По сравнению с европейскими языками японский язык в этом плане имеет немало особенностей, из которых наиболее значимы две: наличие не только лексических, но и грамматических форм вежливости [27] и бóльшая строгость социальных правил употребления тех или иных слов и грамматических форм. Сравнительно с другими элементами системы языка формы вежливости наиболее явно связаны с общественной ситуацией, и изменения последней прямым образом проявляются в изменении языка.
Прежде чем перейти к описанию функционирования форм вежливости в японском обществе, необходимо очень кратко сказать о самой их системе в том виде, который закреплен нормой литературного языка [28] (более полное описание собственно лингвистическою аспекта форм вежливости японского языка см. [Холодович, 1979, Алпатов, 1973]).
В основе системы лежит противопоставление вежливых и невежливых грамматических форм или слов. Вежливые формы и слова показывают нейтрально-вежливое, уважительное, подобострастное, приниженное и т. д. отношение говорящего к некоторому лицу, невежливые — грубое, высокомерное, фамильярное, дружеское и т. д. отношение говорящего, они же (будучи обычно более простыми по форме) употребляются и тогда, когда вообще нет никакого лица, отношение к которому надо выражать. Лицо, отношение к которому передается, может быть, во-первых, собеседником, во-вторых, лицом, о котором идет речь, например субъектом или объектом описываемого действия.
Грамматическая система форм вежливости существует прежде всего в глаголе, а также предикативном прилагательном и связке. Из двух грамматических категорий одна — адрессив — связана с отношением к собеседнику. Противопоставлены невежливые формы без особого показателя, вежливые формы с суффиксом — мас- и ограниченно «сверхвежливые» формы; невежливые формы употребляются и тогда, когда собеседника нет вообще или он неизвестен (научная литература, авторский текст художественных произведений, основная часть газетной информации). Особенно богата система форм повелительного наклонения: одно и то же значение «читай!» может быть выражено формами ёмэ (очень грубо, свойственно лозунгам и командам), ёндэ курэ (несколько менее грубо, обычно к низшему), ёндэ о-курэ (к низшему со смягчением грубости), ёндэ ярэ (грубо, с дополнительным компонентом «читай третьему лицу»), ёндэ (грубо или фамильярно), о-ёми, ёндэ тедай, ёми-насай, ёмитамаэ (фамильярно), о-ёминасай (некоторая степень вежливости), ёндэ кудасай (стандартная вежливая форма), о-ёми кудасай (вежливо с дополнительным оттенком приглашения), о-ёми кудасаимаси, о-ёми кудасаимасэ (сверхвежливо), о-ёми асобасэ (крайне подобострастно, сейчас устарело), количество форм со значением повеления реально еще намного больше за счет форм косвенного повеления, прежде всего отрицательно-вопросительных типа ендэ кудасаимасэн ка «не почитали бы?», последняя форма имеет оттенок одолжения со стороны собеседника [Ohso, 1983]
Другая категория — так называемый гоноратив — связана с отношением к субъекту или объекту действия или состояния, обозначенною глаголом. Имеются вежливо-субъектные (гак называемые почтительные), вежливо-объектные (так называемые скромные) и нейтральные (лишенные специальных показателей) формы, последние используются как при невежливом отношении к субъекту или объекту действия, так и в случае, когда вежливость выражать не к кому, например в речи о неодушевленных предметах. Вежливо-объектные формы употребляются лишь тогда, когда субъект действия — сам говорящий или лицо, с ним тесно связанное, например член его семьи (отсюда и их характеристика как «скромных»). В иных случаях, когда речь идет о своих действиях, употребляются лишь нейтральные формы: говорящий, каким бы высоким ни был его ранг, не может выражать вежливость к самому себе. И здесь наряду с обычными вежливыми формами (большинство из них образуется с помощью вспомогательных глаголов) существуют более редко употребляемые «сверхвежливые».
Имеются и именные формы вежливости. Используется специальная вежливая приставка о- (для канго — в варианте го-), о ней мы будем подробнее говорить тогда, когда речь пойдет о мужском и женском вариантах японского языка. См. также систему суффиксов при словах, обозначающих людей, вроде известного даже неяпонистам суффикса обычной степени вежливости — сан (назвать человека по фамилии или имени без суффикса очень невежливо).
Наконец существуют и специальные слова. Ряд самых частых глагольных значений («быть», «идти», «говорить» и т д.) выражается помимо нейтральных глаголов особыми вежливо-субъектными и вежливо-объектными глаголами: йу: 'говорить' (нейтрально), оссяру 'говорить' (об уважаемом лице), мо: сиагэру 'говорить' (о себе или близком человеке, обращающемся к уважаемому лицу). По вежливости различаются личные местоимения, о которых мы специально скажем в следующей главе; отметим, что все местоимения 2-го лица не слишком вежливы, в особо вежливых ситуациях к собеседнику обращаются в 3-м лице. Дифференцированы также, например, термины родства: цума, канай 'моя жена' — окусан 'ваша жена', 'жена уважаемого человека' (а также вежливое обращение к замужней женщине).
Итак, система грамматических и лексических форм вежливости японского языка развита весьма сильно и позволяет детально и дифференцированно передавать многообразные социальные отношения, существующие в японском обществе. Количество языковых средств, способных указывать на социальные различия, в японском языке очень велико и с трудом поддается учету. Так, при прочих равных условиях чисто литературные формы вежливее просторечных и диалектных; архаические, в том числе свойственные бунго, формы и слова вежливее обычных (что открывает возможность включения таких форм в литературный язык в качестве вежливых, пример с ёри приводился выше), канго вежливее, чем исконные слова; отрицательные и вопросительные формы глагола вежливее, чем утвердительные; существуют и фонетические способы выражения вежливости.
Когда употребляются формы вежливости?
Даже если отвлечься от дополнительных средств выражения вежливости, та или иная вежливая или невежливая форма сказуемого присутствует почти в любом японском предложении [29]. Поэтому японец не может избежать выражения своего отношения по крайней мере к собеседнику (иная ситуация в русском языке: если говорящему неясно, как лучше называть собеседника — на ты или на вы, он может обойти такое именование). Встает вопрос выбора форм, и выбор этот социально обусловлен.
Наличие особых социолингвистических правил в японском языке видно, например, из сопоставления японских и русских форм вежливости. На первый взгляд значение японских форм глагола с суффиксом — мас- и русского местоимения вы однотипно: передается вежливое отношение к собеседнику (соответственно значение невежливости имеется у форм без — мас- и местоимения ты). Однако прямой эквивалент в переводе не всегда возможен и выглядит по меньшей мере неестественным. В одном переводе с японского на русский профессор, заведующий лабораторией говорит ты всем подчиненным, что создает для русского читателя представление о его неинтеллигентности. Показательны переводы, где происходит отказ от таких эквивалентов. Героиня пьесы М. Горького «Васса Железнова» говорит управляющему, образованному человеку, вы, а старшему брату, которого не уважает, — ты; в переводе Хидзиката Кэйта она говорит невежливо с управляющим как с подчиненным и вежливо с братом как со старшим членом семьи. В этой же пьесе одна из дочерей говорит Вассе ты, другая — вы, что отражает их разное отношение к матери; в переводе это различие стерто. Таким образом, в японском переводе персонажи говорят сообразно со своими социальными, в том числе семейными, ролями.
В самом общем виде социальные противопоставления, значимые для выбора форм, сводятся к двум: «высший — низший» и «свой — чужой».
Первое противопоставление связано с иерархическими отношениями того или иного рода в японском обществе. Японская исследовательница Идэ Сатико выделяет три основных социальных правила: вежливые формы применяются к лицам, постоянно высшим по своему социальному положению (начальники, лица престижных профессий, представители высших слоев общества), к старшим по возрасту и к лицам, высшим по функции, выполняемой в данный момент (представители власти, врачи, кредиторы, клиенты в сфере обслуживания и т. д.). Два первых правила действуют постоянно, характер третьего переменен, ср. ситуации одалживания, просьбы и т. д., где роли могут меняться в пределах диалога [Ide, 1982, с. 366–368]. Может быть выделено и четвертое правило в связи с половыми различиями, об этом мы специально будем говорить в следующей главе.
Признак «свой — чужой» связан с включением того или иного человека в состав некоторой группы, в которую входит говорящий, или исключением из нее. Мы уже отмечали, что противопоставление «свой — чужой» очень значимо для японского общества во многих случаях, формы вежливости не составляют тут исключения. Говорящий в зависимости от ситуации может ощущать себя представителем различных групп — от семьи до государства. Общее правило: вежливые формы употребляются по отношению к чужим, невежливые — по отношению к своим.
Указанные правила, как легко видеть, часто противоречат друг другу. Ситуацию хорошо охарактеризовал советский японист А. А. Холодович: «Японец, вступая в речевое общение, постоянно встречается с неразрешимыми противоречиями: по признаку возраста М может оказаться старше и, стало быть, выше N; по признаку пола тот же М, будучи женщиной, может оказаться ниже N, если N — мужчина; по признаку «сфера услуг» М, будучи клиентом, обслуживаемым лицом, может оказаться вновь выше N, который является, например, продавцом, и т. д. Из этого следует, что в процессе речевого общения японцу, который должен непреклонно считаться с этой довольно сложной и противоречивой иерархией, каждый раз приходится решать (разумеется, интуитивно, бессознательно и мгновенно) задачу на преферентность (предпочтение. —