Очень часто в зарубежных средствах массовой информации можно прочитать, что современная японская молодёжь не хочет идти дорогой своих отцов и ставит личные интересы выше общественных. Я бы не стала утверждать, что это именно так. Да, как и в любом обществе, в Японии происходит всё большая диверсификация жизненных стилей и предпочтений, появляются группы людей, которые не хотят трудиться на постоянной основе с утра до ночи, предпочитая неполный рабочий график, фриланс или работу на себя.
Однако в современной Японии это по-прежнему воспринимается отнюдь не в позитивном ключе, а как большое отклонение от нормы и показатель низшего статуса. Всё же до сих пор именно старшее поколение правит балом: сидит на ведущих должностях, через рекламные площадки диктует, что хорошо, а что нет, и таким образом эффективно держит под контролем социальную стабильность. Диплом престижного университета и вступление в ряды «белых воротничков» (а вместе с ними и определённое социальное положение), как и прежде, остаются в Японии билетом в хорошую и престижную жизнь, к которой стремится большинство японцев, ведь именно сарариман - это символ настоящего зрелого человека, этакого «правильного» гражданина Страны восходящего солнца.
Надо сказать, что, прожив в Японии одиннадцать лет, я бы могла выделить два основных типа японской молодёжи (деление абсолютно субъективное, основанное на личном опыте общения, а не в ходе научного исследования): традиционные японцы и новая посткризисная молодежь.
Первые - это большинство молодых людей Японии, которые унаследовали традиционные ценности от предыдущих поколений, так же, как и их отцы, хотят попасть в университет, стать «белыми воротничками» и обзавестись семьёй. Они любят всё своё, национальное, берут в поездки мисо-суп и по-прежнему обходят иностранцев стороной.
Ко второй категории можно отнести несколько иных подвидов. Это и безумные и развязные японцы, которые пытаются подражать всему западному, носят нестандартную одежду, пытаются говорить на английском и не хотят работать на постоянной работе в одной фирме, а предпочитают фриланс, временные или почасовые заработки. Сюда же можно отнести и тех, которых в Японии именуют «фурита:» (или «фритер»): молодые люди, живущие на доход от непостоянного заработка, либо безработные. Если в более раннем возрасте к такой молодёжи относятся довольно снисходительно, то, чем старше она становятся, тем строже её рассматривает общество, ожидания которого разительно отличаются от социального статуса фритеров.
По прошествии некоторого времени многие молодые люди из этой категории пытаются устроиться на стабильную работу, но получается это у немногих. Всё же на таких людей японские компании смотрят сверху вниз: нет в арсенале приличного резюме с индикацией работы на какую-нибудь корпорацию - можешь проходить мимо. Как я уже говорила, специализация и профессиональные навыки не ценятся в Японии так, как на западе и в других развитых странах. Будь ты даже самым умным и сообразительным человеком во всём Токио, но если у тебя нет за спиной работы на кого-нибудь дядю и достойного послужного списка, отдел кадров пройдёт мимо и даже не задумается.
К ещё одному подвиду нестандартной молодежи, образ жизни которой резко отличается от установленных норм и правил, относят «нитто:» (not in employment not in training) - молодых людей, которые не учатся и не работают, живя за счёт родителей. А так как подобный стиль жизни очень удобен, многие так и остаются жить в родительском доме, предпочитая не обзаводиться семьями. Таких в Японии окрестили парасайто сингуру или паразиты-одиночки.
С этим же подвидом связана и такая категория людей как хикикомори (затворники) - люди, которые отказываются от социальной жизни, предпочитают не контактировать с внешним миром и стремятся к уединению вследствие разных личных и социальных факторов. Они часто проводят всё время за компьютерными играми, просмотром аниме или чтением манги. По данным на 2018 год к этой категории относили примерно 1 % всего японского населения в возрасте от 15 до 39 лет.
Помимо ухода из социума некоторые представители японской молодёжи удаляются в мир иллюзий, где они общаются на равных с представителями себе подобных. Наверное, только ленивый не слышал про различные субкультуры Японии, бурно процветающие в 80-х и 90-х годах: от гяру и готических лолит до янки с огромными чубами, танцующих рок-н-ролл на входе в парк Ёёги. В 2019-м большинство из этих субкультур давно идёт на спад, а некоторые, типа байкеров босодзоку, вообще находятся на грани вымирания. На улицах Токио уже вряд ли встретишь этих неординарных людей и, начитавшись старого материала (который иные авторы по-прежнему преподносят как тенденции современной Японии), многие туристы уезжают из «безумного» района Харадзюку с сожалением: тут нужно побродить не один час, чтобы увидеть ярко одетых представительниц субкультуры харадзюку га: рудзу (Harajuku girls).
У меня есть знакомый фотограф-японец, которому недавно исполнилось тридцать. Он фрилансер, практически не говорит по-английски и постоянно критикует японское общество. Говоришь с ним, говоришь, а он часами возмущается всем подряд. Несколько раз мы выезжали с ним на фототур, делились какими-то локациями и просто пили кофе, ожидая пока гора Фудзи выглянет из облаков.
Да-да, именно Фудзи или Фудзи-сан, а никакая не Фудзияма (а ещё хуже - Фуджияма): поправляйте всех друзей, знакомых и сжигайте статьи, где видели это безобразие. Фудзияма - это сделанный когда-то неправильный перевод иероглифов, который по ошибке подхватили все остальные: последний иероглиф «гора» отдельно читается как «яма», но в сочетаниях имеет чтение «сан». Все японисты уже давно борются с этой ошибкой, но народ по-прежнему лепит Фудзияму. А жаль.
Так вот: красотка Фудзи на самом деле очень стеснительная подруга: застать её в полной красе - ещё то приключение. Зовёшь-зовёшь, манишь конфетами, привезёнными из Токио... а она или совсем не выходит, или кокетливо появляется из-за облаков. Планируй не планируй, если у Фудзи плохое настроение, то не видать вам её во всём великолепии.
Гору Фудзи мы тогда так и не увидели, зато я понаблюдала, как мой знакомый-фотограф общается со своими соотечественниками. В его представлении он совсем не такой, как они, жители Страны восходящего солнца: смелый, шумный, бросающий вызов обществу. В моих глазах он всё тот же традиционный японец: его выдают обороты речи, возвышение тех, кого в западном мире нам бы и не вздумалось возвышать, постоянные поклоны и боязнь открыто озвучивать свои мысли.
Очень часто и такая современная молодёжь остаётся в душе традиционными японцами. Особенно это проявляется с годами. Кто знает, может быть, в один прекрасный день мой знакомый наденет чёрный костюм и оставит фриланс позади: устроится на работу в тот же Никон, бросит иностранную подружку и заживёт типичной жизнью «белого воротничка».
Последний поезд
Глубокий вечер. Одна из центральных токийских станций - Синдзюку. В битком набитый поезд загружаются еле стоящие на ногах «белые воротнички»: от утренних мужчин, одетых с иголочки, и элегантно семенящих женщин - ни следа. Мужчины в растрёпанных костюмах шатаются из стороны в сторону. Некоторые засыпают на ходу. Дамы виснут на плечах у своих коллег, их голоса становятся такими звонкими, что не спасёт ни один наушник.
Вот он, последний поезд, увозящий их всех, красненьких от алкоголя, счастливеньких от веселья, куда-то вдаль. в маленькие квартирки, маленькие домики. Они не олигархи, они не бедные. Получают похожие зарплаты, живут как все. Завтра ни свет ни заря тот же поезд повезёт их в обратном направлении, чтобы там, в офисах компаний, на заводах и фабриках, эти люди продолжили делать то, чему их так долго обучала корпорация «Япония». Без каких-либо вопросов, чётко по инструкции. Они построили великое государство, эти странные люди-роботы, бредущие на работу в одинаковых костюмах, с одинаковыми стрижками, выпивающие с начальниками, заедающие лапшой рамэн не одну выпитую кружку пива.
В Японии и правда можно гулять хоть в три часа ночи и не опасаться, что тебя ограбят. Тут вообще практически всегда вы найдёте вещь, которую обронили либо забыли, и часто на том же месте - даже кошелёк с деньгами. Люди здесь оставляют телефоны, ноутбуки или миниатюрные сумочки, чтобы занять место в кафе или в поезде. Все культурно стоят в очередях, никто не пытается пролезть вперёд, не толкается (в русском понимании этого слова), не хамит и не оскорбляет.
Полицейские тут тоже не у дел. Сидят себе, в своих патрульных домиках ко: бан, ждут: может, хоть один иностранец подойдёт, спросит, как пройти до ближайшего храма. У них даже пистолетов нет, только деревянные палки. Вот и остаётся иногда разъезжать на велосипеде в надежде найти для себя хоть какое-то подходящее дельце или помочь уткам перейти дорогу. И это не шутка. Недавно с умилением наблюдала такую картину: два японских полицейских помогали семейству утиных не заблудиться в дебрях большого города. Зато, если что-то случилось и в этом замешан иностранец - пиши пропало: гайдзин будет первым в списке подозреваемых: их тут любят сажать за решётку.
Япония прекрасна, удивительна, красива и уж очень... запутанна. Она позиционирует себя как место невероятной природной красоты, четырёх сезонов и действительно оправдывает то, что обещает. Жители Страны восходящего солнца умеют ценить и наслаждаться этой красотой.
Однако вопреки стереотипам, возникшим в ходе глобальной пропаганды вокруг Японии, среднестатистический японец не попивает зелёный чай, не сочиняет хайку и не созерцает сады камней в блаженном спокойствии дзен. Местные жители любят оборачивать вещи в целлофан или пластик, а затем ещё раз упаковывать полиэтилен в целлофан, что кажется совсем нелогичным, принимая во внимание, насколько фанатично они относятся к сортировке мусора. Но у меня каждый раз столько пластиковых пакетов, что просто туши свет. А если вспомнить про завёрнутый каждый отдельно банан, становится вообще не по себе. Вот и получается, что японцы - экологически не слишком сознательные граждане, но они действительно больше других (хотя бы нас, русских) ценят неуловимую связь с природой.