.
<…>[636] В Номото[637]… [Минамото-но] Тасуку[638] и другие построили войско в боевой порядок и ожидали Масакадо. Увидев вдали воинов [Масакадо], они обратились к божеству [знамени] токуцу[639], развернули флаги и ударили в барабаны канэ (токуцу — часть оснащения войск; изготавливается из шерсти животных; канэ — военный барабан, обычно его называют «фурицуцуми»). Масакадо не мог ни отступить, ни продвигаться вперед. Но он собрался с силами, воодушевил [войско], закрепился на позициях, после чего [его люди] скрестили клинки [с противником] и завязалась битва. На счастье Масакадо, ветер дул в благоприятном для него направлении, и стрелы [его воинов уподобились] стремительному [речному потоку] и попадали точно в цель. [Люди] Тасуку сражались отважно, но в конце концов были разбиты. Много было павших, и мало было выживших.
В четвертый день [2 месяца 5 года Дзёхэй (935)] в Номото, Сида, Оогуси и Торики[640] было сожжено все, начиная с усадеб [семьи Минамото], и заканчивая скромными жилищами сторонников [Минамото-но Тасуку]. <Те, кто спрятался в подожженных домах, заблудились в дыму и не смогли выйти>[641], а бежавшие от огня испугались стрел и вернулись в пламя, [откуда раздавались] крики и стенания[642]. <…>[643] Запасы, копившиеся тысячу лет, сгорели в мгновение ока. Также были сожжены все дома соратников[644] [Минамото] в уездах Тикуба, Макабэ и Ниибари[645] — более пятисот домов. Как жаль, что мужчины и женщины стали поленьями в огне, а [их] богатства были отобраны. «Три мира подобны горящему дому[646], их сокровища принадлежат пяти хозяевам[647] и постоянно переходят из рук в руки», — вот что можно тут сказать.
В этот день шум пламени разносился, как гром, а пепел застилал небо, как туча. [Святилище] Горного Царя[648] скрылось в дыму, [как будто] спряталось за скалу. Жилища превратились в пепел и разлетелись по ветру. Видя это, и чиновники, и простые люди горестно плакали. Слыша это, близкие и далекие, родные и чужие вздыхали. Если кто-то погиб, пораженный стрелой, — дети вдруг остались без отца. Если кто-то бежал, бросив щит, — жена нежданно оказалась без мужа.
Среди [таких несчастных] был и [Тайра-но] Садамори[649], служивший при дворе. Он прибыл в город цветов[650] перед тем, как произошло [все описанное], и узнал подробности [о случившемся], находясь в столице.
Этот господин размышлял [о произошедшем и рассудил так]. Садамори и сыновья предыдущего дайдзё [провинции Хитати] Минамото-но Мамору были как одна семья. Хоть [Садамори] и не был их сторонником [в войне с Масакадо], он был связан с ними родством. От усадьбы отца [Садамори, Тайра-но] Куника, ничего не осталось. И сам [Тайра-но Куника] погиб.
[Садамори] узнал о случившемся, находясь вдали [от родных мест], и в душе своей он горевал. Что печалиться о сокровищах, у которых пять хозяев? Но воистину горестно узнать о том, что отец понапрасну отправился к [Желтому] Источнику[651], а мать в одиночестве блуждает в горах. Когда, вставая, слышишь об этом с утра, то умываешься слезами; когда, ложась, думаешь об этом вечером, то печаль жжет грудь.
Садамори, не выдержав тоски, попросил об отпуске[652] и вернулся в родные места[653]. Прибыв домой, он стал искать отца в пепле и звать мать в тени гор. И хоть, по счастью, [Садамори] назначили «сыма»[654] [провинции Хитати], вернувшись [домой], он плакал, напевая «Расставание журавлей»[655]. Но он расспрашивал людей и смог найти своего верного друга. Он слушал, что говорят, и сумел отыскать своего преданного спутника[656]. Как же это печально — надевать на иссиня-черные волосы шапочку из ткани и подвязывать платье из глицинии[657] веревкой из осоки. Прошла зима, наступила весна — дни служения родителям закончились[658]. Прошел год, весна сменила зиму, и, наконец, обет годичного воздержания был исполнен[659].
Садамори размышлял о будущем. Все-таки они с Масакадо никогда не были врагами. [Сейчас все сложилось так только из-за того, что Садамори был] связан родством с домом Минамото. (В пословице говорится: «Низкий человек следует за знатным, слабый полагается на сильного». Нет ничего лучше, чем с почтительностью следовать за кем-то![660]). Садамори был всего лишь дзё в конюшенном бюро[661]. Он должен вернуться в столицу и своей доблестной службой заслужить повышение. Но кто будет заботиться об овдовевшей матери, если не сын? Кто, если не он, будет управлять многочисленными полями [семьи]? Надо сблизиться с Масакадо, объединить добрую волю столицы и восточных провинций, прослыть по всей стране подобными птицам хиёку[662]. Он подробно написал обо всем этом [Масакадо] и добавил, что хорошо бы им было установить близкие отношения.
А пока [Садамори] собирался встретиться [с Масакадо], [произошло вот что]. У Масакадо был еще один дядя, сын ныне почившего сукэ провинции Кадзуса принца Такамоти от наложницы, [Тайра-но] Ёсимаса[663]. Он был братом сукэ Ёсиканэ Асоми и, как и Ёсиканэ, приходился родственником бывшему дзё провинции Хитати Минамото-но Мамору. Мамору постоянно горевал о том, что его сыновья — Тасуку, Такаси и Сигэру — были убиты Масакадо[664]. Но сукэ Ёсиканэ, который служил тогда в провинции Кадзуса[665], еще не знал о произошедшем. Один Ёсимаса, сокрушавшийся о погибших родственниках, [быстро,] как колесо, прикатился в провинцию Хитати.
Ёсимаса так печалился о родственниках по линии жены, что забыл про родство по линии отца. Он хотел убить Масакадо и стал строить планы нападения на него. А родственники Ёсимаса [по линии жены][666], видя, насколько он рассвирепел, начали радостно смеяться, хоть и не знали еще, чем [все закончится], — победой или поражением. [Воины Ёсимаса] водрузили щиты на спины, как это положено, и двинулись в поход.
Масакадо, услышав об этом, в 21 день 10 месяца 5 года Дзёхэй (935 г.) направился в село Кавава уезда Ниибари провинции [Хитати][667]. Ёсимаса с криком напал на него, как и рассчитывал. Оба войска сражались не на жизнь, а на смерть. Но Масакадо сопутствовала удача, и он победил, а от Ёсимаса удача отвернулась, и он проиграл. Стрелами было убито более 60 воинов [Ёсимаса], а бежало бессчетное множество. И в 22 день Масакадо вернулся в свой лагерь[668].
Тогда слухи о позоре Ёсимаса, его родственников и соратников распространились по всем провинциям, а имя их врага возвысилось. [Ёсимаса] был в унынии, как одинокое облако [на небе]. [Как будто] он погнался за тенью пронесшегося урагана. Он желал [отомстить, как Гоу Цзянь] в Куайцзи[669], и для этого еще раз хотел встретиться со своим врагом. [Ёсимаса] сообщил старшему брату, сукэ [Ёсиканэ], что у него не хватает [войск]. В своем послании он написал следующее: «Гром гремит из-за ветра и дождя. Аисты поднимаются над облаками только благодаря оперенью и крыльям[670]. Я молю о том, чтобы мы объединили силы и усмирили мятеж Масакадо. Тогда беспокойство в провинции утихнет само, и прекратятся волнения в верхах и в низах».
Сукэ Ёсиканэ Асоми сказал так: «В древности неправедный властитель[671] совершил такое преступление, как убийство отца. Как же можно в наше время терпеть прегрешения племянника, стремящегося к власти? Младший брат говорит верно. И на это уже почти год жалуется мой родственник дзё Мамору. [Я,] Ёсиканэ, самый старший в семье жены. Почему бы не оказать им помощь? Надо скорее приготовить оружие и подстеречь [Масакадо]». Ёсимаса воодушевился, как дракон, попавший в воду, воодушевился, как Ли Лин[672] в древности. Услышав об этом, раненые стрелами [в битве при Кавава] пришли [к нему], залечив свои раны. Бежавшие с поля той битвы собрались, починив свои щиты.
Тогда сукэ Ёсиканэ собрал воинов, построил их в боевой порядок, и в 26-й день 6-го лунного месяца 6-го года Дзёхэй (936 г.) [его войско, огромное, как] туча, выдвинулось из провинций Кадзуса и Симоса в провинцию Хитати. Хоть [Ёсиканэ] и пытались остановить[673], он ускользнул под предлогом того, что едет навестить родственников. Избегая застав, они окольным путями перешли из уезда Муса провинции Кадзуса в село Камусаки уезда Катори провинции Симоса