В 1585 году Хидэёси занял пост регента при императоре. Для крестьянского сына это было немыслимо высокое положение. Императорский двор пожаловал ему родовое имя Тоётоми.
Хидэёси осталось подчинить только двух даймё: Датэ на севере страны и Ходзё в замке Одавара. Когда род Ходзё капитулировал, Хидэёси предложил, чтобы Иэясу забрал себе обширные земли побежденного клана, в том числе маленький городок вокруг замка Эдо, а взамен отдал свое родовое поместье. Два полководца как следует «обмыли» свой договор. Отныне они стали надежными союзниками.
Теперь остался последний непокоренный даймё – Датэ Масамунэ, грозный воин по прозвищу Одноглазый дракон из Осю. Он потерял один глаз, когда болел оспой. Датэ прибыл, ожидая, что ему отрубят голову, но Хидэёси вместо этого заставил его принести клятву верности.
Затем Хидэёси стал готовить страну к мирной жизни. В 1587 году он положил начало «охоте за мечами» – потребовал, чтобы все крестьяне сдали имеющееся у них оружие. Такая мера гарантировала, что крестьянские восстания будут невозможны, и создавала жесткий барьер между самураями, имеющими право носить меч, и крестьянами, данного права лишенными. Еще это означало, что ни один крестьянин отныне не сможет возвыситься до положения верховного правителя, подобно самому Хидэёси.
После объединения Японии Хидэёси правил еще 12 лет. Он любил культуру – возможно, именно потому, что вырос в бедности. Он изучал танцы в стиле театра Но, стал страстным любителем чайной церемонии и застроил Киото красивыми зданиями. Период Адзути-Момояма вошел в историю как золотой век искусств.
Замок, построенный Хидэёси, имел поистине циклопические размеры. Он находился в Осаке – торговом центре страны. Там хозяин развлекал императора и устраивал вечеринки, на которых целыми подносами раздаривал золото и серебро.
Замок Хидэёси в Осаке. Построен в 1586 году. По размеру и великолепию убранства он значительно превосходил замок Адзути
© japan_photo / ebay.com
Но мир принес с собой и специфические опасности. В стране стало много ничем не занятых самураев, которые любили искать неприятностей на свою голову. А даймё в свою очередь могли воспользоваться полученной передышкой, чтобы восстановить утраченное положение. Их энергию было необходимо на что-то направить. А значит, была необходима война.
Хидэёси и здесь проявил амбициозность: он запланировал ни больше ни меньше, как вторжение в минский Китай. Этот проект изначально вынашивал еще Нобунага. Таким образом, театр военных действий переносился за море, а Япония продолжала жить в мире.
В 1592 году огромное войско переправилось на кораблях в Корею и с боями продолжило себе путь в Маньчжурию. Токугава Иэясу, предчувствуя беду, предпочел воздержаться от участия в походе. В войне погибли тысячи китайцев, корейцев и японцев, а казна Хидэёси катастрофически опустела.
Умер он в 1598 году. Его советники с великим облегчением отозвали войска из-за моря и поставили крест на любых планах вторжения в Корею и Китай.
В последние годы жизни Хидэёси его мучила еще одна забота: вопрос о преемнике. Ни одна из сотни наложниц не родила ему ребенка. Но вот наконец в 1593 году очаровательная госпожа Ёдо, племянница Нобунаги, произвела на свет мальчика – Хидэёри.
Хидэёси очень хотелось основать собственную династию. Перед смертью он создал Совет пяти старейшин, которые присягнули на верность его пятилетнему сыну. Главой Совета и регентом, которому предстояло править страной, пока мальчик не достигнет 15-летнего возраста, Хидэёси назначил своего самого доверенного союзника – Токугаву Иэясу.
Однако все эти продуманные меры оказались тщетными.
В 1543 году у берегов острова, расположенного к югу от Кюсю, потерпела крушение китайская джонка. На борту было три человека странной наружности: черноволосые, с большими носами, тонкими хилыми ногами, торчащими из пышных штанов. Это оказались португальские авантюристы.
Вскоре в Японию зачастили португальские торговые корабли с высокой кормой. Они везли на продажу аркебузы, мыло, табак и другие товары, а японцы продавали им мечи, лаковые изделия, шелк и, что самое важное, серебро. Через несколько лет португальцы уже вовсю фланировали по улицам Киото. Но кроме того, они похищали японцев – мужчин, женщин и детей, вывозили их на кораблях и продавали в рабство на Гоа, в Ост- и Вест-Индии и в Португалии.
Португальцы приплыли в Японию не случайно.
В 1493 году, через год после того, как Колумб открыл Америку, папа Александр VI издал буллу, в которой разделил новооткрытые, а также еще не открытые земли между двумя империями – Испанской и Португальской. Он даровал им право колонизировать эти страны, обращать их обитателей в христианство и делать их рабами. Детали дележа уточнялись в Тордесильясском договоре от 1494 года, по которому большая часть обеих Америк отходила Испании, а также в Сарагосском договоре от 1529 года, который закреплял за Португалией бо́льшую часть Азии.
Вслед за торговцами шли миссионеры. В 1549 году иезуит Франциск Ксаверий, апостольский нунций Востока, высадился на южной оконечности Кюсю и начал обращать людей в католичество. Затем он отправился в Киото, намереваясь крестить императора. Франциск рассчитывал, что, если император обратится в христианство, за ним последует и весь остальной народ. Однако оказалось, что город лежит в руинах, а император и сёгун не имеют никакой власти.
В то время японские пираты были настоящим бичом морей. Пиратство являлось уважаемой профессией. Даймё, чьи владения находились на побережье, снаряжали корабли с командой численностью от 50 до 300 человек и отправляли их грабить берега Кореи и Китая.
Китайский император ответил на это тем, что наложил запрет на любую торговлю с Японией, и тут португальцы в роли посредников оказались очень кстати. Японцам приходилось покупать вожделенные китайские шелка и фарфор через португальских торговцев, которые наживали колоссальные барыши на японском золоте и серебре. Ради того, чтобы португальские торговые корабли бросили якорь в их гаванях, даймё переходили в христианство и приказывали всем своим подданным тоже креститься. Но если ожидаемые корабли не приходили, правитель давал всем команду снова вернуться в буддизм.
Нобунагу христианство не привлекало, но ему нравились пришельцы с Запада, эти ученые, неистовые люди. Португальцам сыграло на руку и то, что он ненавидел буддистов. При его высоком положении он был вынужден держать дистанцию в отношениях с подчиненными, зато с португальцами мог расслабиться. Иногда он обедал в их обществе. Свой шлем он украсил тканью португальского производства. Нобунага проводил много времени с иезуитом Луишем Фроишем и даже отвел ему комнату в своем замке.
В Японии началась повальная мода на все португальское. Молодые франты носили португальское платье, а такие блюда, как кастелла («бисквит из Кастилии»), стали частью японской кухни. Темпура тоже пришла от португальцев: рыбу и овощи, обжаренные в кляре, они ели вместо запрещенного мяса в дни так называемого квартального поста, который по-латыни именовался tempora.
Португальские купцы идут по Нагасаки с подарками. Изображение на ширме в стиле Нанбан, приблизительно 1600 год
Автор неизвестен. © Wikimedia Commons
В 1563 году один мелкий даймё обратился в христианство. С помощью португальцев он обустроил порт на Кюсю, в удобной естественной гавани на отдаленном полуострове, и назвал его Нагасаки. Впоследствии большинство португальских торговых судов причаливали именно там. Нагасаки быстро стал богатым городом. В 1580 году даймё передал власть над ним иезуитам, и город сделался их колонией.
Вот так иезуиты начали набирать силу. Как только даймё принимал крещение, он сразу же становился их орудием. Они манипулировали князьями, стравливали их друг с другом и при желании могли бы легко собрать собственное войско.
Сначала Хидэёси был готов оказать миссионерам радушный прием. Но затем он понял, что они обращают в свою веру самых могущественных даймё и военных предводителей, которые вполне могли объединиться против него. Кюсю уже по факту стал католическим островом. У Хидэёси также вызывала протест унизительная продажа японцев в рабство. В 1587 году он изгнал всех миссионеров и взял Нагасаки под свой контроль. Но он не стал добиваться того, чтобы его приказ строго исполнялся, потому что не хотел создавать препятствия для торговли с Китаем.
В Японию также начали приезжать из Испании монахи-францисканцы и купцы. Они конфликтовали с португальцами и плели против них интриги.
В октябре 1596 года испанский галеон «Сан-Фелипе», груженный золотом, потерпел крушение на побережье Сикоку. Груз конфисковал местный даймё. Из Осаки прибыл чиновник высокого ранга, чтобы допросить пришельцев. Штурман корабля развернул перед ним карту, на которой было видно, насколько огромный размер имеет Испанская империя, и предостерег собеседника: миссионеры, присланные для обращения туземцев, – это лишь авангард, вслед за ними придут конкистадоры.
К тому времени японцы побывали уже и в Индии, и в Риме и представляли, как действуют европейцы. Было совершенно ясно, что миссионеры привлекают на свою сторону даймё, которые могут объединиться, свергнуть власть Хидэёси и создать правительство, которое будет плясать под дудку Испании или Португалии.
В 1597 году разгневанный Хидэёси запретил христианство и казнил небольшое количество иностранных и японских христиан. Но завершить начатое предстояло Токугаве Иэясу с его неистощимым терпением.
Однажды осенним утром в 1600 году две армии встретились на открытой всем ветрам равнине Сэкигахара. В том месте скрещивались дороги, соединяющие Киото с восточными землями клана Токугава. Иэясу и войска Восточной коалиции численностью 75 000 человек стояли напротив войск Западной коалиции численностью 120 000 ч