Однако Тайра-но Киёмори, возвысившийся в борьбе за личную власть, в сущности, не боролся против сложившейся раннефеодальной политической организации, а попытался приспособиться к ней. Вассалы Тайра базировались в западных провинциях (Исэ, Ига, Бидзэн, Биттю и др.), где свободных земель было мало, владения были разбросаны и раздроблены, вследствие чего отношениям господства и подчинения недоставало прочности. Самурайство же восточных провинций не видело оснований для поддержания дома Тайра. Все это ослабляло его режим.
Конечно, Киёмори пытался укрепить свою власть, но его мероприятия не выходили за рамки сложившейся организации государственного управления и не дали большого эффекта. В частности, дом Тайра монополизировал феодальное владение провинциями (тигёкоку) и посты губернаторов, усилив, таким образом, контроль над периферией. Кроме того, Киёмори назначил во все вотчины уполномоченных (дзито) из числа своих вассалов в качестве награды [388, с. 16–23]. Прежде такие уполномоченные назначались губернаторами и ведали сбором налогов; эта функция у них сохранилась, что создавало перспективы обогащения, однако их положение при Киёмори еще не было достаточно прочным.
Другим мероприятием Киёмори было развитие торговли с сунским Китаем, использовавшейся, однако, главным образом в целях его личного обогащения. Дом Тайра торговал с Китаем и в предшествующие десятилетия. Официальных связей с материком с IX в., как известно, не осуществлялось, но в Японию (в Хаката и на Кюсю) приходило много торговых кораблей из Китая и Кореи, привозивших предметы роскоши для знати. С конца XI в. вотчинники вели непосредственную торговлю с иностранными купцами в своих владениях.
В 1168 г. Киёмори построил в Фукухара (провинция Хёго) дом, намереваясь впоследствии перенести сюда столицу, а еще раньше начал ремонт порта Хёго (ныне — Кобэ), основанного в VIII в. монахом Гёки, а также порта Ондо-но Сэто (нынешняя префектура Хиросима). Вопреки сопротивлению высших сановников (кугё) Киёмори пытался завязать и официальные связи с сунским Китаем, откуда неоднократно приходили письма на имя японского императора. Однако непосредственная торговля с китайскими купцами приносила больше выгоды. В памятниках литературы говорится, что в доме Киёмори имелись золото, жемчуг, драгоценные камни [364].
Обогащение Киёмори, но еще больше — его властолюбие вызвало недовольство экс-императора Госиракава, не менее властолюбивого. С 1176 г. он стал препятствовать назначению Киёмори на должности, стремился обострить его отношения с буддийскими храмами, а в 1177 г. попытался организовать заговор против Тайра. Однако Киёмори удалось раскрыть заговор и арестовать его участников. После этого Госиракава попытался сблизиться с домом Фудзивара. В 1179 г. умерла Морико — дочь Киёмори, унаследовавшая большую часть вотчин Фудзивара. Госиракава их конфисковал, а когда спустя месяц умер Тайра-но Сигэмори (сын Киёмори), было конфисковано и его владение — провинция Этидзэн.
Эти события явились поводом для государственного переворота и установления диктатуры Киёмори. 14-го числа 11-го месяца 1179 г. с несколькими тысячами конных самураев он вступил в столицу, а на другой день лишил должностей 38 членов дома Фудзивара и назначил на эти посты представителей Гайра. Попытки Госиракава договориться с диктатором к успеху не привели. Киёмори посадил экс-императора под домашний арест, а через три месяца возвел на трон своего малолетнего внука Антону [382, с. 442–449].
Установление диктатуры Киёмори было в то же время и началом агонии его режима. Хотя Тайра контролировали почти половину провинций, в этих провинциях и в столице имелось немало противников диктатора, недовольных усилением его личной власти. Раздавая должности своим родственникам, Киёмори не сумел упрочить отношения с вассалами. В Канто постепенно восстанавливал позиции дом Минамото — наиболее опасный соперник Тайра. Безусловно, нашлись противники Киёмори и среди членов императорского дома, не располагавшего реальной властью и военной силой, но опиравшегося на укрепившийся в течение столетий религиозный авторитет.
Начало решающей борьбе против режима Тайра, а вместе с ним — и за власть и привилегии самурайства положил заговор Минамото-но Ёримаса (из провинции Сэтцу) и принца Мотихито (второго сына Госиракава) в 4-м месяце 1180 г. Ёримаса не поддерживал тесных отношений с Минамото из Канто; после событий 1156 г. он продолжал служить при дворе, имел 3-й ранг, хотя и не получил больших наград за верность Госиракава. Но, как придворный, он не мог не видеть слабых сторон деспотической власти дома Тайра, не имевшего достаточно широкой социальной опоры, стремившегося заставить повиноваться себе путем устрашения и с презрением относившегося и к самурайству, и к аристократии. Мотихито же, вступив в заговор, рассчитывал занять трон.
От имени императорского дома Мотихито издал указ, предписывавший всем Минамото выступить против Тайра, что означало признание законными вооруженных действий Минамото. Доставка указа в Канто была поручена Минамото-но Ёсинори, сыну Ёситомо (одному из младших братьев Ёритомо). Однако заговорщики допустили ошибку, не собрав прежде всех Минамото из центральных провинций. Планы их стали известны Тайра. Мотихито и Ёримаса сначала укрылись в храме Ондзёдзи, а затем, преследуемые Тайра, бежали в Нара. 26-го числа 5-го месяца 1180 г. при р. Удзикава произошло сражение, в котором Ёримаса и его сыновья погибли [376]. Мотихито удалось скрыться.
Спустя несколько дней Тайра но Киёмори, гонимый беспокойством, перевез императора и экс-императора в Фукухара. Однако предотвратить разгоравшуюся войну он был бессилен.
Политическая борьба, начавшаяся с дворцовых интриг и переворотов, в конце 70-х годов XII в. вылилась в многолетнюю гражданскую войну, в ходе которой решались судьбы государственной власти в Японии. Разумеется, эта борьба не выходила и не могла выйти за рамки феодальных общественных отношений и сама по себе была не причиной, а следствием развития этих отношений в предшествующие столетия, созревания японского феодализма и началом его перехода в развитую стадию.
Вместо заключенияО типологии японского раннефеодального общества
Системный анализ общества с позиций марксистско-ленинского историзма включает в себя и выявление качественных структур, взаимно изменяющихся в процессе внутриформационного развития, и рассмотрение этапов исторического развития. В этом — одно из принципиальных отличий марксистского исторического познания и от позитивистского эволюционизма, и от противостоящей ему пространственной «истории без развития», реализуемой ныне в японской историографии «новой социальной историей».
Типологизация исторических обществ, начатая в марксистской науке задолго до того, как системно-структурный подход стал распространяться в буржуазной историографии, может рассматриваться в разных плоскостях и на различных уровнях выявления общего и особенного: во всемирно-историческом, региональном, страноведческом масштабе; на уровне общественно-экономической формации, периодов ее развития и их отдельных этапов. В раннее средневековье характерные черты феодального общества только еще формируются, постепенно приобретая все большую степень зрелости. Вот почему целесообразно выделить этапы этого формирования — в известной мере, конечно, условные, поскольку исторический процесс не может быть втиснут в жесткие рамки фиксированных дат, но тем не менее отличающиеся своеобразием и уровнем развития явлений.
В кажущемся потоке разрозненных фактов прослеживаются вполне отчетливые соответствия друг другу этапов эволюции социально-экономических отношений в японском раннефеодальном обществе, права, идеологии, политики, духовной культуры, разумеется с учетом хронологических отклонений. Безусловно, эти соответствия нельзя трактовать формально и вульгаризованно.
Неправомерно, например, искать прямую связь между началом развития арендных отношений в вотчинах и хронологически совпадающим с ним составлением поэтических антологий на японском языке. Однако оба факта относятся к структурообразующим элементам японского раннефеодального общества как системы и порождены его прогрессом. Арендным отношениям предшествовало укрупнение вотчин, а развитию поэтического творчества на японском языке — изобретение и распространение слоговых азбук. Вотчины расширялись вследствие захвата земель, а азбука была изобретена благодаря усвоению китайской иероглифической письменности. Вместе с тем аренда обусловливалась бесправием крестьян и разложением надельной системы, необходимость принуждения крестьян к груду являлась одной из причин вооружения землевладельцев и в то же время — усиления идеологического воздействия на народ, социальной роли буддизма, использовавшего в этих целях искусство и литературу.
Случайные на первый взгляд хронологические совпадения фактов из различных областей человеческой деятельности являются внешним выражением действия исторических закономерностей, а соответствующие друг другу в пределах отрезков исторического времени социально значимые явления диалектически взаимосвязаны. При этом определяющая роль производительных сил в прогрессе общества не означает синхронности развития экономики, идеологии, культуры.
Приводимые ниже поэтапно развивавшиеся типологические черты японского раннефеодального общества сгруппированы в четыре раздела: социально-экономические отношения и право, идеология, духовная культура, политика.
VII в. (процесс социальной революции).
Развитие феодального уклада в господствующий способ производства. Переход общинной земли в руки государства. Прикрепление крестьян к земле. Бенефиции знати. Административные реформы. Попытки составления свода законов.
Превращение синтоистского культа в государственный. Государственный буддизм.
Изучение вэньяня, китайской поэзии и литературы. Попытки составления официальной истории.
Политическая борьба и переворот. Складывание раннефеодальной государственности.