) — поселение Курода. В X в. Тодайдзи, утративший, как и большинство других храмов Нара, поддержку государства в связи с возросшим влиянием буддийских сект Тэндайсю и Сингонсю, стал активно восстанавливать свои заброшенные поля и присоединять новые. По данным 950 г., владения Тодайдзи находились в 19 провинциях; общая площадь его полей составляла 3462 тё 6 тан (3635,73 га), из которых обрабатывалось лишь 212 тё 5 тан (223,125 га), или 6,1 %. В 959 г. Тодайдзи получил от одного из землевладельцев провинции Ига Татибана-но Мотодзанэ гору Таматакиносома с 50 тё (52,5 га) заброшенных земель в северной части этой провинции.
Затем храм стал расширять владение Итахаэносома, включив в него соседние пахотные земли и пастбища. Здесь, однако, находились земли, принадлежавшие другим феодалам, и поля потомков лесорубов, которые храм считал своими. Из-за пастбища Комо началась тяжба с его владельцем Фудзивара-но Томохира. Обследование, проведенное по поручению губернатора, показало, что на примыкающих к горе Итахаэносома землях имеются частные владения и поля крестьян. На этом основании губернаторство в 964 г. сочло притязания Тодайдзи несостоятельными, а Томохира потребовал от местных властей освободить крестьян от чрезвычайных отработок, стремясь упрочить свое владение [382, с. 119–122; 297].
Однако Тодайдзи апеллировал к правительству, и в конце концов в 1033 г. Итахаэносома была признана вечным владением храма, а в 1034 г. жители горы были освобождены от чрезвычайных повинностей в пользу государства. В последующие два десятилетия к владениям храма была присоединена деревня Курода, ставшая центральной частью одноименной вотчины, а монахи перенесли к ее границам указатели владений Тодайдзи. В ответ на эти действия губернатор провинции Ига направил жалобу правительству, настаивая на возвращении государству захваченных земель. После ряда конфликтов с местными властями храм в 1056 г. добился признания правительством права на вотчину Курода [446, с. 87–104]. Одновременно крестьяне были освобождены от налогов государству, а губернатору запрещено входить во владения храма, т. е. правительство предоставило вотчине Курода иммунитет и территориальную неприкосновенность.
Если в IX–X вв. государство признавало право крупных вотчинников на землю, то в XI в. многие из них добились иммунитетов. Так, хэйанский храм Тодзи в IX в. создал вотчину Ояма в провинции Тамба, состоявшую из 44 тё (46,2 га) освоенной целины, пустошей, озер и лесов. В 845 г. фискальный департамент (мимбусё) по настоянию храма направил губернатору Тамба приказ, в котором указанные земли признавались владением храма.
Однако в последующие десятилетия губернаторы неоднократно пытались взимать налоги с земель, разработанных храмовыми крестьянами, а также сдававшихся в аренду. В 920 г. правый министр, получив очередную жалобу храма, приказал губернатору вернуть храму фактически отобранные у него земли, а в 1042 г. правительство признало территориальную неприкосновенность вотчины Ояма[30] [46, с. 258–259, 261; 43, т. 1–2; 203].
Признание иммунитетов было связано также с государственным регулированием и упорядочением вотчин, четким разграничением вотчинных и государственных земель. Указы об упорядочении вотчин, одновременно ограничивавшие их создание, издавались правителями из дома Фудзивара в 1045 и в 1055 г., однако эффективность их была невелика, так как обширные владения самих Фудзивара — крупнейшего в стране собственника многочисленных вотчин, находившихся во многих провинциях, исключались из сферы действия указов [392].
Более последовательными явились мероприятия императора Госандзё, вступившего на престол в 1068 г. Госандзё, не имевший прямой родственной связи с домом Фудзивара, стремился ограничить власть и влияние могущественных министров, упорядочить налоговые поступления и ввести развитие вотчинной системы в определенные рамки. В 1069 г. было создано Ведомство регистрации вотчинных документов (Кироку сёэн кэнкэйсё). В целях проверки состояния феодальных владений вотчинников обязали заявить о фактах обмена плохой земли на хорошую, захвата государственных земель вместе с государственными крестьянами, размерах вотчинных полей, их действительной принадлежности, а также о владениях, создание которых не оформлено документами. Спустя месяц Госандзё издал рескрипт об упорядочении вотчин, по которому землевладельцам предписывалось представить документы в Ведомство регистрации в целях проверки вотчин.
Владения, созданные до указа 1045 г., могли быть признаны законными, остальные же предполагалось ликвидировать, поэтому собственник должен был документально подтвердить создание своей вотчины до 1045 г., а также доказать, что ее существование не препятствует выполнению должностных функций губернаторами, прежде всего сбору налогов [387, с. 392–395].
Указы идентичного содержания были изданы в том же году губернаторами провинций (см., например, [46, с. 326]).
Все крупные собственники, включая дом Фудзивара и государственные храмы, обязаны были представить документы вотчин. В 1070 г. Ведомство регистрации подготовило реестр вотчин, в котором содержались данные о возникновении каждого владения. В процессе упорядочения вотчин собственник представлял документы, губернатор — свои предложения; спорные случаи выносились на суд императора. Во владения, признанные законными, направлялся чиновник, который четко обозначал их границы указателями. Губернаторы не могли более посягать на права законных собственников, непризнанные же вотчины были конфискованы государством.
Лишились части владений и дом Фудзивара, и другие крупные собственники. Например, синтоистский храм Ивасимидзу Хатимангу представил в Ведомство регистрации документы 34 вотчин, обладая площадь пахотных земель которых составляла 651 тё 5 тан 173 бу (684,125 га). В результате проверки были признаны права храма только на 21 вотчину; некоторые из вотчин были сокращены, поскольку включали поля, находившиеся за пределами обозначенных границ. Всего государство конфисковало у храма 168 тё 9 тан 80 бу (177,365 га) [382, с. 154–156], или 25,9 % его владений.
Таким образом, государство четко обозначило земли, с которых продолжало взимать ренту, лишив собственников части владений. Следствием упорядочения вотчин явилось, однако, предоставление налогового иммунитета и территориальной неприкосновенности тем владениям, которые были признаны законными, что частично компенсировало их потери. Отдельные правовые акты, указы об упорядочении вотчин и документы, принятые на их основе, в сущности, юридически оформили вотчинную систему.
Конфискация части вотчинных земель не приостановила дальнейшего развития вотчинной системы и создания новых вотчин. В 1075 г. император Сиракава издал новый рескрипт о ликвидации владений, основанных после 1045 г. В последующие десятилетия неоднократно издавались указы о ликвидации отдельных вотчин — как правило, по просьбе губернаторов, стремившихся нажиться за счет увеличения сбора налогов с государственных земель. Однако в конце срока службы губернаторы фактически санкционировали создание вотчин столичными аристократами, рассчитывая на благосклонность власть имущих при получении новых должностей. В этом — одна из причин мало-эффективности попыток отдельных императоров ограничить создание новых вотчин. Такая судьба постигла, в частности, и указы, изданные в последнее десятилетие XI — первое десятилетие XII в., — о ликвидации вотчин, основанных после 1045 г., и конфискации у феодалов земель, находившихся за пределами официально установленных границ их владений [427; 248].
Юридическое оформление вотчин еще не означало окончательного становления вотчинной системы, хотя иммунитеты гарантировали собственникам право на ренту. Последним предстояло еще упрочить фактическое господство над землей и людьми, к тому же в XII в. активно создавались новые владения. Иммунитеты включали освобождение вотчинного крестьянства от всех видов натуральной ренты и отработок в пользу государства, а также территориальную неприкосновенность. Однако фактической сутью иммунитетов была передача прав государства на ренту в руки отдельных феодалов, поэтому признание прав вотчинников не только не ослабило налогового бремени крестьян, но и повлекло за собой усиление эксплуатации и личной зависимости крестьян от феодалов.
Завершение становления вотчинной системы в первой половине XII века
К XII в. вотчины стали единственным источником дохода феодалов, поскольку бенефиции и разного рода выплаты из государственной казны за должности и ранги перестали существовать. Получив иммунитеты, вотчинники стремились увеличить ренту, крестьяне стремились закрепить за собой арендуемые поля.
Предпосылкой усиления эксплуатации вотчинного крестьянства стало создание именных полей (мёдэн), записанных на имя определенного держателя (мёсю) и закрепленных за ним постоянно. Впервые именные поля упоминаются в документах, относящихся к 1000 г. [46, с. 272], но широкое распространение эта система получила в XII в., после признания иммунитетов вотчин.
Годичная аренда вотчинной земли создавала у арендатора ощущение нестабильности его положения, чем и воспользовались феодалы. Закрепление же земли в постоянное пользование породило у крестьян иллюзию собственности, а последовавшее за превращением арендуемых земель в именные держания увеличение ренты было истолковано как компенсация за мнимое право на землю и не встретило у крестьян сопротивления. В действительности же новая форма землепользования была выгодна прежде всего феодалам, получившим за фикцию крестьянской собственности дополнительный прибавочный продукт.
В большинстве районов Японии, за исключением столичного (Кидай), площади именных полей были различны [399; 302; 196; 227]. Поскольку вотчинники жили в столице и своего хозяйства не вели, рента в этих районах исчислялась с единицы земельной площади (тамбэцу кудзи