Само по себе смещение сёгуна было только началом. А вот изменения, которые произошли потом, стали уже настоящей революцией.
Новые правители были олигархами. Над ними не нависали очередные выборы, поэтому они могли строить планы на длительный период. К счастью, они тоже оказались идеалистами и страстно желали создать гарантии того, что Япония продолжит свое существование. Они неторопливо и методично перестраивали общество по западным принципам. Перенимая элементы европейской культуры, которые казались подходящими для Японии, эти люди опирались на фундамент, заложенный режимом Токугава: вековые мир и стабильность, хорошо развитую культуру торговли, высокий уровень образования, вошедшие в традицию чувство долга и учтивость поведения, многочисленную трудолюбивую рабочую силу, значительную аккумуляцию капитала.
Эти правители являлись в основном самураями из кланов Сацума и Тёсю. Их возглавляли пассионарии типа Сайго, Кидо и Окубо, которые завоевали высокое положение и авторитет в битвах за низвержение сёгуната. Они были революционерами, а не бюрократами; им не приходилось медленно строить карьеру, поднимаясь по ступенькам табели о рангах или пользуясь семейными связями. Нет, это были люди со свежим взглядом, у них имелось множество оригинальных идей. У руля стояли придворные аристократы, которые многое сделали для смены режима, например Ивакура Томоми. К делу также привлекали талантливых людей и специалистов, даже тех, кто в прошлом выступал на стороне сёгуната.
Император Муцухито открывает первую в Японии железнодорожную станцию. Рисунок Чарльза Виргмена для газеты Illustrated London News, 21 декабря 1872 года
Illustrated London News, 21 декабря 1872 г. © chaari.wordpress.com
Правительство, созданное этими людьми, было абсолютно нелегитимно; свои позиции они завоевали силой оружия. Но их номинальным главой был император, что создавало иллюзию законности и ощущение преемственности.
Западные державы в то время отвлеклись на дележ Китая, что сулило им более легкую и крупную прибыль, и поэтому не предпринимали серьезных попыток оккупировать или колонизировать Японию. Тем не менее именно страх перед колонизацией стал мощным стимулом, который заставлял новых правителей быстро вооружаться и развиваться. Европейский империализм находился на пике своих возможностей, и было жизненно важно укрепить страну настолько, чтобы никто не смог ее проглотить, как Китай. Чтобы противостоять иностранным государствам, требовалось разгадать секрет их военной силы. А это означало, что нужно изучить их культуру, науку и технологии, перенять их индустриальное развитие, чтобы сделать Японию крупной державой, равной Западу.
Художника Утагава Кунитэру II, как и многих других мастеров гравюры, вдохновляли все изменения, происходящие вокруг, в том числе прибытие поезда
Паровоз на железной дороге Таканава в Токио. Около 1873 г. / The Met Museum
Неотложной задачей являлся пересмотр неравноправных договоров, по которым западные купцы получали значительные преимущества, а приезжие из западных стран выводились из-под действия японского правосудия. Чтобы достичь своей цели, Япония должна была убедить Европу и США, что является столь же современной и «западной», как и они, а это значило, что нужно радикально изменить в стране абсолютно все – от системы управления до общепринятой манеры одеваться.
Правительство начало мало-помалу снимать ограничения, которые сковывали жизнь. Была демонтирована токугавская система сословий. Отныне люди могли работать в той сфере, где им хочется, и жить, как им нравится. Японцам разрешалось ездить за границу, а иностранцам – посещать Японию. Даже изгои считались теперь приемлемыми членами общества – по крайней мере, в теории.
В 1871 году княжества превратились в префектуры, которыми стали управлять губернаторы, назначенные из Токио. Армии даймё были или расформированы, или включены в состав новой национальной армии.
Вскоре после этого ключевые фигуры правительства – Ивакура, Кидо и Окубо – отправились на пароходе в полуторагодичное турне по США и Европе. Их план заключался в том, чтобы познакомить иностранные правительства с новым режимом и, что еще важнее, добиться пересмотра неравноправных договоров и изучить секреты западной индустриализации.
В Соединенных Штатах они посещали школы, промышленные предприятия, мастерские, виноградные плантации, калифорнийские золотые прииски. В Великобритании – верфи, металлургические заводы, железные дороги и угольные шахты. Их поразила и обрадовала мысль о том, что все эти нововведения появились в течение последних 40–50 лет. Значит, и Япония сможет провести индустриализацию с такой же быстротой! Они заметили, что духовным стержнем западной цивилизации является христианство. Может быть, для Японии подобной символической основой смогут стать император и религия синто? Возник лозунг: «Японский дух, западная наука».
Вернувшись домой, они наняли высококвалифицированных иностранных экспертов и назначили им огромное жалованье, чтобы те познакомили страну с новыми технологиями, поделились своими знаниями и обучили новое поколение японских специалистов. В Японию устремились всевозможные инженеры, техники, военные советники, учителя, финансовые и юридические консультанты. Почти половину из них составляли британцы, а остальные были немцами, французами, голландцами и американцами. За несколько лет в стране появились первые телеграфы, маяки, обязательное обучение в начальной школе, где поощрялся западный дух индивидуализма, и суды, устроенные на западный лад. Был введен западный календарь, построена первая современная библиотека, начала выходить первая ежедневная газета.
Чтобы обеспечить новую Японию деньгами, Сибусава Эйити, «отец японского капитализма», основал первый в Японии современный банк. Это произошло с помощью огромных семейных корпораций Сумимото, Мицуи, Мицубиси и Ясуда, которые обеспечили бизнесу и промышленности финансовую основу. Став главой налоговой службы, Сибусава запустил реформу налогообложения: теперь налоги платили не рисом, а наличными деньгами. Он помог улучшить имидж торговцев: отныне в них видели не паразитов с низким статусом, а важных и полезных членов общества, которые наживали деньги, чтобы финансировать необходимые нововведения.
В первые годы основной отраслью индустрии в Японии была текстильная промышленность, производство шелка, который в основном шел на экспорт. Молодые женщины из деревни работали на импортных машинах-шелкомоталках и жили в ужасных условиях, достойных пера Диккенса. Чтобы производить одежду в западном стиле, требовалась шерсть, и это также стимулировало развитие текстильной индустрии. Позднее страна начала все больше разворачиваться в сторону обрабатывающей и тяжелой промышленности, а к концу эпохи Мэйдзи стала крупной судостроительной державой. Кроме того, правительство начало проектировать логистическую сеть, состоящую из дорог, мостов и портов.
Но жизнь в этой «прекрасной новой Японии» нравилась не всем и не всем шла во благо.
Миссия Ивакуры. Слева направо: Кидо Коин, Ямагути Масука, Ивакура Томоми, Ито Хиробуми, Окубо Тосимити. Сан-Франциско, 1872 год
Автор неизвестен. © Wikimedia Commons
Самураи были особенно возмущены ниспровержением старого порядка. Когда власти распустили армии княжеств, представители воинского сословия остались без работы. Всеобщая воинская повинность означала, что крестьяне теперь тоже носят оружие – невыносимое унижение для самураев! В стране вспыхнула целая серия восстаний против разрушения прежнего жизненного уклада.
Оппозиция объединилась вокруг харизматичной фигуры Сайго Такамори, который в свое время командовал революционными войсками и путем переговоров добился сдачи замка Эдо. Сейчас он был членом Государственного совета и главнокомандующим армии, но по-прежнему носил грубые домотканые кимоно и соломенные сандалии.
Когда миссия Ивакуры отправилась в Европу и США, Сайго остался на родине, чтобы руководить правительством. После того как попытки японцев установить дипломатические отношения с Кореей зашли в тупик, он стал планировать начало войны с соседним государством, желая дать работу самураям, оставшимся не у дел. Ивакура спешно вернулся в Японию и успел пресечь эти начинания.
Возмущенный Сайго подал в отставку и вернулся в княжество Сацума. Там он создал школы, ученики которых фактически представляли собой частную армию. Последней каплей послужило то, что правительство ввело для самураев запрет на ношение мечей, а также на прическу в виде пучка на макушке и лишило их жалованья, которое они получали в виде риса. Сайго согласился возглавить поход на Токио, будучи уверен, что недовольные самураи со всех концов страны к нему присоединятся.
В феврале 1877 года он повел свою армию численностью 7000 человек в сторону огромного замка Кумамото. Комендант отказался их пропустить, и Сайго остановился, чтобы подвергнуть крепость осаде. Это была роковая ошибка. Правительство получило время для того, чтобы по морю переправить свои силы на Кюсю. Произошло большое сражение, в котором погибли 5000 сторонников Сацумы. Сайго с остатками своей армии перемещался по Кюсю, уклоняясь от встречи с войсками правительства.
22 сентября 1877 года он встретил, укрываясь в пещере. При нем было всего 300 человек, а боеприпасов не осталось совсем. Незадолго до рассвета тридцатитысячная императорская армия двинулась в наступление. Сайго и еще 40 его людей, выхватив мечи, бросились вниз по склону. Сайго получил пулю в пах. Он повернулся к Бэппу Синсукэ, которого назначил своим секундантом на случай самоубийства, и сказал: «Син, друг мой, это место не хуже любого другого». Бэппу отрубил ему голову и прокричал, что командир мертв. Оставшиеся в живых бросились на строй противника и были уничтожены ружейным огнем.
Гибель Сайго в стране оплакивали очень многие. Он вошел в историю как последний самурай. Так завершилась последняя попытка остановить начавшуюся вестернизацию Японии.