Почти одновременно, с середины IX в., отмечаются факты вооруженной борьбы крестьян — нападения на губернских чиновников, пиратство и разбой Нападения на провинциальные управления на протяжении по меньшей мере двух последующих столетий стали регулярными Руководили ими, как правило, уездные чиновники, недовольные притеснениями губернаторов. Один из первых подобных инцидентов произошел в 857 г. в провинции Цусима, где около 300 крестьян, возмущенных поборами губернатора, во главе с уездными чиновниками Томобэ-но Каватимаро и Атаэ-но Урануси окружили губернаторскую резиденцию, подожгли ее, убили губернатора Тацуно-но Масаминэ, десятерых его вассалов и шестерых воинов-пограничников. Местные власти арестовали зачинщиков, а о событиях сообщили правительству. В 858 г. Управление о-вов Кюсю, Ики, Цусима и иностранных дел (Дадзайфу) по распоряжению из столицы произвело расследование, на основании которого правительство признало виновными 17 человек и приговорило их к смертной казни, но в связи со вступлением на престол императора Сэйва крестьян помиловали, а казнь заменили ссылкой.
Другой зафиксированный в письменных источниках инцидент произошел в провинции Ивами в 884 г., где 217 крестьян, тоже возглавляемых уездными чиновниками, захватили дом губернатора Камицукэ-но Удзинага, изъяли губернаторскую печать, ключи от амбаров и почтовый колокольчик — атрибуты губернаторской власти и передали их другому губернскому чиновнику. Удзинага, узнав о нападении, скрылся, но спустя несколько дней его нашли и заперли в амбаре [283, с. 322–326].
Косвенным доказательством участившихся вооруженных нападений крестьян на губернаторов служит тот факт, что с X в. последние начали активно вооружаться для борьбы с крестьянами. В провинции стали посылать полицейских чиновников (кэбииси), деятельность которых в IX в. ограничивалась исключительно пределами столицы. Нередко полицейские функции официально возлагались на губернаторов.
В X–XI вв. нападения крестьян на губернаторов и феодалов отмечены в провинциях Кин, Тамба, Этиго, Бидзэн, Биго, Тикуго, Цусима, Овари, Авадзи, Ямато, Kara Наиболее значительные крестьянские волнения зарегистрированы в 999, 1001, 1008, 1012, 1016 гг. [279, с. 28, 35].
Вооруженные столкновения крестьян с местными властями в X–XI вв. происходили и в вотчинах, куда чиновники являлись для сбора налогов с крестьян.
В конфликтах властей с вотчинниками крестьяне часто становились на сторону последних. Так, в 50-х годах XI в., когда по распоряжению властей были сняты самовольно установленные храмом Тодайдзи указатели вотчины Курода, крестьяне помогли монахам восстановить указатели, а когда губернатор провинции Ига снова прислал в Курода чиновников, крестьяне оказали им вооруженное сопротивление [435] Выступавшие, однако, не защищали землевладельца, а опасались, что власти, изъяв землю у феодала и возвратив ее государству, заставят крестьян платить налоги и усилят поборы.
В стихийной и разрозненной борьбе японского крестьянства против феодальной эксплуатации в IX–XI вв. совершался очевидный переход от одиночных выступлений к коллективным, от бегства и жалоб к вооруженной борьбе. Почти все эти выступления были направлены против конкретных лиц — отдельных феодалов и представителей феодальной власти, однако их значение далеко выходило за рамки частных конфликтов. Порожденная обострением социальных противоречий, классовая борьба японского крестьянства в раннефеодальный период, выраженная в совокупности крестьянских выступлений и развитии форм социального протеста, стала исторической закономерностью.
Глава 4Политическая культура и идеология в IX–XI веков
Система управления государством, сложившаяся к VIII в., на этапе введения государственной собственности на землю, в последующие четыре с лишним столетия не претерпела качественных изменений, но к концу раннесредневекового периода уже не могла соответствовать экономическому строю, основанному на вотчинном землевладении.
Смена императоров и министров, периодически вспыхивавшая дворцовая борьба, политические распри знати сами по себе не представляют интереса, так как относятся к крайне узкой области истории правящих кругов. Однако организация политической власти, методы управления, присущие господствующему классу в конкретных исторических условиях, его отношение к другим классам и социальным слоям, его политические нравы и обычаи затрагивают интересы общества, в котором данный класс господствует, и отдельных людей, а потому входят в объект изучения истории данного общества. Для характеристики отмеченных сторон деятельности представляется целесообразным использовать понятие «политическая культура», имея в виду, разумеется, принципиальное различие его употребления в марксистском и буржуазном обществоведении, в частности американском, где изучение политической культуры основано на психокультурном анализе [69]. Каждый класс, как известно, порождает свою культуру. Под политической культурой господствующего класса в данной главе понимаются отраженные в сознании и реализованные в практической деятельности классовые представления о государственном управлении на определенном этапе исторического развития.
Хэйан как политический центр
В 784 г. столица была перенесена из Хэйдзэй в Нагаока (западная часть нынешнего Киотоского округа). В Нагаока между знатью происходили распри, было совершено политическое убийство, что, видимо, сыграло немаловажную роль в начавшихся поисках удобного места для нового политико-административного центра — император Камму и его окружение считали, что убийство оскверняет столицу. Инициатором переноса столицы выступил приближенный императора, начальник фискального департамента (мимбусё) Вакэ-но Киёмаро[35]. Для строительства города была выбрана деревня Уда уезда Кадоно, дважды осмотренная в 792 г. императором Камму. В следующем году начались строительные работы, а 22-го числа 10-го месяца 794 г. император и наследный принц въехали в новую столицу[36], названную Хэйан (столица мира и покоя; ныне — Киото) из тщеславного желания не уступать пышным танским наименованиям: прежние японские столицы, как правило, именовались по местности, в которой находились [283, с. 74–77].
Низина, в которой строился Хэйан, с востока, севера и запада окружена горами; в центре ее текла р. Камогава, русло которой перенесли восточнее, чтобы спасти центр столицы от наводнений. В восточной части в Камогава впадает текущая с горы Хигасияма р. Таканогава, в южной — Кацурагава, текущая по западной части низины, а затем поворачивающая на юг. Через Камогава, впадающую в Едогава[37], пролегал водный путь во Внутреннее море Сэто [272].
Моделью для Хэйан, как и для Хэйдзэй, послужила ханская столица Чанъань. Рельеф определил большую протяженность новой японской столицы с севера на юг (5,31 км), чем с запада на восток (4,57 км), в отличие от Чанъани. Площадь Хэйан составляла 1/3 Чанъани (Хэидзэй — 1/4). Японские столицы не окружались стенами, но огораживался внутренний, императорский городок (дайдайри), на территории которого находились и все правительственные учреждения [361, гл. 6]. Хэйан защищали горы, центром же южной границы были гигантские ворота Радзёмон.
От Радзёмон на север тянулся проспект Судзаку (ширина — 85 м, протяженность — 3,9 км), деливший город на восточную (левую) и западную (правую) части и упиравшийся в главные ворота императорского городка (Судзакумон), по китайской традиции обращенные на юг. По обеим сторонам проспекта была устроена живая изгородь из ив и цветов, вырыты канавки. Справа и слева от проспекта были построены буддийские храмы — Тодзи (восточный) и Сайдзи (западный), дома приемов иностранных послов (Корокан), служившие гостиницами для иностранцев[38], и два рынка. На рынках торговали тканями, иглами, маслом, керамическими изделиями, рисом, рыбой, мечами, луками. Существовали специализированные лавки — по продаже риса, масла, сушеной рыбы, сырой рыбы. Кроме того, на рынках устраивались песенно-танцевальные представления, буддийские проповеди, моления, выставляли на всеобщее обозрение преступников. При дворе функционировал особый, привилегированный рынок, где продавали китайские изделия — предметы роскоши. Хайанцы открывали лавки и за пределами рынков [430, с. 153–154).
В левой и правой частях столицы находились дома принцев, аристократии, чиновников, а также крестьян. Влажная и низменная юго-западная часть города была наименее заселенной. С востока на запад Хэйан пересекало девять проспектов. Вдоль южной границы императорского городка проходил Второй проспект (Нидзё одзи), за которым в восточной части располагался синтоистский храм Синсэнъэн с искусственным парком в танском стиле, с озером, окруженным деревьями и камнями.
Императорский городок, находившийся в центре северной части столицы (1,4 км — с севера на юг и 1,2 км — с запада на восток), имел 12 внешних ворот. Главные — Судзакумон — вели к внутренним воротам — Отэммон, за которыми находилась правительственная палата (Тёдоин). С запада к ней примыкал императорский дом банкетов (Буракуин). Вокруг располагались различные правительственные здания. Восточнее центра городка находились собственно императорские дворцовые сооружения (дайри). Главным из них был Сисиидэн, где проводилась коронация и другие церемонии, считавшиеся важными. В то время, как, впрочем, и позднее, дворцовые сооружения японских столиц не достигали таких размеров, как в Европе или в Юго-Восточной Азии. Здание Сисиидэн (27 м — с запада на восток и 22 м — с севера на юг) было обращено к югу, 18 ступенек с южной стороны вели в сад; слева от ступенек была высажена сакура, справа — татибана[39]