В конце концов он получал позволение войти ночью в ее дворец и заняться с ней любовью. Это происходило в полной темноте, так что мужчина не видел даже лица возлюбленной. На рассвете ему надлежало удалиться. Слуги старательно не замечали пришедшего, хотя прекрасно понимали, кто он такой, потому что каждый аристократ пользовался уникальными духами, которые сам для себя составлял.
Такая изысканная культура, хрупкая, как цветок, уже по самой своей природе не могла быть долговечной.
В последние дни Закона не останется никого, кто соблюдал бы заповеди Будды. Если же такие и останутся, они будут встречаться не чаще, чем тигр на рыночной площади.
Уже задолго до конца эпохи Хэйан дивный град Хэйан-кё начал ветшать и приходить в упадок. Пожары раз за разом уничтожали прославленный дворец императора Камму, и в конце концов место, где он стоял, пришлось покинуть. Земли, расположенные к югу и к западу от столицы, стали пустошами, где бродили воры и нищие, а ворота Расёмон превратились в полуразвалившуюся руину, куда подбрасывали трупы и нежеланных младенцев.
Предаваясь сочинению стихов, составлению благовоний, танцам и попойкам, люди, которым полагалось править страной, позабыли, как садиться на лошадь, и разучились владеть мечом. К 1000 году правительство уже не умело чеканить монету, и деньги постепенно исчезли из обращения. Основным средством обмена стал рис.
Фудзивара также не смогли поддерживать в боеготовности полицейские силы. На путников нападали грабители, и торговля за пределами города стала очень опасным занятием. Если придворному предстояло путешествие, он выезжал из дома со страхом и трепетом.
Еще больше досаждали людям вылазки горных монахов. Горожане жили в постоянном страхе перед воинственными священнослужителями, которые периодически спускались вниз из своих обителей, в том числе из большого монастыря Энрякудзи, который построил Сайтё. Они шли как лавина, чтобы жечь и грабить, чтобы запугать идейных и политических конкурентов и выбить себе еще больше земель и привилегий. Армии монахов из соперничающих монастырей и мелких сект устраивали на улицах целые побоища.
Согласно учению японского буддизма, по прошествии определенного времени после смерти Будды его наставления утратят силу и мир вступит в эпоху упадка, разрушения и хаоса. Эта эпоха называлось Маппо – «эра Конца Закона». Согласно предсказанию, она должна была наступить в 1052 году.
В эту новую, ужасающую эпоху оставалась одна надежда: положиться на милость Будды Амида, Всесострадательного. Чтобы получить перерождение в его Чистой Земле, в Западном Раю, верующему нужно было только повторять его имя, нэмбуцу. И чем ближе становилась чудовищная эпоха Маппо, тем большую популярность набирал амидаизм.
В 1052-м – в тот самый год, когда должна была начаться эра Маппо – Ёримити, сын Митинаги и его преемник на посту регента, превратил свою виллу в Удзи в буддийский храм и назвал его Бёдоин. В Зале Феникса – главном помещении храма – возвышается статуя будды Амида. Ее создал Дзётё – величайший буддийский скульптор Японии, непревзойденный и поныне. Будда изображен в позе медитации. Несмотря на громадный размер, статуя излучает покой и безмятежность. Амида смотрит вниз, на верующих, с неизъяснимой кротостью и состраданием во взгляде. Здесь Ёримити молился о спасении, а за стенами храма мир все глубже и глубже погружался в трясину Конца Закона.
Несмотря на все свое очарование, культура Хэйан несла в себе врожденные пороки, которые делали ее падение неизбежным. Пока аристократы проводили жизнь в роскошной праздности, остальная страна все глубже погружалась в нищету.
Храм Бёдоин, задуманный как напоминание о Западном рае Будды Амида, – одно из немногих зданий эпохи Хэйан, сохранившихся до наших дней. Он воплощает в себе изящество и хрупкую красоту своего времени
© Wikimedia Commons / Martin Falbisoner
На тот момент почти вся земля в стране принадлежала крупным кланам, и в первую очередь ветви рода Фудзивара, из которой происходил Митинага. Деньги, которые позволяли придворным поддерживать разнеженный образ жизни, текли из их поместий. Эти владения были частными, наследственными и не облагались налогами, а крестьяне, которые там трудились, являлись в буквальном смысле крепостными холопами. Поскольку налоги не взимались, в сундуки правительства поступало очень мало денег. Они оставались в руках придворной знати.
С точки зрения хэйанского аристократа, самая страшная судьба, которая могла ему выпасть, это жизнь в провинции. Если он получал туда назначение, вернуться ко двору было очень трудно. Многие губернаторы провинций опускали руки и навсегда оседали в глуши. Из поколения в поколение они укрепляли фундамент своей власти, накапливая богатства и расширяя земельные владения. Им приходилось своими силами поддерживать порядок на местах, а потому они все чаще прибегали к оружию. С середины эпохи Хэйан начало формироваться особое воинское сословие – самураи, «служилые люди». Они соблюдали неписаные законы, которые воспитывали в человеке мужественную самоуверенность, мастерство в битве, несокрушимую преданность сюзерену и яростную гордость своей родословной. На словах все по-прежнему выражали почтение хэйанскому двору, но настоящая власть теперь сместилась в провинции.
Особенно могущественными стали два соперничающих клана – Тайра и Минамото. Родоначальниками и того, и другого были принцы, которых император Камму в ходе «оптимизации» своего двора отправил наводить порядок в провинциях и охранять границу. Хэйанское правительство пользовалось услугами этих суровых провинциальных воинов для подавления восстаний, поскольку императорские силы с этим не справлялись.
В 1028 году Тайра-но Тадацунэ устроил мятеж. Правительство призвало клан Минамото – «клыки и когти рода Фудзивара» – навести порядок. Затем в 1051 году эмиси попытались восстановить свою власть над северными территориями. Двор назначил Минамото-но Ёриёси губернатором северной провинции Муцу и отправил его восстановить спокойствие. После девятилетней войны полководец разгромил врага.
К тому времени эти воинственные семейства сделались второй аристократией. Они были неотесанными провинциалами, и Мурасаки Сикибу, как и другие люди ее круга, презирала их. Однако именно им предстояло полностью разрушить ее мир. И совершенно неудивительно, что в 1156 году они напали на столицу и захватили власть. Захватчики насаживали красивые головы хэйанских аристократов на пики и выставляли их напоказ по всему городу. В этот момент эра Конца Закона наступила по-настоящему.
Средневековая Япония
4. Камакура: возвышение самураев1180–1333
В отзвуке колоколов, оглашавших пределы Гиона, Бренность деяний земных обрела непреложность закона. Разом поблекла листва на деревьях сяра в час успенья – Неотвратимо грядет увяданье, сменяя цветенье. Так же недолог был век закосневших во зле и гордыне – Снам быстротечных ночей уподобились многие ныне. Сколько могучих владык, беспощадных, не ведавших страха, Ныне ушло без следа – горстка ветром влекомого праха![4]
Императорский двор все больше приходил в упадок, а воинственные кланы набирали силу. Наступила эпоха сражений и героев. Она породила волнующие легенды о великих подвигах. Тогда началось правление самураев, которому предстояло продлиться целых 700 лет. Суровые воинские ценности отныне стояли на первом плане, а простой народ, получив весомое доказательство того, насколько преходяще все сущее, искал утешения в религии.
В июле 1156 года в Городе мира и покоя, на улицах, которые были когда-то такими нарядными, гремела битва. В переулках раздавался звон мечей, небо потемнело от стрел, а реки покраснели от крови. Роскошный дворец отрекшегося императора охватило пламя.
Это была первая битва за 350 лет, прошедших с момента основания Хэйан-кё, который сейчас называли просто Киото – «столичный город». Юный император умер в 16-летнем возрасте, и соперничающие ветви клана Фудзивара прочили на освободившийся трон разных кандидатов. В течение многих лет Фудзивара сражались друг с другом в провинциях руками двух воинственных кланов – Тайра и Минамото. А сейчас было решено призвать их в Киото.
Это оказалось большой ошибкой. Киёмори, предводитель клана Тайра, был великим воином, блистательным стратегом, гордым и высокомерным человеком. Его отец, провинциальный вельможа из дальних западных земель, стал первым человеком из самурайского сословия, который подчинялся непосредственно императору.
Ёситомо, предводитель клана Минамото, был не менее удалым и знаменитым воином. Его земли располагались на восточной окраине страны. В битве за престолонаследие Ёситомо и Киёмори сражались совсем близко друг от друга. В ходе битвы возникла неразбериха, и под конец Ёситомо оказался на стороне, противоположной той, где находились его отец и пятеро братьев. Киёмори одержал победу.
Времена изменились. Карой для человека, оказавшегося в стане проигравших, была отныне не ссылка, а казнь. Киёмори заставил Ёситомо казнить собственного отца и братьев. Терзаясь горем и гневом, Ёситомо ждал, когда ему представится шанс отомстить.
Теперь Киёмори был всемогущ. Спустя три года он отправился в паломничество. Ёситомо ввел свои войска в Киото, но через месяц ожесточенных боев был убит. Желая гарантировать, что Минамото больше никогда не бросят ему вызов, Киёмори казнил большинство мужчин из побежденного клана. Однако он решил сделать великодушный жест и помиловал трех младших сыновей Ёситомо. Старшего, Ёритомо, которому было 13 лет, он сослал далеко на восток, на острова Идзу. Победитель также положил глаз на наложницу Ёситомо, о красоте которой ходили легенды. Он пообещал, что пощадит двух ее маленьких сыновей, если она отправит их в буддийский монастырь и станет его любовницей. Это решение оказалось роковым.