теории, уходя от реальности, ведут к ошибочным тенденциям. В этом коренная ошибка различных теорий индивидуализма, либерализма и их производных. Сейчас у народов Запада просыпается осознание этих ошибок, и различные учения и движения стремятся преодолеть их. Однако и они рассматривают общности людей как коллективы, классы или, в крайнем случае, как абстрактные государства, и даже они <эти учения и движения> всего лишь порождают новые ошибочные идеи взаимен прежних, не в состоянии предложить правильное решение.
Пришедшая в нашу страну китайская мысль – это прежде всего конфуцианство и философия Лао-цзы. Конфуцианство имеет высокое содержание как практический путь и огромную ценность как учение. В его основе лежит сыновнее почтение, и путь в Китае базируется на центральном положении семьи. У сыновнего почтения <в Китае> есть свои практические особенности, однако оно не стало национальной моралью единства верности и сыновнего почтения, как в нашей стране. Национальная мораль основана на семейной морали, и верные подданные происходят из семей, где почитают старших, однако в Китае, из-за насильственной смены династий и монархов, верность и сыновнее почтение исторически и практически не смогли стать вечной национальной моралью. Лао-цзы, презрев этот нечистый мир и обратившись к природе, провозгласил идеал незамутненного взгляда на вещи, однако этот путь привел лишь к абстракции, отрицавшей культуру, к индивидуализму, не имевшему ни практических, ни исторических оснований. Его последователи, подобно Семи Мудрецам Бамбуковой Рощи[273], предпочитали удаляться от мира ради возвышенной отшельнической жизни. Можно сказать, что и в конфуцианстве, и в философии Лао-цзы – при отсутствии исторически развитых, практических национальных основ – возобладали индивидуалистические тенденции. Однако, придя в нашу страну, <эти учения> во многом избавились от индивидуалистических и революционных элементов; в частности конфуцианство было переработано нашим государственным организмом и стало японским конфуцианством, внеся большой вклад в развитие нашей национальной морали.
В Индии буддизму присущи аскетические и интуитивные черты, однако, будучи порождением расы, склонной к фантазии и отрыву от реальности, он также является спекулятивным, антиисторическим и надгосударственным <учением>. Однако, по мере его усвоения в нашей стране, он был переработан <японским> национальным духом и, приобретя реалистический, конкретный характер, существенно обогатил основы нашего государства.
Суммируя сказанное, отметим, что сила западной науки и философии вв ее аналитических, интеллектуальных качествах, в то время как восточной – в интуитивных и аскетических. Это естественные тенденции, вытекающие из национальных и исторических различий, и, сравнивая их с нашим национальным духом, философией или образом жизни, мы не можем не видеть их огромной, коренной разницы.
Наша страна в прошлом заимствовала китайскую и индийскую философию и переработала их, что содействовало императорскому пути (кодо) и позволило создать самобытную культуру, основанную на кокутай. Начиная с Мэйдзи исин, в нашу страну устремилась западная культура и много дала для ее процветания, однако ее индивидуалистический характер внес немало смятения в жизнь нашего народа, породив брожение умов. Сейчас настало время для того, чтобы, основываясь на нашем кокутай, переработать западную культуру и создать великую новую японскую культуру; время для того, чтобы мощно продвинуться вперед в национальном развитии, пользуясь имеющимися преимуществами.
Заимствуя и перерабатывая западную культуру, необходимо прежде всего четко осмыслить суть западных институтов и учений. Если это не будет сделано, уяснение сущности кокутай сведется к далеким от реальности абстракциям. Характерная особенность современной западной культуры – это прежде всего впечатляющее развитие позитивистских естественных наук и материальной цивилизации, являющейся их продуктом. Что касается философских наук, то и здесь заметны точность и логическая систематизация, формирование самобытных культур. Мы должны как можно полнее усвоить эти науки и видеть перспективу совершенствования нашей культуры и национального развития. Однако эти научные системы, методы и технологии подчинены западным воззрениям на жизнь и мир, которые в свою очередь порождены национальными, историческими и географическими особенностями Запада. Поэтому в процессе заимствования мы должны тщательно проанализировать их, глубоко осознать их суть и трезво оценить их достоинства и недостатки.
Обратившись к ситуации в нашей стране после Мэйдзи исин, можно увидеть, что многие, отринув традиционный дух, всецело предались западным идеям, а те, кто остался верен историческим убеждениям, оказались во власти дуализма, потому что не смогли с должной строгостью подойти к западным научным теориям или вовсе не осмыслили их. В результате возник огромный интеллектуальный разрыв между образованным сословием, подпавшим под влияние западных идей, и простыми людьми. Сложившееся положение породило множество проблем. Такие явления, как коммунистическое движение, которое одно время пользовалось популярностью, или недавняя дискуссия о теории «император как орган государства»[274], периодически вызываются к жизни именно частью академических или интеллектуальных кругов, что только подтверждает сказанное выше. Однако то, что коммунизм <в Японии> к настоящему времени потерпел крах, а теория «император как орган государства» отвергнута, еще не означает коренного решения проблемы. Пока западные идеи, во всем их многообразии, не будут осмыслены по своей сути и не будут переработаны в соответствии с кокутай, трудно ждать реальных результатов, даже несмотря на определенные сегодняшние успехи.
Для всех очевидно, что радикальные западные доктрины и науки (например, коммунизм и анархизм) решительно не соответствуют нашему государственному организму, однако мало внимания уделяется тому, соответствуют ли нашему кокутай неэкстремистские <доктрины> (например, демократия и либерализм). Теперь, рассмотрев, как современная западная мысль породила демократию, социализм, коммунизм, анархизм и т. д., мы знаем, что основы всех этих учений имеют <одни и те же> исторические корни и базируются на индивидуалистическом взгляде на человека. Главная характерная черта современной западной культуры – взгляд на личность как на абсолютно независимое существо; все <западные> культуры основываются на совершенстве личности, которую рассматривают как творца и мерило всех ценностей. Значение придается только частным идеям <отдельной> личности, на одном только ее индивидуальном сознании основываются понимание государства, планирование систем и создание теорий. Большая часть западных теорий государства и политических доктрин видит в государстве не самостоятельное образование, порождающее личность и превосходящее ее, но лишь гарантию интересов этой личности и средство ее защиты, выражение основного жизненного принципа свободы, равенства и независимости индивидуумов. В результате появились превратный либерализм и превратная демократия, возносящие лишь свободу воли и забывающие о свободе моральной, то есть о служении. Поэтому индивидуализм и порожденные им абстрактные теории получили развитие, а реальная и историческая национальная жизнь потерялась в их тени; все государства и народы стали выглядеть одинаково как «государства вообще» и «люди вообще», теории «международного сообщества», охватывающего весь мир, или «всемирного единства» получили больший вес, нежели конкретные страны со своими характерными особенностями, и даже появилась ложная идея превосходства международного права над правом отдельных стран, которые должны ему подчиниться.
Современная либеральная экономика Запада ориентируется на рост достояния государства в результате свободной предпринимательской деятельности индивидуумов. Что касается внедрения в нашей стране современных промышленных систем, распространенных на Западе, то, пока дух единства государственных интересов и народного благосостояния владеет сердцами народа, активная и свободная индивидуальная деятельность может немало поспособствовать благу страны, однако с распространением идей индивидуализма и либерализма неизбежно проявится тенденция к оправданию эгоизма в экономической сфере. Она породит проблему конфликта бедных и богатых и доктрину классовой борьбы, а затем распространение <идей> коммунизма повлечет за собой появление ошибочного взгляда, что экономика есть основа политики и морали во всех культурах и что идеальное общество может быть создано только в результате классовой борьбы. То, что эгоизм и классовая борьба противоречат нашему кокутай, совершенно очевидно. Только когда все как один отдают душу и сердце выполнению своего долга в духе служения императору, когда в их действиях есть единство, когда они служат одному делу, только тогда достигается единство государственных интересов и народного благосостояния, только тогда возможно здоровое развитие национальной экономики.
То же можно сказать и о просвещении. Начиная с Мэйдзи исин, наша страна перенимала все лучшее из развитой системы образования Европы и Америки и старалась сформировать <собственную> систему и содержание образования; мы многое заимствовали у Запада в области не только естественных, но и философских наук, добившись прогресса нашей науки и сделав образование популярным у народа. Следуя Клятве из пяти статей <императора Мэйдзи в 1868 г.> и отрешившись от дурных черт прошлого, дух прогресса, искавший знания по всему миру, развивался стремительно и привел к впечатляющим результатам. В то же время, из-за проникновения идей индивидуализма, наука и образование стали восприниматься как сфера голых абстракций, как мир одного лишь интеллекта, оторванный от истории и практической жизни, поэтому и в просвещении, и в воспитании появились тенденции, видевшие конечную цель в воплощении свободы абстрактно понимаемой личности и в совершенствовании индивидуума. Тогда же пути науки и образования начали расходиться, и они стали постепенно утрачивать свое цельное единство и практический характер. Единственный способ исправить эти тенденции – уяснить себе сущность