. В [моем] сердце, желающем превзойти горы, нет страха, в моей силе, готовой разбить скалы, нет слабины. Мое желание победить [настолько сильно], что я мог бы одолеть и Гао-цзу. Если в то время, как мы будем захватывать восемь провинций, на нас нападут правительственные войска, мы закрепимся на заставах Асигара и Усуи[807] и будем оборонять восточные провинции. Поэтому то, что вы говорите, далеко от истины». Так [Масакадо] отругал их, и они ушли.
Когда [Масакадо] отдыхал, найдзю[808] Ива-но Кадзуцунэ с почтением сказал ему: «Если у государя есть министры, которые ему возражают, то он не совершит ничего несправедливого[809]. Если не последовать [совету Масахиры], страна будет в опасности. Говорится: „Если противишься Небу, то тебя ждут бедствия, если предаешь государя, то тебя ждет кара“[810]. Я молю о том, чтобы новый государь внял увещеваниям Гибы[811] и изволил бы принять решение, все обдумав». Синно сказал так: «Для некоторых людей таланты становятся наказанием, а для некоторых людей — радостью. Даже четверка лошадей не догонит слетевшее с уст слово[812]. Как можно не исполнить обещанного? [Ваше желание] изменить уже принятое решение говорит о том, насколько у вас мало ума». Кадзуцунэ прикусил язык, закрыл рот и молча удалился. Как будто циньский император сжег книги и закопал ученых мужей[813]. [Более никто] не осмеливался увещевать [Масакадо].
В то время всем руководил гон-но ками [провинции] Мусаси принц Окиё, и [по его указанию] Харумоти объявил о назначении управителей [захваченных] провинций, устроив все так, как будто на то была воля [Масакадо]. Управителем [провинции] Симоцукэ был провозглашен младший брат [Масакадо] Тайра-но Асоми Масаёри[814]. Ками [провинции] Кодзукэ был провозглашен управляющий пастбищами Икува Тадзи-но Цунэакира. Сукэ [провинции] Хитати был провозглашен Фудзивара-но Харумоти. Сукэ [провинции] Кадзуса был провозглашен гон-но ками [провинции] Мусаси принц Окиё. Ками [провинции] Ава был провозглашен Бунъя-но Ёситати. Ками [провинции] Сагами был провозглашен Тайра-но Масабуми[815]. Ками [провинции] Идзу был провозглашен Тайра-но Масатакэ[816]. Ками [провинции] Симоса был провозглашен Тайра-но Масатамэ[817].
После того как были назначены главы провинций, стали строить планы строительства государева дворца. Был [составлен] следующий документ: «Государев дворец должен быть построен в провинции Симоса, к югу от резиденции [Масакадо]. Укихаси следует назвать „Ямадзаки“, как столичный Ямадзаки[818], а пристань Оои в уезде Сома следует называть „Ооцу“, как столичный Ооцу»[819]. Были назначены правый и левый министры, нагоны, санги, гражданские и военные чиновники, 8 бэн и 6 си. Были определены размеры, и [образцы] иероглифов старого и регулярного стилей для печатей государя и Дайдзёкана. Затруднения возникли только с назначением [чиновником, ответственным за составление] календарей[820].
Услышав обо всем этом, управители провинций испугались, как рыбы, взлетели, как птицы, и в спешке отправились в столицу, после чего Синно совершил объезд всех [захваченных] провинций, включая Мусаси и Сагами. Он подчинил [эти провинции] и велел тем чиновникам, которые остались [на местах], исполнять свои обязанности. Затем [Масакадо] направил в Дайдзёкан письмо с уведомлением о том, что он занял престол, и вернулся из провинции Сагами в Симоса. Столичные чиновники были весьма напуганы, во дворце царила паника. Истинный государь[821] десять дней молился Будде, и в это время были призваны монахи из семи великих храмов[822], а также совершены подношения восьми великим божествам ками[823].
Был оглашен государев указ, в котором говорилось: «Я смиренно унаследовал престол и был счастлив продолжить дело [моих предков]. Но я слышал, что Масакадо [разжег] смуту, чтобы захватить престол. Вчера мне донесли, что он может явиться сюда хоть сегодня. Скорее же совершим подношения великим божествам ками и попросим их остановить это зло. Быстрее же обратимся к силам Будды и попросим его уничтожить этих разбойников».
Тогда истинный государь сошел с трона и изволил сложить ладони над головой. Чиновники совершили воздержание и вознесли тысячекратную молитву в храмах. Монахи в горах совершили обряд изгнания злых духов. Священнослужители в святилищах молились духам сикидзин[824], чтобы истребить зло.
За семь дней было сожжено более семи коку маковых зерен. А сколько тканей пяти цветов[825] было поднесено [божествам ками]! Таблички с именами злодеев духов были сожжены на великом алтаре. Фигурки воров были повешены на колючих терновых кустах и кленах. Пять почитаемых Великих Сил[826] отправили своих служителей в восточные земли. Восемь великих почитаемых[827] послали божественные стрелы туда, [где находились] разбойники. Тогда небесные божества нахмурили брови, искривили рты и осудили нечестивые намерения злодеев. Земные божества разгневались и вознегодовали на преступные замыслы злого вана.
Синно же [видел столько же, сколько лягушка, сидящая] на дне колодца, и не задумывался о том, что происходило за пределами его владений. Он вернулся из [провинции] Сагами в свой лагерь и, не давая отдыху лошадям, в середине 1 месяца 3 года Тэнге (940) с пятью тысячами воинов направился в провинцию Хитати, чтобы уничтожить оставшихся врагов. Тогда [члены рода] Фудзивара из уездов Нака и Кудзи[828] встретили его у границы провинции с роскошным угощением. Синно сказал: «Вы должны указать, где находятся дзё Садамори, Танэнори и прочие [мои враги]». Тогда Фудзивара ответили: «Говорят, что они как облака: то улетают, то прилетают, и где живут — неизвестно».
В поисках прошло десять дней. Наконец, возле бухты Хирума в уезде Ёсида[829] удалось взять в плен жен дзё Садамори и Минамото-но Тасуку. Эти женщины были схвачены людьми командиров Тадзи-но Цунэакира и Саканоуэ-но Кацутака. Узнав об этом, Синно приказал оградить женщин от унижений. Но к тому времени ими уже завладели воины. Жена Садамори была раздета, ее тело обнажено, и она ничего не могла поделать. Слезы из-под ресниц смыли белила с лица, пламя в груди сожгло чувства в сердце. Она испытала немыслимые унижения[830]. Возмездие за позор в Куайцзи настигло врага, [желавшего отомстить, как Гоу Цзянь] в Куайцзи[831]. Зачем взывать к людям? Зачем бранить Небо? Ведь причина унижений — в [действиях] многих людей[832].
Тогда командир, [бывший свидетелем этого], донес Синно «Жена Садамори неплоха собой. На ней нет вины. Молю о том, чтобы она была помилована и скорее отпущена домой». Синно сказал: «По закону бродяжничающих женщин полагается возвращать в родные края. К тому же древние государи были всегда милостивы к одиноким старикам и сиротам». [Синно] подарил [жене Садамори] одежду и, чтобы узнать ее намерения, сказал стихами:
Издалека
Жду я от ветра
Весточки —
Где тот цветок,
Что слетел с этой ветви?
Жена [Садамори], благодарная за столь милостивое обращение, ответила так:
Издалека
Доносится аромат
Цветка —
И я не чувствую
Себя одинокой.
А жена Минамото-но Тасуку, стыдясь своего несчастья, через кого-то передала [Синно] такое стихотворение:
Меня,
Как опавших цветов,
Больше нет,
И лишь ветер
Холодит сердце.
Во время такой игры словами сердца людей смягчились и мятежный дух [оставил их].
Прошло много дней, но о врагах ничего не было слышно, и [поэтому часть] воинов, набранных из многих провинций, была отпущена домой. [С Масакадо] осталось менее тысячи воинов. Услышав об этом, Садамори и орёси[833] Фудзивара-но Хидэсато[834], собрав более 4000 воинов, решили напасть [на Масакадо]. Синно был очень обеспокоен этим и в 1 день 2 месяца с [оставшимся] войском направился в земли врага, в провинцию Симоцукэ. Передовые отряды Синно Масакадо еще не знали, где находится враг. Узнать, где он, удалось Цунэакире и Кацутаке, командовавшими тыловыми отрядами войска заместителя командующего Харумоти. Чтобы проверить [полученные сведения], они поднялись на высокую гору и стали смотреть на север — и действительно: вдалеке было вражеское войско. [Там было] около 4000 человек.
Цунэакира, про которого уже говорили, что он один стоит тысячи [людей], не мог упустить такого случая. И, не докладывая Синно, он приблизился к войску орёси Хидэсато и атаков