. Северная галерея вела к личным покоям императора (Сэйрёдэн), еще севернее находился дворец императрицы (Дзёгандэн) и дворец других жен императора (Дзёнэйдэн). Политическими делами император занимался в тронном дворце (Дайгокудэн), построенном в центре правительственных зданий в 795 г. [283, с. 77–82; 313; 445].
Доступ к императору в Хэйан был резко ограничен. Разрешение на доступ (сёдэн) выдавалось индивидуально чиновникам выше 5-го ранга, а также личным секретарям (куродо) императора, имевшим 6-й ранг, и заключалось в позволении посещать зал приема знати (тэндзё-но ма) в южной части личных покоев императора. Как правило, все или почти все чиновники 1–3-го рангов допускались в зал приема, что льстило тщеславию хэйанских аристократов. Известно немало случаев, когда личные секретари всячески стремились удержаться в этой должности, так как получение 5-го ранга и повышение по службе могли привести к лишению доступа к императору. Каждый новый император давал разрешения на посещение зала приемов заново, о чем извещал его личный секретарь [444, с. 125–126].
Все большее число правительственных должностей с VIII в. занимали представители главной ветви дома Фудзивара, ведущего происхождение от Накатоми-но Камако — организатора политического переворота 645 г. Особенно усилилось влияние дома Фудзивара с IX в. Императоры Сага и Дзюнна больше занимались поэзией, чем политикой, Нимме и Монтоку в 40–50-х годах IX в. тоже обращали мало внимания на управление государством. Фудзивара-но Есифуса, сблизившийся с Ниммё, получил должность главного министра (дадзё дайдзин), остававшуюся вакантной с конца VIII в., а после смерти Есифуса этот пост и фактические бразды правления перешли к его племяннику Мотоцунэ, которому в 888 г. была пожалована вновь учрежденная должность регента-правителя (кампаку). В X в. Фудзивара, по сути дела, монополизировали высшие государственные посты. Так, в 931 г. из 15 высших должностей — от левого министра до советников — 11 занимали Фудзивара, 2 — Тайра и по одной — Минамото и Татибана [283, с. 382–383]. Наивысший же расцвет дома Фудзивара приходится на конец X–XI в. — время правления Митинага и Еримити. Японские историки и литературоведы считают Митинага (см. [448, гл. 4]) одним из наиболее вероятных прототипов принца Гэндзи — героя выдающегося произведения японской раннесредневековой литературы.
Дочь главы дома Фудзивара, как правило, выдавалась замуж за императора, а тесть, по обычаю, имел большое влияние на зятя. Вместе с тем сам термин «кампаку» указывал на исполнительный характер власти носителя этой должности[40]. Цутида Наосигэ, детально изучивший многие источники хэйанского времени, пришел к выводу, что мнение о «домашнем правлении» Фудзивара, распространенное в японской историографии с конца XIX в. и сводящееся к тому, будто все государственные дела решались в частной резиденции регента-правителя, не обосновано [444, с. 345–349].
Управление государством осуществлялось через Государственный совет, в состав которого входили левый и правый министры, политические советники (санги)[41], докладчики Государственного совета — старший (дайнагон), средний (тюнагон) и младший (сёнагон). Совету подчинялось восемь департаментов [32, с. 29–57], а важнейшие решения принимались на совещании высших чиновников (кугё). Когда же в связи с развитием вотчинной системы функции департаментов стали номинальными, императоры, нашедшие поддержку у храмов, самураев и провинциальной знати, воспользовались ослаблением родственных связей с Фудзивара и попытались оттеснить последних от власти.
Правовой основой государственного управления и в Хэидзэй, и в Хэйан по-прежнему оставался «Ёро рицуре» (718 г.), однако уже с первой половины VIII в. стали издаваться дополнения к этому своду, новые законы, касающиеся экономической политики, неоднократно проводились реформы. Поэтому с середины VIII в. началась работа по систематизации дополнений к законодательству (кяку) и инструкций, определявших порядок его применения (сини).
Средний докладчик Государственного совета Исикава-но Тоситори в 759 г. собрал 20 свитков инструкций, но работа над ними завершена не была. В конце VIII в. начальник фискального департамента Вакэ-но Киёмаро систематизировал 20 свитков документов, относящихся к этому ведомству. Принцип классификации законодательных актов по ведомствам был положен и в основу работы группы чиновников, составивших к 830 г. систематизированный свод дополнений к законодательству (Конинкяку) и собрание инструкций (Конинсики). Кроме того, по предложению предподавателя (хакасэ)[42] права Хэйанского университета Нукада-но Иматари группа юристов систематизировала комментарии к сводам VIII в. — «Тайхо рицурё» и «Ёро рицурё», и в 834 г. они были опубликованы («Рё-но гигэ») [283, с. 147–148].
Важное значение хэйанский двор придавал строго регламентированным политическим церемониям и процедуре решения политических вопросов, соблюдению придворного этикета и протокола. Часто религиозные и политические праздники и церемонии не разграничивались (заметим, что нерасчлененность праздников и политики — один из главных принципов синто); некоторые из праздников были заимствованы в Китае. Однако ряд церемоний имел чисто политический характер — такие, как назначение на должности или присвоение рангов. Порядок проведения церемоний фиксировался в дневниках аристократов, передававшихся из поколения в поколение, а также в особых кодексах. В 821 г. по приказу императора Сага был установлен придворный этикет «Дайрисики», зафиксированный в трех свитках, а в IX–X вв. составлены три церемониальных кодекса («Конин гисики», «Дзё-ган гисики», «Энги гисики»)[43]. Наиболее же подробный кодекс — «Руководство Северной горы» («Бокудзансё»), содержавший описание 401 придворной церемонии и праздника, был составлен в начале XI в. Фудзивара-но Кинто [444, с. 214–216].
Некоторые из церемоний в IX–X вв. приобрели условный, формальный характер и не имели никакого практического значения. Например, когда вспыхивал мятеж, в провинции Исэ, Мино и Оми отправлялись гонцы с приказом укрепить заставы. К XI в. церемония укрепления застав (когэн кэиго-но ги) стала одной из процедур, предшествовавших вступлению на престол нового императора.
Номинальными, почетными стали и некоторые правительственные посты. Например, главами департамента церемоний и чинов, военного назначались принцы, никакой реальной деятельностью не занимавшиеся, но получавшие за должность дополнительный доход и приписывавшие к своему имени название должности. В предыдущей главе уже говорилось и о почетных губернаторах провинций. Этот обычай просуществовал вплоть до буржуазных реформ конца 60-х — начала 70-х годов XIX в.
Но, разумеется, удовлетворяя свое тщеславие длинным перечнем реальных и номинальных чинов и должностей, хэйанские аристократы должны были и на деле руководить государством.
Государственный совет совмещал функции законодательной, исполнительной и судебной власти. Очень часто члены совета одновременно занимали должности руководителей департаментов, начальников управлений дворцовой охраны, но четко определенного круга обязанностей или ведомственной специализации у них не было. Они участвовали в заседаниях Государственного совета, обсуждении и решении наиболее важных политических проблем, от имени совета руководили церемониями, праздниками и другими мероприятиями политического характера и занимались всеми повседневными политическими вопросами.
Обычно до заседания Государственного совета назначался председатель из числа министров или старших докладчиков, который собирал членов совета. Затем секретарь по поручению императора или регента-правителя сообщал. повестку дня и представлял совету необходимые документы. После этого начиналось заседание. Присутствие в зале кого-либо, кроме членов совета, не допускалось. Участники поочередно, начиная с младших по должности, высказывали свое мнение.
Если обсуждаемый вопрос был простым и не вызывал разногласий, председатель докладывал об итогах заседания императору или правителю устно — через секретаря императора. Но, как правило, составлялся отчет (садамэбуми), который писал один из младших по должности членов совета. В документе указывалась повестка дня и четко фиксировались мнения участников. Председатель просматривал и исправлял отчет, а затем передавал императору. Если член Государственного совета по каким-то причинам не желал высказываться по обсуждаемому вопросу или не считал председателя достаточно авторитетным, то он под каким-либо предлогом уклонялся от участия в заседании. Окончательное решение принимал император или правитель.
Связь Государственного совета с ведомствами и провинциями поддерживалась через секретарей — правого и левого, старшего, среднего и младшего. К ним поступали все доклады и прошения из провинций. Секретари систематизировали эти документы, а затем передавали их в Государственный совет, где старший по должности из членов совета (но не ниже среднего докладчика), находившийся в этот день на службе, принимал по ним решения. На основе решения писался указ или приказ совета [444, с. 328–334].
Присвоение рангов и назначение на должности (за исключением назначения министров) производилось в ходе специальных церемоний — сессий. Ежегодно 5–6-го числа 1-го месяца проводилась церемония предоставления рангов высшей знати (дзёиги). Назначение на должности производилось дважды в год. Эти церемонии длились три дня: весной (в конце 1-го — во 2-м месяце) назначались чиновники в провинции (агатамэси-но дзимоку), осенью (в 9-м месяце или позднее) — в столичные ведомства (цукасамэси-но дзимоку