Еще при жизни Маэда Тосииэ один из любимцев Хидэёси — Исида Мицунари, исполнявший разные должности в военно-административном аппарате, пытался столкнуть его с Иэясу. Он же создал оппозицию, куда вошли Кониси Юкинага, Укита Хидэиэ, Тёсокабэ Тототика, Мори Тэрумото, Симадзу Тадамори. В этой коалиции самой влиятельной и сильной личностью был Мори Тэрумото. Он владел огромными землями на западе о-ва Хонсю, приносившими ему около 1 млн коку, и командовал большой по численности армией. Поэтому Иэясу очень тщательно и продуманно готовился к борьбе с ним.
Иэясу всегда отличало умение смотреть далеко вперед. Поэтому, став хозяином пяти провинций, он провел ряд мероприятий, которые усилили его как в экономическом, так и военном отношении. Между июлем 1589 г. и февралем 1590 г. им был издан указ из семи пунктов, который надлежало распространить по всем деревням провинции. Пункты 1-й и 6-й касались налога (нэнгу) и устанавливали наказание за просрочку его уплаты. Если крестьяне проживали в пределах 5 ри от дзито, то обязаны были привезти подать сами, если дальше — то за налогом приезжал дзито. В годы, когда случались сильные тайфуны, наводнения, пожары, сумма налога определялась, исходя из предполагаемого урожая. Своевременное поступление налога позволяло гарантировать уплату жалованья вассалам, которые послужили основой для создания профессиональной армии.
Пункты 2-й, 4-й и 5-й касались воинско-трудовой повинности (буяку). Вассалы, имевшие надел (тигё), с суммы налога в 200 соломенных мешков должны были поставить в армию 1 человека и 1 лошадь; если лошадей не было — то двух человек. Определялось и ежедневное содержание — в день 6 го риса на человека и 1 сё фуража для каждой лошади.
Кроме воинской повинности, крестьяне привлекались на строительные и ремонтные работы; поэтому крестьянам, выполнявшим воинскую повинность, ежегодная подать сокращалась[113]. Можно сказать, что Иэясу придерживался принципа разумности.
Кроме того, Иэясу распорядился провести кэнти во всех своих провинциях, чтобы упорядочить налоги и повинности. Все эти мероприятия укрепили его экономическую и военную мощь.
Летом 1599 г. Иэясу отправил более 180 писем 108 даймё, из которых 99 вступили в союз с ним и оказали затем ему реальную помощь своими вооруженными силами[114]. Такого рода деятельность была важной составной частью его подготовки к борьбе за власть. Иэясу прекрасно организовал и подготовил свои военные силы, составил план действий, чего нельзя было сказать о его противниках. Даже Мицунари не имел ясного представления, какое число даймё смогут выступить на стороне Иэясу. Его союзники вели себя как-то нерешительно — Тэрумото оставался в Осака, где у него был отряд в 30 тыс. чел., и не спешил на помощь Мицунари, находившемуся в своем замке Огаки, к которому Иэясу стягивал войска; могущественный даймё Симадзу Такахиса с о-ва Кюсю занимал половинчатую позицию; некоторые феодалы перешли на сторону Иэясу, другие выжидали, чья сторона возьмет верх.
Предательства и интриги составляли характерную черту той эпохи. Иэясу, готовя нападение на Мицунари, сумел склонить на свою сторону нескольких основных его союзников. Но предательство имело свою цену: так, Кобаякава были обещаны две провинции.
Решающее сражение между двумя группировками феодалов произошло в провинции Мино, около деревни Сэкигахара, рано утром 15 сентября 1600 г. Иэясу хорошо вооружил свое войско. Ему очень пригодилось оружие, находившееся в трюме голландского судна «Лифде», прибывшего к берегам Японии в апреле 1600 г. Там было 500 фитильных замков, 5 тыс. пушечных ядер, 300 цепных ядер, 5 тыс. фунтов пороха и 350 зажигательных снарядов.
Сведений о потерях со стороны Иэясу в этом сражении не имеется. Его противники, по одним данным, потеряли убитыми от 4 до 5 тыс. чел., по другим — 8 тыс. убитыми и ранеными. Иэясу буквально сокрушил противника. Побежденный Мицунари бежал. В последующие дни был захвачен замок Саваяма, принадлежавший семье Мицунари. Его отец, старший брат и племянник покончили жизнь самоубийством, приказав перед этим убить членов своих семей. Вскоре были пойманы сам Мицунари и Кониси Юкинага. Они были обезглавлены в Киото, и их головы были выставлены на мосту Сандзё. Иэясу жестоко расправился и с другими своими противниками, хотя с некоторыми обошелся достаточно мягко. Например, Укита Хидэиэ было приказано вернуться на о-в Кюсю. Когда же стало известно, что он сблизился с Симадзу, его сослали на о- в Хатидзё, где он и умер в 1655 г.
Более гибкая тактика была применена и в отношении Мори Тэрумото, который, как и Иэясу, входил в совет пяти старейшин, созданный Хидэёси для защиты интересов его сына. Его пытались склонить на сторону Иэясу, обещав за это не трогать его владения. Но потом его наказали за союз с Мицунари, отобрав 7 провинций с доходом свыше 1 млн коку, которые находились в западной части о-ва Хонсю. Взамен он получил две провинции в экономически отсталой части страны с доходом в 369 тыс. коку[115]. Хотя для Тэрумото, казалось бы, это было лучше, чем потерять голову или быть сосланным на о-в Хатидзё, он не пережил этого позора и ушел в монахи. Что касается Хидэёри, то он пока продолжал жить в Осакском замке. Хотя сын Хидэёси являлся той спичкой, которая в любой момент могла разжечь огонь междоусобной борьбы, Иэясу его пока не трогал.
Несмотря на решительную победу, одержанную Иэясу в битве при Сэкигахара, ситуация в стране отнюдь не была спокойной — ее стабильность зависела и от поведения даймё, которые в любой момент могли переменить свою позицию в отношении Токугава и изменить ему. Но Иэясу был большим мастером дипломатической игры. С ее помощью он добился большего на своем пути к власти, чем путем открытой конфронтации. Ему удалось мирным путем уладить конфликт с домом Симадзу, и поэтому он прекратил военную кампанию против него. Иэясу также добился того, что другой могущественный даймё — Уэсуги Кагэкацу — в августе 1601 г. прибыл к нему в Фусими в сопровождении сына Иэясу Юки Хидэясу. Это был вынужденный приезд, поскольку Уэсуги понимал, чем чревато неповиновение Иэясу. В результате Уэсуги лишился своих владений в Айдзу с доходом в 1 млн 200 тыс. коку и получил взамен владение на севере с доходом в 300 тыс. коку. А Айдзу Иэясу передал своему зятю Гамо Хидэюки. Он также переселил даймё Сатака на север, в Акита, где вместо прежнего владения с доходом в 500 тыс. коку предоставил ему гораздо менее доходное. Таким путем он обезопасил свои северные границы, и к осени 1601 г. в стране утвердился порядок.
Иэясу щедро наградил союзных ему даймё, принимавших участие в битве при Сэкигахара, за счет конфискованных земель противной стороны. Феодалы, принимавшие участие в борьбе против Иэясу, до битвы при Сэкигахара по своему могуществу и богатству ничем не уступали Иэясу, и у 87 даймё были отобраны земли, доход с которых оценивался в 4 141 200 коку[116]. Проигравшие получили после 1600 г. название тодзама («посторонние») даймё в отличие от фудай даймё[117] — участвовавших в сражении на стороне Иэясу. Битва при Сэкигахара как бы провела линию раздела между даймё, определив их дальнейшую роль в политической жизни страны. Тодзама даймё не могли занимать никакие государственные должности, и, как правило, их деятельность ограничивалась рамками княжеств. Такая политика в отношении тодзама даймё привела к тому, что спустя более двух столетий из их среды вышли деятели антисёгунской коалиции, развернувшие движение за восстановление императорской власти. Поверженные в 1600 г. силы свергли власть Токугава в 1867–1868 гг., и именно из их числа вышли деятели нового правительства Мэйдзи.
В новом 1603 г. Иэясу получил новогодние поздравления от императорского дома, придворных, настоятелей монастырей и храмов, даймё. Хотя юридически он еще не обладал никаким титулом, но дело шло к его получению. Еще в феврале 1602 г. императорский двор благоразумно выступил с предложением начать приготовления к провозглашению Иэясу «главой дома Минамото», что давало ему возможность стать сёгуном. Со стороны двора это была простая формальность, поскольку верховная военная власть и так уже принадлежала Иэясу. Но в то время он был занят другими делами — «мирными» способами убирал с дороги непокорных феодалов. Кроме того, была очень больна его мать, которой он всегда восхищался и которую нежно любил[118]. А главное — он считал, что не наступил еще подходящий момент.
Ни Ода Нобунага, ни Тоётоми Хидэёси не имели титула сёгуна. Иэясу стал им в силу своей родословной. Он довел до сведения двора, что его предки были связаны с домом Минамото через семью Нитта. Следует отметить, что существует несколько версий родословной Иэясу, и с точки зрения исторической достоверности там есть неясности[119]. Но в январе 1603 г. эти деликатные вопросы находились в стадии улаживания, были, по всей видимости, обойдены, и официальный представитель императорского двора информировал Иэясу, что император намерен назначить его сёгуном. Иэясу молча выслушал волю императора — его тщательно разработанный план увенчался успехом. 12 февраля произошла церемония провозглашения его сёгуном и присвоения ему придворного титула удайдзин (правый министр) вместо прежнего найдайдзин (министр двора).
Официальная делегация двора прибыла к Иэясу, который находился во дворце-замке Фусими