ал его. Хидэсато всегда придерживался испытанной тактики и смог разбить Харумоти, как и планировал. Заместитель командующего и его воины были обмануты тем, что [Хидэсато разделил свое войско на три части], и рассыпались на все четыре стороны. Те, кто знал дорогу, улетели, подобно стреле с тетивы. Те же, кто не знал, крутились [на одном месте], подобно колесу. Мало было выживших, и много было павших.
Садамори и Хидэсато шли по следам бежавших, и в тот же день межу часами овна и обезьяны[835] они вышли к деревне Кавагути[836]. Синно с боевым кличем обнажил меч и сам ринулся в битву. Садамори обратился к Небу и сказал: «Разбойники, [служащие лишь] личным [интересам], подобны грому над облаками. Слуги властей подобны насекомым па дне нужника. Но на стороне личных [интересов] нет закона, а на стороне властей — Небо. Три тысячи отборных воинов никогда не обратятся спиной к врагу». Наконец, прошел час овна, и день склонился к закату. Все [воины] были храбры, как ван Ли Лин, и были готовы биться не на жизнь, а на смерть. [Люди Масакадо] легко подняли тутовые луки, и стрелами из полыни[837] били точно в цель. Слуги властей обладали [недюжинной] силой, а разбойники, [служившие] личным [интересам], оказались слабее их. Синно повернул лошадь вспять, а щит выставил вперед. Вчерашние герои сегодня были подобны курицам. Поэтому воины провинции Хитати, с презрением посмеявшись [над врагом], разбили лагерь. А войско провинции Симоса, исполненное злобы и стыда, спешно отступило.
Тогда Садамори и Хидэсато посоветовались, и [Садамори] сказал: «Масакадо же не будет жить тысячу лет. И у нас, и у него только одна жизнь. Но Масакадо поступает так, как будто он один в этом мире, и своевольно чинит всем препятствия. Когда он покидает [пределы своей провинции], то с утра и до вечера творит смуту. Когда он возвращается, то разворовывает села. Он страшнее, чем жуки-древоточцы в восточных провинциях и чем ядовитые змеи в отдаленных землях. Как говорили в древности: „Убив огромного змея, усмирили девять царств[838]. Убив огромную самку кита, очистили четыре моря“»[839] (В «Хань шу» говорится, что «огромным змеем» называли человека по имени Чи-ю[840]. В «Цзо чжуань» Цзы из царства Чу говорит: «„Огромная самка кита“ — название огромной рыбы. Поэтому так говорят про неправедных людей, которые глотают маленькие страны»[841]). И если сейчас не уничтожить злодеев и не усмирить смуту, то она из частного дела станет государственным, и добродетели (току) государя будет нанесен ущерб. В «Шан шу» говорится: «Даже если в Поднебесной все спокойно, следует вести войну [для поддержания мира]. Даже если воины, носящие доспехи, сильны, следует их обучать[842]. Хоть на этот раз ты и победил, зачем забывать о следующих битвах? К тому же, когда У-ван заболел, Чжоу-гун [хотел] умереть вместо него[843]. Садамори [готов] сражаться с врагом и положить жизнь за государя». [Сказав это], он призвал местных жителей, произнес сладкие речи — и собрал войско, которое было в два раза больше, [чем прежнее]. В 13 день 2 месяца того же года [это войско] подошло к границе провинции Симоса, к землям, где владычествовали разбойники.
Синно хотел завлечь уставших врагов [в ловушку] и скрылся со своим войском в [окрестностях озера] Хироэ[844] в [уезде] Сасима. Садамори искал [его] и здесь, и там и строил различные планы. Сначала он сжег прекрасное жилище Синно, а затем — дома его сторонников. Дым поднимался и застилал небо. Дома, оставленные хозяевами, [сгорали] дотла. Немногие оставшиеся в живых монахи и миряне бросали свои жилища и бежали в горы. Выжившие знатные люди сбивались с пути и блуждали [по округе]. Но они не гневались из-за того, что провинция Хитати[845] пострадала, а лишь сокрушались о беззакониях, творившихся в правление Масакадо.
Садамори стал преследовать врага, но в тот день, как ни искал его, нагнать не смог. Следующим утром Масакадо надел доспехи и шлем и стал искать укрытие, где бы дул лишь ветер. Он замышлял мятеж и думал о злых делах, как Вэй Фан (Бо Цзюйи говорит: «[Где дует лишь] ветер» — так говорят о безлюдном месте. Вэй Фан — человек из Цзин-фу. Он с рождения любил злые дела, и когда его хотели схватить, он прятался, поднимаясь на небо и скрываясь в земле[846]). Хотя обычно войско [Масакадо] насчитывало 8000 воинов, все они собраться не успели, и с ним выступило лишь 400 человек. Войско построилось и ожидало [врага] у подножья горы Кита[847] в уезда Сасима. [Воины] Садамори и Хидэсато учились защищаться так же ловко, как Цзы-фань[848], и нападать с мечом, как Ли Лао[849]. (Бо Цзюйи говорит: «Цзы-фань и Ян Ю жили при династии Хань и происходили из Фэйшуньдай[850]. Цзы-фань в сорок лет бросал копье на 15 ли. Ян Ю в 70 лет [стрелой] выбивал меч [из рук человека] с расстояния 3000 ли, мог пробежать 3000 ли, размахивая мечом»[851]. Поэтому здесь так сказано). В 14 день между часами овна и обезьяны [Садамори] и [Масакадо] сошлись в битве.
Ветер дул в спину Масакадо, а Садамори и Хидэсато, к своему несчастью, оказались с подветренной стороны. В этот день ураган шумел в ветвях и с ревом поднимал тучи пыли. Щиты воинов Масакадо, располагавшихся с юга, сами летели вперед, и воины падали. Воинам Садамори, располагавшимся с севера, щиты заслоняли лицо. Поэтому и те, и другие бросили щиты и стали сражаться без них, и тогда центральные отряды Садамори стали отступать. Воины Синно вскочили на коней и ударили [им в спину]. Было убито 80 человек, и все войско стало отступать. А когда отряды Синно нагнали соратников Садамори, Хидэсато и Тамэнори, все 2900 человек пустились в бегство. [На поле боя] осталось около 300 лучших воинов, но и они были в растерянности и не знали, что делать. И тут ветер изменил направление и сдал дуть им в спину.
Теперь Синно, вернувшийся к своему основному войску, располагался против ветра. Садамори и Хидэсато бились из последних сил, не на жизнь, а на смерть. И Синно надел доспехи и шлем, пришпорил своего коня и сам пошел в бой. И тогда воистину на него обрушилась небесная кара: конь забыл, что он летал, подобно ветру, и всадник утерял искусство Ли Лао. Синно был ранен невидимой стрелой божеств, он сражался на поле у Толу и погиб, как Чи-ю[852]. В поднебесной еще не было такого, чтобы командующий сам сражался и сам умирал.
Кто мог предположить, что неисправленные мелкие прегрешения приведут к такой беде, что, расширяя личную власть, можно нанести ущерб добродетели (току) государя? Из-за этого человек, подобный Чжу Юню[853], был послан отрубить голову огромной самке кита (в «Хань шу» говорится, что Чжу Юнь был злодеем. Он попросил меч шанфана и отрубил человеку голову[854]). В 25 день 4 месяца 4 года [Тэнгё] (940) голова [Масакадо] вместе с докладной запиской была отправлена из провинции Симоса в столицу. Сукэ провинции Хитати [Фудзивара-но] Корэтика-но Асоми и котайси [Фудзивара-но Садато] были счастливы, что уже в 15 день [2 месяца] смогли вернуться в свои усадьбы в провинции Хитати. Будто фазан на равнине спасся от сокола, будто рыба с разделочной доски попала обратно в море. Вчера еще таили злобу, как несчастные старики, а сегодня облагодетельствованы «ацзяном»[855] [Садамори].
То, что Синно потерял имя и погиб, на самом деле произошло по вине гон-но ками провинции Мусаси принца Окиё и сукэ провинции Хитати Фудзивара-но Харумоти, вынашивавших [преступные] замыслы. Как же грустно! Печально то, что Синно свернул с праведного пути, горестно то, что он погиб: как будто увяли обильные всходы, которые вот-вот должны были созреть, как будто туча заслонила луну, которая вот-вот должна была засиять в полную силу (так как это произошло весной, то говорится об обильных всходах. Так как [Масакадо] погиб в 14 день 2 месяца, говорится, что туча заслонила полную луну).
В «Цзо чжуань» говорится: «[Когда человек] жаждет [присвоить] добродетель [государя] и выступает против властей, он подобен тигру, который, полагаясь на свой грозный вид, бросается на копья»[856]. Поэтому в одной книге говорится: «Если у маленького человека есть способности, их будет сложно проявить. Если злодей жаждет [присвоить] добродетель [государя], ее будет сложно сохранить»[857]. Наверное, тут можно сказать так: «Не задумываясь о том, что ждет в будущем, человек обрекает себя на скорые неудачи»[858]. Подвиги Масакадо могли бы заметить в столице, о его преданности могли бы остаться легенды. Но главным делом всей жизни он избрал смуту, каждый год, каждый год он вел войну. Он пренебрегал людьми учеными и общался только с воинами, и поэтому шел войной на родственников. Он полюбил злые дела и стал повинен в преступлении[859]. А тем временем зло накапливалось и [наконец] обратилось против совершавшего его. Проклятия [Масакадо] доносились из всех восьми [восточ