и было мобилизовано внимание пехоты на борьбу с «бутылочниками» и минерами, потери танков от «бутылочников» и минеров стали ничтожными. Причем от бутылки с горючей смесью танк загорался только тогда, когда бутылка попадала в моторное отделение и только при неработающем моторе. За весь период августовской операции в 6-й танковой бригаде один танк сгорел от бутылки и у двух-трех машин гусеницы были подорваны минами.
Минирование местности японцы производили редко, и за период всех боев имели место единичные случаи поражения танков на минах. Так, 4-й танковый батальон 11-й бригады нарвался на минное поле. Двум танкам БТ-5 порвало бандажи колес и гусеницы. Двум танкам XT сорвало катки, балансиры и гусеницы. Среди членов экипажей потерь не было.
Крупнокалиберные японские пулеметы и винтовки с бронебойными пулями даже с самых близких дистанций не приносили никакого вреда танку, а делали в броне лишь небольшую вмятину и омеднение.
Броня советских танков легко пробивалась как 37-мм противотанковыми пушками типа 94, так и 70-мм пехотными гаубицами типа 92. Другой вопрос, что действие 37-мм бронебойного снаряда было крайне не эффективно. Вот, к примеру, в 82-й стрелковой дивизии в один танк попало пять 37-мм снарядов, все они пробили броню, но танк не загорелся и после боя своим ходом отправился в тыл.
Японский солдат-смертник атакует танк кумулятивным снарядом
Мины, как уже говорилось, японцы использовали редко, а эффективных противотанковых мин у них вообще не было.
Японская артиллерия часто по непонятным причинам не добивала поврежденных и обездвиженных советских танков. Например, в ходе августовских боев у танка капитана В. Копцова была разбита гусеница. Танк потерял ход и 8 часов простоял посреди японской позиции. Японские солдаты несколько раз пытались захватить танк, но были отбиты пушечно-пулеметным огнем. Почему никто не догадался подтянуть 70-мм гаубицу типа «92», можно только гадать. А к вечеру подошли советские танки и отбуксировали в тыл машину капитана Копцова, получившего впоследствии звание Героя Советского Союза.
Потери от японской авиации были крайне незначительными. За все время боев в 11-й танковой бригаде от прямого попадания бомбы сгорел один танк, а от осколков бомб повреждено восемь танков, и то, в основном, в ходовой части.
Японцы свои танки применяли редко, так, 28–29 мая в боях участвовало до 10 танков и 2–5 июля — до 100 танков. Японские танки оказались значительно слабее советских и старались не вступать с ними в бой.
Точных потерь в артиллерийских орудиях совершенно секретные источники также не приводят. По данным отчета «Действия 1-й Армгруппы в Халхин-Голской операции» за период боевых действий, по неполным данным, подбито: 12 — 45-мм противотанковых пушек, 9 — 76-мм пушек обр. 1902/30 г., 7 — 76-мм пушек обр. 1927 г., 2 — 76-мм зенитные пушки обр. 1931 г., 4 — 107-мм пушки, 26 — 122-мм гаубиц обр. 1910/30 г. и 6 — 152-мм гаубиц.
Из всей подбитой матчасти отправлены в СССР три 45-мм противотанковые пушки, одна 76-мм пушка обр. 1927 г., одна 76-мм зенитная пушка, одна 107-мм пушка, одна 122-мм гаубица и одна 152-мм гаубица. Остальные орудия были отремонтированы своими силами в армейских мастерских.
Количество боеприпасов, израсходованных в течение всех боевых действий
В августовских боях участвовало 58 минометов калибра 82 мм. Из них 16 состояло в 36-й мотострелковой дивизии, 8 — в 57-й стрелковой дивизии, 28 — в 82-й стрелковой дивизии и 6 — в 1-м стрелковом полку 52-й стрелковой дивизии. Командование группы отметило эффективность действия 82-мм минометов.
В боях на реке Халхин-Гол советская ПВО имела 76-мм зенитные пушки (в основном, образца 1931 г.), 12,7-мм пулеметы ДК и 7,62-мм пулеметы «Максим». Зенитных автоматических пушек в группе не было, равно как тогда и во всей РККА.
25 июля в район боевых действий прибыл 85-й зенитно-артиллерийский полк в составе пяти дивизионов. По штату в дивизионе должно было быть шестьдесят 76-мм пушек. Кроме него, в боях участвовало три отдельных зенитных дивизиона — 63-й, 66-й и 150-й. В каждом дивизионе должно было быть по три четырехорудийные батареи. Кроме того, 36-я мотострелковая и 57-я стрелковая дивизии имели в своем составе по четыре 76-мм зенитные пушки.
В боях на Халхин-Голе было использовано 12 спаренных 7,62-мм установок и 75 счетверенных 7,62-мм установок, а также 50 одноорудийных 12,7-мм установок ДК.
За все время боевых действий наша зенитная артиллерия сбила 27 японских самолетов[109].
В заключение рассмотрим итоги действий авиации. К 20 августа 1939 г. советские ВВС состояли из:
70-го истребительного авиаполка (77 — И-16, 2 — И-15, 30 — И-153);
22-го истребительного авиаполка (82 — И-16, 1 — И-15, 13 — И-153);
56-го истребительного авиаполка (64 — И-16, 18 — И-15, 24 — И-153).
Итого — имелось 311 истребителей.
150-го среднебомбардировочного авиаполка (71 бомбардировщик СБ);
38-го среднебомбардировочного авиаполка (53 бомбардировщика СБ);
56-го среднебомбардировочного авиаполка (57 бомбардировщиков СБ).
Итого — 181 бомбардировщик СБ.
Кроме того, имелась ночная группа тяжелых бомбардировщиков из 23 самолетов ТБ-3.
Японские ВВС к 20 августа 1939 г. в своем составе имели: 1-й боевой авиаотряд (25 — И-97); 11-й боевой отряд (50 — И-97); 24-й боевой авиаотряд (25 — И-97); 59-й боевой авиаотряд (25 — И-97) и 12-й учебный авиаотряд (37 — И-97). Всего 162 истребителя И-97.10-й боевой авиаотряд — 9 бомбардировщиков и 18 — Р-97; 12-й боевой авиаотряд (19 бомбардировщиков); 15-й боевой авиаотряд (12 бомбардировщиков и 18 — Р-97); 61-й боевой авиаотряд (45 бомбардировщиков) и 9-й учебный авиаотряд (27 бомбардировщиков). Всего 112 бомбардировщиков и 36 — Р-97.
Потери материальной части в период боевых действий с 16 мая по 15 сентября 1939 г.
Потери противника[110]
Наши потери
* В числителе указаны потери боевые, в знаменателе — не боевые.
** Следует отметить, что истребители И-15 в период с 20 по 31 августа в боевых действиях не участвовали.
Японские потери явно завышены. Любопытно, как при 646 сбитых самолетах, а воздушные бои шли в большинстве случаев над монгольской территорией, в плен попали всего пять японских летчиков. Сами же японцы утверждали, что с 22 мая по 15 сентября сбили 1340 советских самолетов в воздухе и еще 30 уничтожили на земле, а сами потеряли только 120 своих машин.
В период с 21 мая по 15 сентября 1939 г. советские истребители совершили 18 509 самолетовылетов, а бомбардировщики — 19 813 самолетовылетов. За этот же период советские самолеты выпустили почти 8 млн пуль из 7,62-мм пулеметов ШКАС, 1 млн пуль из 7,62-мм пулеметов ПВ-1 и 32,5 тысячи снарядов из 20-мм пушек ШВАК. Пулеметы ШКАС давали большое количество задержек, вследствие чего в воздушных боях летчикам удавалось использовать не более 70–75 % патронов из боекомплекта (поданным 22-го истребительного авиаполка.).
С 22 мая по 1 августа 1939 г. было сброшено бомб: ФАБ-250 — 405 штук, ФАБ-100 — 1646, ФАБ-50 — 4077, ФАБ-32 — 517, АО-25 — 150, АО-20 — 1426, АО-15 — 306, АО-10 — 4880, АО-8 — 10 448 и АО-2,5 — 3075 штук.
С 20 по 31 августа было сброшено бомб: ФАБ-100 — 3451, ФАБ-50 — 1470, АО-20 — 154, АО-15 — 316, АО-10 — 1182, АО-8 — 11 879 и АО-2,5 — 21 220 штуки. (Бомбы других калибров не использовались).
Всего с 22 мая по 1 августа было сброшено 39 550 бомб, включая зажигательные и осветительные, а с 20 по 31 августа — 44 956 бомб.
В заключение стоит сказать о действии советской военно-транспортной авиации. Транспортная группа состояла из 15 бомбардировщиков ТБ-3 и трех — пяти транспортных самолетов «Дуглас». Всего в ходе конфликта было переброшено 2235 тонн грузов, из которых на ТБ-3 приходится 1885 тонн, а на «Дуглас» — 350 т. 60 % грузов приходится на боеприпасы и вооружение, 25 % — на различные технические средства и 5 % — на продукты питания.
Из СССР в район конфликта были переброшены до 2000 человек, а обратно, включая раненых, 5056 человек.
Советские специалисты знакомятся с устройством 150-мм японского орудия Тип 89 (район реки Халхин-Гол, август 1939 г.)