В «замочных скважинах» находят богатый погребальный инвентарь — парадные головные уборы и одежду, бронзовые зеркала, доспехи, бронзовое и железное оружие, орудия труда, украшения, ритуальные предметы. С конца IV века вместо оружия могли класть его имитации из яшмы, выполненные в натуральную величину.
Ханива
Склоны курганов в нижней части обносились каменной оградой, за которой, вплоть до самых вершин устанавливались глиняные скульптуры, называемые ханива. Ханива изображали дома, людей, животных, различную утварь и даже музыкальные инструменты. Назначение ханива достоверно не известно, но принято считать, что эти фигурки отгоняли от усыпальницы злых духов, которые могли потревожить покойника или нанести ему какой-либо вред. В относительно небольших курганах обычно находили пару сотен ханива, а усыпальницу императора Нинтоку, являющуюся крупнейшим японским кофуном с диаметром 486 метров, охраняли 20 000 глиняных фигур! На севере острова Кюсю ханива делались не из глины, а из туфа, который там добывался.
В летописи «Нихон сёки» («Записи о династии Нихóн»), датируемой 720 годом можно прочесть историю появления ханива. Императору Суйнину, который правил с 29 год до н. э. по 70 год н. э., не понравился обычай хоронить заживо слуг и приближенных вместе со знатными покойниками. По сути их не хоронили, а привязывали к столбам, которыми были утыканы курганы. В ожидании смерти несчастные громко вопили, нарушая покой всей округи. Когда умерла жена императора, он приказал, чтобы вместо живых людей на кургане расставили бы глиняные фигуры — первые ханива. История интересная, но в ее достоверности, как и в существовании императора Суйнина, большинство современных историков сомневается.
Нередко курганы окружали рвами с водой, количество которых могло доходить до трех. В отличие от древнеегипетских пирамид или усыпальницы китайского императора Цинь Шихуанди, кофуны не сооружались при жизни. Их начинали строить только после того, как человек умирал. Строительство кофуна могло растянуться на несколько лет. В это время останки, подлежащие захоронению в кургане, находились в так называемом «временном погребальном дворце» — отдельном быстровозводимом помещении.
К концу периода Кофун, курганы стали сооружать не только для правителей и их ближайших родственников, но и для знатных людей более низкого ранга. Количество курганов возросло, но размеры их сильно уменьшились. Самым известным среди поздних кофунов является курган Такамацудзука в префектуре Нара, который украшен богатой росписью, похожей на росписи корейских погребальных курганов. На потолке погребальной камеры находится изображение звездного неба, на восточной стене изображены солнце, синий дракон и, на западной — луна, белый тигр, и еще 8 человеческих фигур, а на северной стене — помесь змеи с черепахой. Роспись южной стороны не сохранилась, но, скорее всего, там был изображен Феникс, символ юга в китайской культуре. При столь богатом художественном внутреннем украшении курган Такамацудзука относительно невелик, диаметр его составляет 18 метров, а высота — 5 метров.
С появлением буддизма в Японии распространился обычай кремации усопших и строительство курганов прекратилось. В 702 году император Дзито стал первым правителем, который был кремирован.
Японское общество периода Кофун
Грандиозные стройки невозможны без сильной централизованной власти, эффективного контроля над населением и развитого хозяйства, которое способно обеспечивать ресурсами масштабные проекты.
Интенсификация хозяйства в период Кофун была обусловлена не только прогрессом, но и неблагоприятными климатическими изменениями, а именно — похолоданием. В результате северные территории стали непригодными для заливного рисоводства. Уменьшение земель, пригодных для выращивания риса, компенсировалось внедрением металлических орудий труда, которые были гораздо эффективнее деревянных, а также развитием ирригации. Массовое строительство ирригационных сооружений требовало объединения усилий большого количества людей, что способствовало централизации власти и развитию ее структур. Подтверждением этих тенденций (в отсутствие письменных свидетельств) могут служить огромные рисохранилища того времени, способные вмещать свыше 4000 тонн риса. Только эффективно функционирующее государство может создавать подобные запасы.
Если жилища периода Яёй были однообразными и располагались на одной территории, то в период Кофун появились отдельно стоящие усадьбы, которые были гораздо больше обычных жилищ. Социальная дифференциация прогрессировала. Жилища, входившие в состав поселений, тоже стали отличаться друг от друга — рядом с остатками полуземлянок в слоях периода Кофун находят фундаменты более крупных строений. Сами поселения в период Кофун существенно выросли в размерах. Площадь некоторых поселений достигла 1 км2! Данные раскопок свидетельствуют о том, что в этом периоде началось расселение по профессиям — появились поселения гончаров, кузнецов, солеваров, рыбаков и т. д. Подобная дифференциация предполагает развитую торговлю. О хорошем развитие торговли свидетельствую археологические находки — многие товары (например — керамические изделия) обнаруживаются на значительном расстоянии от места их производства.
Что касается сословной структуры японского общества V–VII веков, то известно о существовании групп, связанных узами кровного родства, то есть — кланов или родов, которые назывались «удзи», а главы этих родов носили титулы («кабанэ»), передаваемые по наследству. Высшим придворным кабанэ было «кими» («принц»), дальше следовал «атаи» («прямой слуга»), за ним шел «оми» («домашний слуга»), ниже находился «мурадзи» («глава поселения»), после шел «мияцуко» («управляющий»), а замыкал перечень придворных чинов «обито» («большой человек»). На местах существовали такие кабанэ как «куни мияцуко» («окраинный управляющий»), «агатануси» («уездный хозяин») и «инаги» («сборщик налогов»). Особняком стоял кабанэ «коникиси» («правитель»), который давался только потомкам правителей-ванов Пэкче, одного из трёх древних корейских государств, дружественного государству Ямато и уничтоженного во второй половине VII века.
Кроме кровно-родственных объединений существовали так называемые «бэ» или «томо бэ» («дворцовые корпорации», дословно: «дворцовые или царские рабы») — наследственные социальные группы, образованные по роду занятий, прообразы ремесленных цехов. Главы этих групп носили наследственный титул «томо мияцуко» («управляющий дворцовыми корпорациями»). Многие томо мияцуко занимали высокое положение при дворе. Они могли выдвигаться из корпоративной среды или же назначаться правителем.
Распространение письменности и древнейшие письменные источники
Письменность на Японских островах появилась и начала распространяться в период Кофун. Двумя главными письменными документами этого периода стали «Кодзики» («Записи о делах древности»), датируемые 712 годом, и уже упоминавшиеся выше «Нихон сёки» («Записи о династии Нихóн»), датируемые 720 годом. Оба документа содержат исторические хроники и древние легенды.
Бросается в глаза близость дат создания этих документов — «Кодзики» от «Нихон сёки» отделяет всего 8 лет. Но зачем понадобилось создавать два сборника текстов (два свода) практически одновременно? Тем более, что создавались они не по почину древних историков, конкурировавших друг с другом, а по велению правителей, которым была необходима история их государства.
Дело в том, что при всем сходстве содержания, «Нихон сёки» гораздо объемнее и богаче «Кодзики» — 30 свитков против 3! В «Нихон сёки» о делах древности рассказывается гораздо подробнее и многие из преданий приводятся в разных вариантах. Повествование в «Кодзики» доходит до 628 года, а в «Нихон сёки» оно доведено до 697 года.
Император Тэмму
Принц Отомо
История появления «Кодзики» такова. В 672 году, году водяной обезьяны (дзинсин),[19] борьба за власть между младшим братом покойного императора Тэндзи, принцем Оама, и сыном Тэндзи, принцем Отомо вылилась в вооруженный конфликт, получивший название Смуты года Дзинсин. После полутора месяцев сражений победил принц Оама, который в 673 году взошёл на трон под именем императора Тэмму. Император отдал следующее повеление (оно приводится в предисловии к «Кодзики»): «Дошло до нас, что летописи и сказания о прошлом, которые находятся во владении различных родов, расходятся с истиной, потому что к ним примешалось много лжи и искажений… Поэтому нам угодно, чтобы были составлены и записаны императорские летописи, чтобы были проверены старинные сказания, дабы устранить заблуждения и установить истину, которая будет поведана потомкам».
Проще говоря, содержание «Кодзики» должно было обосновать легитимность правящей династии, происходившей от богини солнца Аматэрасу, и вдобавок к этому обосновать правомерность высокого общественного положения прочих влиятельных родов, тоже ведущих свое происхождение от богов. Прошлое должно было подтвердить справедливость существующих порядков и, тем самым, укрепить их.
Исполняя волю императора, сказитель Хиэда Арэ собрал и выучил все известные предания, а Оно Ясумаро записал их с его слов на китайском литературном языке, часто вставляя в текст японские слова.
Первый из трех свитков «Кодзики» содержит мифы о возникновении Вселенной, о сотворении страны Ямато (Земли), о богах и героях. Во втором свитке, помимо мифов, содержатся исторические хроники. В третьем свитке излагается «официальная» версия истории императорской династии и описываются важные исторические события, имевшие место по 628 год включительно.
Можно было бы предположить, что «Кодзики», как первый свод исторических документов, станет фонарем, озарившим всю древнюю и средневековую японскую культуру, однако этого не произошло. На протяжении нескольких столетий японцы изучали древнейшую историю по «Нихон сёки», не зная о том, что у этого трактата есть краткий предшественник под названием «Кодзики». Вторая жизнь пришла к «Кодзики» только в XVII веке, когда этот документ был открыт заново. Существуют три версии, объясняющие столь длительный период пребывания в тени. Согласно первой, императорский дом хранил «Кодзики» вдали от посторонних глаз как сакральный текст, предназначенный только для посвященных. Можно предположить и другое — что «Кодзики» намеренно были преданы забвению, поскольку в этом своде исторических документов не упоминался могущественный род Фудзивара. Представителям этого рода, бывших соправителями императоров и истинными правителями государства, не был нужен трактат, в котором ничего не говорилось о их предках. Однако, не исключено, что причиной забвения первого исторического документа стали взгляды принца Тонери, сына императора Тенму, под руководством которого был составлен более подробный генеалогическо-летописный свод — «Нихон сёки» («Анналы Японии» или «Японская летопись»).