об освобождении [от налогов]. Сверх этого не допускать увеличения [количества „кандзякунин“] ни на одного человека»[467].
[Приведу] ещё пример из древности: в провинции Оми ежегодно освобождали [от налогов] сто человек, а в провинции Тамба — пятьдесят[468]. Именно это стало причиной упадка данных провинций. И сегодня, учитывая этот опыт, следует в провинции Оми уменьшить число «кандзякунин» до десяти человек, а в провинции Тамба — до семи. Помимо этого, пусть прошения об освобождении [от налогов] непременно подаётся в двух экземплярах. Один из них пусть остаётся в канцелярии [Дайдзёкана], а другой дополняется титульным листом и отправляется в Министерство Церемоний.
В день представления министерством сезонной реестра освобождения [от налогов] следует, помимо проверки прошений из документов канцелярии [Дайдзёкана], ещё и проставлять соответствующие печати[469]. Тех, кто согласно записям реестра свидетельств об освобождении несёт многочисленные убытки и имеет мало доходов следует подвергнуть проверке повторно, и не проставлять им надлежащие печати. Только население столицы и пяти [провинций] региона Кинай, должно быть, не будут зависеть от этой системы.
Питаю надежду, что собирать налоги станет легче, и беспокойство управителей провинций прекратятся.
«Кэбииси» выявляют преступные [замыслы] и беспорядки в пределах их провинции, а также наказывают смутьянов среди народа. Для управителей провинций [они] когти и клыки[470], а для простого народа — удила и кнут[471]. Они непременно должны быть сведущи в законах и выносить решения по справедливости. Однако сейчас те, кто назначен на эту должность — крестьяне провинций, купившие ее за деньги. Попусту проматывая казённое жалование, они не пригодны к исполнению обязанностей, понапрасну носят своё звание, совершенно не имея способностей к этому занятию. Точно также невозможно съесть нарисованную лепёшку, а вырезанный из дерева чиновник не способен разговаривать.
Смиренно прошу подвергнуть испытаниям студентов, изучающих правовые тексты[472] и назначить на должности тех, кто соответствует этой службе. Пусть проверка умений [в области] законов проводится точно также как экзамен на знание правовых текстов в государственной школе[473]. Пусть розыск и наказание преступников по всей стране входят в обязанности «кэбииси», точно также [как это делают] судьи и «кэбииси» в столице.
Кроме того, чтобы предотвратить нападения разбойников извне на границах каждой провинции должно расположить «доси»[474]. [Ваш] подданный, изучив вооружение нашей страны, смиренно полагает, что тугой лук[475] подобен божеству. Он не очень пригоден при нападении, но нет ничего лучше него при обороне. В одном древнем трактате сказано, что [такие] его свойства привели к поразительному успеху хитроумного плана государыни Дзингу и [луки те] были изготовлены особым [способом]. И хотя в Великой Тан [тоже] есть [различные] арбалеты[476], но они уступают в совершенстве тем, что были раньше [у нас].
Когда [ваш] подданный смиренно обратил свой взор на провинции Муцу и Дэва, то оказалось, что там время от времени сеют смуту «эмиси»[477]. В девяти провинциях, подведомственных Дадзайфу, постоянно присутствует угроза со стороны Силла. Также следует принять меры [по отражению] угрозы со стороны соседей и в остальных, прилегающих к морю, провинциях трёх регионов: «Хокурику[до]», «Санъин[до]» и «Нанкай[до]»[478].
Однако сейчас всем лучникам дозволено пользоваться [правом] «нэнкю»[479]. Обсуждаются только размеры платы, невзирая на способности протеже. В результате занимающие эту должность подобным образом даже не ведают о таком оружии как лук. А уж об использовании тетивы лука со знанием дела и говорить не приходится. Даже если в стране царит мир и в четырех направлениях нет причин для беспокойства, не следует забывать об опасности и необходимо изо дня в день проявлять осмотрительность. Разве можно помыслить о том, что людям, идущим на смерть в случае нападения со стороны соседей, не следует обладать такими способностями, и каждый на это сгодится.
Смиренно прошу, чтобы впредь ночные стражи шести гвардейских управ [постоянно] тренировались в стрельбе из лука, а их мастерство проверяли и [только] в соответствии с заслугами назначали «доси» в соответствующие провинции. [Только] тогда они будут достойны звания мастера, а охранять прибрежные поселения станет легче.
[Ваш] подданный, смиренно обратившись к распоряжению [Дайдзё]кана от первого года «Энги»[480], [выяснил], что раньше уже вводили запрет на раздел влиятельными семьями горных массивов и рек, а также незаконный захват пахотных земель могущественными домами[481]. [Посредством этого распоряжения], в провинциях и уездах вырывали терновник и жужубу, изгоняли с полей всевозможных вредных насекомых[482]. [Так] чиновники смогли с лёгкостью осуществлять управление, а народ — жить спокойно. Но есть еще люди творящие зло и жестокость — это беспутные монахи и ночные стражники.
Смиренно полагаю, что количество людей, принимающих духовный сан по ежегодным квотам и экстренно[483] в течение одного года во всех храмах, достигает двух-трех сотен человек. И большая часть из них уподобилась злобной толпе[484]. Помимо этого, крестьяне, уклоняющиеся от налогов и избегающие трудовой повинности, зачастую, обривают голову и самовольно облачаются в монашеские одежды.
Численность таковых с каждым годом увеличивается. [Ныне] уже две трети жителей нашей страны обрило головы. При этом все они, сохранив семьи, имеют жен и детей, едят кровавое мясо[485]. И хотя с виду [они] похожи на буддийских монахов, в душе подобны забойщикам скота[486]. Я не говорю уже о том, что самые ужасные из них, собираясь вместе, создают шайки и тайком чеканят монету[487]. [Они] не боятся небесной кары и не оглядываются на буддийский канон[488].
Когда управитель провинции в соответствии с законом проводит расследование [их действий], они подобно каплям собираются в тучи и [в ответ] устраивают беспорядки. Нападение на управителя [провинции] Аки Фудзивара-но Токиёси и ограбление управителя [провинции] Кии Татибана-но Кимикадо[489] в предыдущие годы — это всё дело рук бесчинствующих монахов и их предводителей. Если бы распоряжения [Дайдзё]кана распространялись с запозданием, а государевы инспектора передвигались медленно, то Токиёси и Кимикадо пали бы их жертвами. Если не будет системы запретов и взысканий, возможна измена и со стороны пограничной стражи.
Смиренно прошу о том, чтобы всех бесчинствующих монахов немедленно изловили и изъяли документы, дающие [им] право на принятие монашеского сана. Пусть облачаются в мирские одежды и возвращаются к занятию своими прежними делами. А послушников монахов, принявших сан тайком без разрешения на то, и всех причастных к этим шайкам негодяев немедленно заковать в кандалы и сослать на принудительные работы[490].
Кроме того, все служащие шести гвардейских управ обязаны ежемесячно нести караул[491], пребывая в боевой готовности и в сумерках, и на рассвете[492]. Назначенные в караул сопровождали знатных лиц, остальные — поддерживали мир и спокойствие в столице (они располагались в квартале Татэваки в восточной и западной частях столицы). В случае экстренной необходимости и те, и другие должны были совместно следить за обороной. Однако в настоящее время эти стражники разбрелись по всей стране и находятся в тысяче «ри»[493] от столицы, куда не доберёшься и за сто дней.
Как же можно распределять ночные дежурства, основываясь на [их] именных списках?[494] Это ведь выходцы из влиятельных домов, где проявляют жесткость по отношению к простому народу. Если управители провинции согласно законам расследуют их преступления, они сразу же прибывают в столицу и, купив должность за деньги, становятся ночными стражами. А потом одни, возглавив банду, вторгаются в провинциальное управление и берут его в осаду, а другие, потрясая кулаками, наносят оскорбления главе управления. При этом причиняемый ими вред заключается не только в постоянной внешней угрозе[495].
По моему разумению, солдат набирают для того, чтобы быть готовыми к внезапной опасности. Однако сейчас они находятся в дальних пределах и не живут в столице и [ближайшей] округе. И даже если столице не гроз